Конечно, они заготовили тросы, укрепили буксировочные скобы, но, если ЛАЗ'ы увязнут, проблем все равно не оберешься. Ведь бронетранспортер один, а автобусов два. Значит, придется тащить один двести-триста метров, потом возвращаться за другим, и это при условии хорошей видимости. Если же дорога станет петлять по лесу или пойдет дождь, то и разминуться на узком проселке непросто и отъезжать далеко нельзя. Михнев хотел, чтобы вся колонна была постоянно на виду.
Опять в голове прокручивались события последних суток. Виктор поймал себя на мысли о том, что, по сути, кроме краткого мига полета у него не было нормальной возможности посидеть и подумать над проблемой, проанализировать имеющуюся информацию и построить хотя бы приблизительную умозрительную модель развития ситуации. По-прежнему, совершенно не понятны истоки возникшей угрозы, ее направленность и темпы развития.
Откуда пришли полчища чудовищных монстров, так похожих на ночные людские кошмары? По какому принципу они выбирали объекты своих атак? Кто и как руководил ими? Почему, наконец, им не очень нравится тепло?
Вопросы, вопросы. По-хорошему, нужно сесть за рабочий стол и начать обобщать имеющуюся отрывочную информацию. Подключить статистические программные пакеты, заполнить их базы данных, а то и вовсе запустить интеллектуальную систему поддержки принятия решений "ПоПУРи".
Эта, основанная на знаниях, экспертная система установлена на всех рабочих компьютерах Михнева уже второй год, однако, прочитав документацию и обучившись взаимодействию с ней, Виктор практически ни разу не использовал ее возможности при анализе реальных ситуаций. Так, что называется "задним числом", несколько раз "гонял" интеллектуальный продукт на уже решенных задачах, причем каждый раз убеждался, что подсказки "ПоПУРи" оказываются довольно точными. Может теперь пригодится?
За этими размышлениями Михнев чуть не пропустил место поворота. Хорошо, что перед выездом все четко описал водителю. Тот притормозил и плавно съехал на проселок без дополнительных указаний.
При первом взгляде на новый участок эвакуационного пути, который предстояло преодолеть, настроение Виктора несколько улучшилось. Вправо уходила не раскисшая от почти непрерывных дождей грунтовка, а вполне приличная широкая дорога, засыпанная гравием. Да и лес здесь как будто расступался. Во всяком случае, первый километр проселка шел через уже убранные поля и виделся отчетливо.
"Даст Бог, проскочим, - с надеждой подумал Михнев, - Должно же нам хотя бы иногда везти".
Наивный, ведь у Всевышнего были совсем иные виды на уходящую экспедицию.
Бронетранспортер, не торопясь, переваливался по неровностям гравийного покрытия. Сзади, практически вплотную, не отставая, тянулись автобусы. В придорожных канавах стояли лужи, по краям схваченные тонким ледком.
"Похоже, ночью прилично подморозило, - решил Виктор. - Время за полдень, а еще даже не везде отпустило".
Почему-то опять стало зябко. Показалось, что от темного леса, теперь уже близкого, потянуло холодом.
Михнев плотнее запахнул спецназовский бушлат и стал внимательно вглядываться в подступающие к дороге группы деревьев. Появились и заросли кустарника, довольно высокие, но в это время года, слава Богу, хорошо просматриваемые.
Повинуясь внутреннему чувству приближающейся опасности, Виктор нагнулся к переговорному устройству и приказал водителю еще больше снизить скорость и также удвоить внимание, чаще посматривать по сторонам.
Наконец, поляны и перелески закончились, и колонна вошла в пока еще невысокий молодой лес. Видимость сразу сократилась до нескольких десятков метров. Хорошо еще, что поросль оказалась смешанной, а то за сплошной еловой стеной вообще ничего нельзя было бы рассмотреть.
Для лучшего обзора Михнев высунулся из люка почти по пояс. Настроение было паршивое. В душу закрался леденящий страх, и он уже даже почти желал, чтобы монстры скорее напали, и все снова стало ясным и понятным. Ведь открытый бой лучше, чем изматывающее нервы непрерывное ожидание атаки.
Так, терзаясь чувством приближающейся опасности, он проехал километра два-три, а потом жаркая волна опять окатила его с ног до головы. С удивлением, Михнев понял, что вместе с азартом берсерка к нему пришло успокоение. Внутреннее напряжение отпустило, и тело буквально радовалось предстоящей драке.
