Стемнело быстро. В салоне зажегся свет. На западе была сплошная облачность и автобус, несущийся по магистрали со скоростью свыше ста километров в час, стремительно к ней приближался. Пассажиры стали готовиться ко сну. Виктор подошел к Рустаму и попросил ехать ночью поосторожнее, а если возникнут какие-нибудь проблемы, то сразу будить его. В помощь водителю придавались два бойца из "Евростандарта", которые должны были дежурить на первом за ним сидении по очереди.
Толстенький татарин не возражал. Он по-прежнему негромко мурлыкал какую-то песню, спокойно и очень уверенно ведя большую машину.
Михнев договорился с Виталием, что первую часть пути поспит, а в полночь тот его разбудит, и сам отправится отдохнуть. Затем как смог устроился на максимально откинутом назад широком и довольно удобном сидении. В плечо сразу уткнулась женская головка. Виктор накрыл подругу и себя курткой. Стало тепло и приятно. В это время водитель включил ночной режим освещения, и возникло обманчивое ощущение почти домашнего уюта.
Виктор расслабился, стараясь не думать о происходящем. В конце концов, великие древние не зря говорили: утро вечера мудренее. К тому же он полагал, что пока оставалась только одна проблема - раненые, а под надежным присмотром верных ребят она тоже могла подождать до утра. Он опять ошибался, ибо другая опасность приближалась к участникам экспедиции с быстротой, превышающей скорость мощного "Мерседеса".
Но пока еще было время немного отдохнуть, и Михнев погрузился в блаженный сон, хотя и не на очень удобном лежбище, зато в приятной компании.
Ему ничего не снилось, и когда он внезапно проснулся с непонятным предчувствием близкой беды, то подумал, что не спал вовсе. Однако, взглянув на часы, увидел, что до полуночи оставалось менее пятнадцати минут. Вокруг было тихое, сонное "царство", двигатель работал также ровно, как и в начале пути, и все же гнетущее ощущение опасности не покидало Виктора.
Он решил встать и все проверить, тем более что интуиция за последние два дня еще ни разу его не подводила. Да и трудно было улежать: все тело как будто гудело, требовало активных действий, словно предвкушало скорый переход в режим "берсерка".
Получше накрыв Вику курткой, Михнев прошел в конец салона, чтобы поглядеть на раненых и их охрану. Там все оказалось в порядке. Виталий, дежуривший вместе с двумя бойцами из "Евростандарта" кивнул Виктору, мол, "все под контролем".
Михнев неторопливо двинулся к креслу водителя, поглядывая по сторонам. Большинство пассажиров спало, хотя и неспокойным сном. Многие ворочались, кое-кто постанывал.
Около Маркаряна Виктор ненадолго задержался. Глава "Евростандарта", который еще вчера гордо выносил свое большое холеное тело из шикарного лимузина, теперь свернулся калачиком на двух сидениях и тихонько всхлипывал во сне.
Постояв немного и поразмышляв о том, что могут сделать с человеком жизненные обстоятельства за столь короткий срок, Михнев вспомнил, как подобная метаморфоза произошла с одним его хорошим приятелем - Дмитрием Вихровым.
Несколько лет назад тот сгоряча вложил все свои деньги в довольно рискованный бизнес, которым заправлял его школьный знакомый. Более того, он занял приличную сумму под неофициальный залог своей трехкомнатной квартиры, в которой жил с женой Светланой и двумя дочерьми: семи и двенадцати лет.
Дело прогорело, школьный друг исчез в неизвестном направлении, как выяснилось, прихватив деньги еще нескольких десятков человек. Очень скоро в дверь позвонили кредиторы. Никакие отсрочки, даже с выплатой процентов их не устраивали. Диме было предложено в течение суток освободить жилплощадь. Он кинулся по знакомым и родственникам и совершил невозможное: за восемнадцать часов собрал нужную сумму и даже с избытком.
Виктор, зная устойчивое финансовое положение приятеля и сочувствуя ему, тоже выделил небольшую сумму из своего холостяцкого бюджета. Тогда Вихров был одним из руководителей и совладельцев небольшой компании, разрабатывающей архитектурные и стилистические решения для зданий и сооружений, и зарабатывал очень даже неплохо. Конечно, он не мог иначе, ведь на нем был весь дом, ибо жена, родив вторую девочку, объявила себя "священной коровой" и не только отказалась выходить на работу, но и большую часть домашних дел переложила на супруга.