Виктор резко приказал водителю остановиться. Он быстро осмотрелся и своим обострившимся зрением сразу отметил странные деревья, почти симметрично расположенные по бокам дороги, метрах в пятидесяти впереди. Вокруг все было спокойно, но Михневу показалось, что справа, за деревьями чуть шелохнулись подозрительные, "неправильные" для леса тени.
Губы Виктора искривила прямо таки демоническая улыбка. Он решил нанести удар первым, скользнул на свое место и навел прицел примерно в середину левого "дерева". Плавно нажал пуск. Короткий шипящий звук сменился ревом реактивного двигателя и ПТУРС рванулся к цели. Мощный взрыв всколыхнул лесную тишину. Сразу за ним раздался низкий протяжный вскрик тяжело раненного крупного зверя. И тут же ему ответил злобный вопль десятков глоток справа от дороги.
Контролируя слухом гудение электромотора, "загоняющего" на стартовую позицию новый реактивный снаряд, Михнев развернул перископ вправо и увидел цепь "зубастиков" размером, от крупного волка до буйвола, атакующих колонну. В этот момент прозвучал сухой щелчок: следующий ПТУРС был готов к употреблению.
Приникнув к прицелу, Виктор увидел, что второе "дерево" вытащило свои "корни" из земли и словно огромный спрут потянулось к бронетранспортеру.
Противотанковый, кумулятивный снаряд вошел точно в середину комка щупальцев и разорвал его буквально в клочья. Михнев этого уже не видел. Нажав на гашетку крупнокалиберного пулемета, он плавно провел стволом вдоль наступающей волны монстров туда и обратно. Тяжелый пулемет изрядно проредил цепь тварей. Вой и скулеж раненных "зубастиков" и рев крупнокалиберного пулемета дополнились тявканьем полутора-двух десятков "Газелей" и низким гулом нескольких "Бизонов". Грохнули гранаты. Зазвучали испуганные крики и визг женщин.
Бой был в разгаре. Виктор испытывал внутренний подъем, смешанный с уже ставшим привычным горячим желанием растерзать кого-нибудь в клочья. Последнее пока удавалось сдерживать.
Развернув спаренную турель опять в сторону "деревьев-осьминогов", Михнев прицелился и еще одним ПТУРС'ом покончил с первым. Тот, разорванный почти пополам, все-таки пытался добраться до БТР'а, и уже немало преуспел в этом, сократив разделявшее их расстояние вдвое. Другой, разорванный первым точным попаданием, не подавал признаков жизни.
Дорога для дальнейшего движения колонны была освобождена, теперь нужно было опять заняться хищниками. Виктор посмотрел вправо и понял, что немного запаздывает. Основная часть "зубастиков" уже штурмовала автобусы, не проявляя ни малейшего интереса к бронетранспортеру. Наибольшее их число скопилось у второго ЛАЗ'а.
"Быстро вправо, - скомандовал он водителю, не переставая короткими очередями уничтожать отставших монстров, - И вдоль колонны, назад!"
БТР рванулся и моментально соскочил с гравийной насыпи. Пожалуй, охрана первого ЛАЗ'а справлялась с напастью, во втором же дело обстояло хуже. Михнев увидел, как, по меньшей мере одна тварь ввалилась внутрь его.
В этот момент задний вентиляционный люк на крыше переднего автобуса подскочил и упал в придорожную грязь. Из него резким рывком высунулся крепкий спецназовец и сразу открыл огонь вдоль правого борта задней машины, сбивая налипших на него тварей.
"Классно придумал," - мелькнула мысль, и Михнев тут же подхватил почин. Тяжелый пулемет работал гораздо эффективнее "Газели". "Зубастики" стали валиться со второго ЛАЗ'а гроздьями.
Бронетранспортер развернулся и рванулся вдоль автобусов. Один монстр, видно подраненный, не успел увернуться и попал под правое переднее колесо. Раздался хруст, как от давимого ногой таракана, только значительно громче, и Виктор почувствовал, что сейчас потеряет над собой контроль, как в стычке перед входом в спальный корпус базы отдыха. Последним усилием, в попытке удержаться над пропастью боевого безумия, он заставил гаснущее сознание вспомнить ощущение полета, и тут случилось невероятное.
Словно спала пелена, ограничивающая возможности человеческих органов чувств и Михнев сразу увидел, услышал и ощутил все, происходящее в радиусе сотни метров. Он видел перекошенные ужасом лица людей в салонах автобуса и сопереживал их жуткий страх перед невиданной напастью, одновременно с этим воспринимал агрессивный азарт боя, пронизывающий солдат спецназа и даже чувствовал дикую злобу и неистребимую жажду крови, излучаемую монстрами.
Он оказался сразу и нападающими, и защищающимися. Ощущал себя единым с молчаливыми деревьями, окружающими часть дороги, на которой разыгралась кровавая драма, с хмурым небом, откуда, наконец-то, посеял мелкий дождь и с раскисшей землей, неохотно впитывающей в себя первые капли холодного дождя и горячую кровь.
В этот момент Виктор услышал шепот ветра в кронах, шелест капель, глухие "чмоки" входящих в тела хищников пуль, скрежет бьющегося стекла, треск раздираемой материи и человеческой плоти, грохот выстрелов, шум работающих двигателей, крики, визг, вопли, вой, рев и множество других звуков, сопровождающих схватку.
Все случилось совершенно внезапно. На какой-то миг потрясенный Михнев перестал быть собой, потерял ощущение своего тела и стал сразу всем, что было вокруг. Горизонты восприятия необычайно расширились, понятия сзади и спереди, сверху и снизу перестали быть существенными.
Конечно, пребывая в этом странном состоянии, он прекратил огонь, чем не преминули воспользоваться монстры. Еще несколько зубастых тварей проникли в салон второго автобуса, и Виктор воочию увидел, как одна из них буквально распорола снизу доверху невысокого, немолодого, полного человека и тут же погибла под выстрелами двух спецназовцев в упор.
Во всей этой мешанине звуков, образов и переживаний Михнев неожиданно выделил некий общий мотив, направленный на него, вернее на того маленького человечка, небольшой части огромного единого целого, который замер на сиденье командира бронетранспортера, вцепившись руками в спусковой механизм пулемета. Единый порыв, с болью, страхом и надеждой обращенный к нему можно было воспринять как вопрос: "Что же он там? Почему медлит? Почему не стреляет?"
Виктор вдруг словно увидел строгие глаза деда, глядящие на него с недоумением и обидой, и услышал его немой укор: "Что же ты подводишь доверившихся тебе людей?"
Для Михнева дед всегда многое значил, и сейчас он словно очнулся. Пропала широта панорамы, исчезла гамма звуков. Мир вернулся в привычные для человека рамки. Виктор снова "оказался" в своем теле и, недолго думая, выпустил в тварей длинную точную очередь.
БТР врезался в плотную толпу монстров давя, калеча и просто оттесняя их от второго автобуса. Михнев, наверстывая упущенные секунды боя, стрелял непрерывно и не промахивался. Из первого ЛАЗ'а выскакивали солдаты и сразу включались в процесс избиения хищников. Защитники второй машины приободрились и дружным натиском выбили забравшихся чудищ наружу, под плотный огонь. Близился финал, и опять поле боя оставалось за людьми.
Ни один "зубастик" не ушел. Приходя в себя после боя, Виктор вспомнил, как ощутил их злобу, голод и, какую-то совершенно непонятную боль. Да, в момент своего странного "прозрения" он чувствовал не только человеческие переживания, но и "души" зубастых монстров. И, с удивлением узнал, что все эти звери были разными, и каждый из них нес в себе отдельную личность, не такую яркую, как у людей, как будто "приглушенную" чем-то, но все же глубоко индивидуальную.
Но было и что-то еще. Некая единая воля, словно направлявшая нападающих и поддерживающая ярость их атаки.
"Так, еще одна загадка. Господи, и когда я только смогу над всем этим поразмыслить", - сокрушался Михнев, вылезая из люка бронетранспортера.
О странном моменте единения со всем окружающим он старался пока даже не вспоминать. Уж очень ирреальным было это ощущение, уж очень несвойственным человеку, с самого момента рождения привязанному к "скорлупе" своего тела и возможностям органов чувств.
Сейчас надо было решать насущные задачи. Из переднего автобуса выскочил старший лейтенант Викулов. Именно он спас пассажиров второго ЛАЗ'а, когда, выбив люк, высунулся на крышу и открыл фланговый огонь по штурмующим машину монстрам.
Виктор соскочил с бронетранспортера и почувствовал тяжесть и дрожь во всем теле. Он прислонился к броне и так ждал Игоря.
- Во, блин, дали жизни гадам, - буквально прокричал тот, блестя глазами и отдуваясь. - Всех положили!
- Да уж, - удивляясь собственному безразличию, вяло ответил Михнев.
- Ага, - продолжал радоваться старлей, и только теперь, заметив странное состояние Виктора, спросил: - А ты чего такой квелый? Часом не угорел?"
- Да нет. Думаю, сколько людей погибло.