После десяти-двенадцати часового рабочего дня, Дмитрий, придя домой, встречал не заботливую и нежную подругу призывающую своего друга, защитника и кормильца отдохнуть и поужинать, а вздорную, сварливую женщину, жалующуюся на свои проблемы и требующую все больше денег. Последние Светлана с удовольствием тратила на врачей, косметологов, массажистов, наряды, парфюмерию, а потом, как выяснилось, и на молодых любовников. Времени на семью у нее просто не оставалось, поэтому готовка, стирка и уход за славными и очень любимыми дочурками тоже лег на Вихрова.
Несмотря на столь своеобразное распределение домашних обязанностей, характер жены отнюдь не улучшался. Она стала надолго отлучаться, порой не приходила ночами, становилась все требовательнее и капризнее. Дело дошло до того, что начали таять ранее сделанные семейные сбережения. Здесь, правда, Дмитрий проявил твердость и не позволил растранжирить накопленное годами в результате отказа себе во многом.
Первый раз за всю семейную жизнь встретив отпор, Светлана очень удивилась, однако ее новый жеребец настоятельно требовал денег, ссылаясь на карточные долги. Женщина придумала хитрый ход: сфабриковала тяжелую болезнь своей матери, последнюю оказалось нетрудно уговорить, ягодки были явно с одного поля. Под предлогом необходимого лечения за границей мужу был выставлен счет на огромную сумму, а тут-то как раз, как на грех, объявился старый школьный дружок с заманчивым предложением.
Дмитрий, что называется "попал". Кредиторы сделали "ход конем", они отказались брать деньги, настаивая на квартире, а на следующий день незнакомый голос по телефону сообщил Вихрову, что его младшая дочь находится в "надежном месте" и для того, чтобы снова ее увидеть, нужно заплатить примерно ту сумму, которая и была занята ранее.
Дмитрий срочно связался с кредиторами, те отказались признаться в похищении ребенка и напомнили о необходимости срочно освободить квартиру, пригрозили помочь в этом. Вот тогда то Вихров и сломался.
Михнев заехал к нему просто так, по дороге в организацию, заказ которой только что выполнил. Видимо опять сработала интуиция. Виктор не сразу узнал приятеля, открывшего ему дверь: перед ним стоял совершенно седой старик с мертвыми потухшими глазами. Учитывая, что прошло меньше суток с момента последней встречи, когда озабоченный, но собранный и целеустремленный Дмитрий брал деньги в долг, эта перемена выглядела ужасной.
Тогда Виктор, потрясенный до глубины души, смог помочь приятелю. Удалось поднять старые контакты деда, выйти на службу безопасности, которая оперативно провела блестящую операцию по освобождению девочки. В ходе дальнейшего расследования выяснилась связь кредиторов не только с похитителями, школьным приятелем и молодым альфонсом, но и с одним из совладельцев компании, в которой работал Дмитрий. Был "на подозрении" и главный инвестор фирмы, но ему удалось выпутаться.
Вихров продал свою долю компании, развелся с женой. Однако лишь через полтора года, благодаря ласковым разумным дочерям и славной, терпеливой и нежной молодой женщине - Ольге, работавшей в той же фирме ландшафтным дизайнером и несколько лет тайно любившей шефа, Дмитрий смог научиться улыбаться. А вот волосы его уже навсегда остались седыми, да и глаза утратили былой блеск, а порой в них мелькал страх.
Жалкий вид Маркаряна породил воспоминания из прошлой жизни.
"Господи, ПРОШЛОЙ! - изумился Виктор. - Я сам назвал ее так. Значит, уже разделил свою жизнь на то, что было до этой ужасной командировки и тем, что происходит со всеми нами сейчас".
Он даже остановился от этой мысли. Да, Рубикон перейден. Спокойное мирное существование, довольно сытое и приятное, хотя и с небольшими проблемами именно так они воспринимались теперь, осталось в прошлом. Впереди было совершенно не предсказуемое будущее, которое могло оказаться до безобразия коротким, собственно для многих уже закончившееся. Мурзин, Безбородко, Ивлев, боец бросивший гранату, пухленькая "химичка", молодой солдат в госпитале и многие другие уже завершили свой земной путь.
Неизвестно, что сейчас с Игорем Викуловым, полковником Смирновым, Толиком. Страшно даже представить, во что он мог превратился. А что будет с остальными, с теми, кто едет в этом "Мерседесе"? Уже сейчас среди них есть раненые, которые на самом деле совсем неизвестно кто. И все равно, пока точно не ясно, кто они, их нельзя убить или бросить, иначе сами перестанем быть людьми и превратимся в зверей.
Мысли, мысли, мысли. Тяжелые - как каменные жернова, горькие - как полынь, смутные - как похмелье. Нет ясности в голове, нет четкой картины происходящего, а потому мечемся, как загнанные в угол кошки. Что не сделаем, все может оказаться неверным и даже губительным, причем не только для самих нас, но и для других.
Тот ракетный залп системы ПВО, который оборвал жизни двух сотен пассажиров самолета, летевшего из Казахстана, подтвердил правоту Маркаряна: наверху царила паника, и это очень опасно, ибо в такие периоды принимаются совершенно необоснованные решения, диктуемые не разумом, а животным страхом и желанием выжить любой ценой, за счет чего угодно.
Другая мысль никак не могла четко оформиться, но была как-то связана с ярким воспоминании о Дмитрии Вихрове.
Виктор нахмурился, он не любил, когда не мог вспомнить что-то ценное. Краем глаза заметив, что Виталий устраивается поспать, он подошел к водителю, надеясь, что сконцентрировавшись в тишине сможет восстановить нужное знание.
Дорога ныряла под колеса автобуса непрерывной темно-серой лентой. Мелькали полосы разметки, справа изредка вырывались освещенные лучами фар дорожные знаки и указатели. Рустам продолжал мурлыкать свою бесконечную песню, сидящий за ним "евростандартовец" выглядел бодрым. Все казалось спокойным, однако в теле Михнева, неподвластно никакой логике, быстро разгорался жаркий огонь.
"Боевой режим" готовился вступить в свои права, но вначале обострилось мышление. В последние секунды перед предстоящей схваткой Виктор понял, что подсказывало подсознание в виде образов старого приятеля и его жизненной коллизии. Внутренние или внешние силы тщетно пытались напомнить ему о связях в высших эшелонах власти и службы безопасности, оставшихся в наследство от блаженной памяти деда Алексея и уже один раз продемонстрировавших свои возможности.
Рука Михнева потянулась к мобильному телефону. Несмотря на ночное время, по одному или двум из прочно запомнившихся пяти номеров обязательно бы ответили. Однако он опоздал. Впереди, на шоссе появились огоньки, похожие на аварийные ограждения или пост патруля дорожной милиции. Именно оттуда исходила угроза для мчащегося автобуса, а остановиться и развернуться было уже невозможно. Волна жара захлестнула Виктора. Время пошло гораздо медленнее.
17. 23:55, пятница.
Михнев пока не знал, какая опасность затаилась впереди, но предполагал, что она сродни той силе, что организовала ракетный залп системы ПВО по подлетающему к Казани "Ту-204". Он решил попробовать искусственно вызвать свое необычное, всеобъемлющее восприятие и через него узнать: кто или что ждет экспедицию впереди на дороге?
Виктор вспомнил ощущение свободного полета и опять, как в лесу и на пыльном складе, широко распахнулся горизонт восприятия. И среди неясных шорохов ночи отчетливо проступила волна страха, злобы, ненависти и просто холодной бездушной готовности убивать.
Это были не монстры, отнюдь. В засаде находились самые опасные и смертоносные существа родной планеты - солдаты специальных подразделений службы безопасности и военной разведки, обученные проводить диверсионно-террористические акции и ликвидацию неугодных людей. Они удобно расположились на позиции, подковой охватывающей магистраль и ждали именно их автобус.
Выхода не было. "Мерседес" уже попал в ночные прицелы безоткатных орудий и установок управляемых реактивных снарядов. Плавно "вели" мощную машину и стволы пулеметов. Разворачиваться поздно, пытаться прорваться бессмысленно. Эти ребята никогда не делали серьезных ошибок и не упускали своей добычи. Они - настоящие профессионалы, безотказные и верные труженики на ниве смерти, оснащенные самым надежным оружием.
Чтобы спастись самому и спасти членов экспедиции, нужно было срочно сделать что-то совершенно неординарное. Однако мгновения уходили в вечность, автобус стремительно приближался к изготовившимся к стрельбе "на поражение солдатам", а ничего подходящего на ум не приходило.
Михнев понял, что проигрывает, еще несколько секунд и шквал смертельного огня обрушится на беззащитный "Мерседес" и куски разрывающегося металла вопьются в слабую и податливую человеческую плоть, а бушующее пламя пожрет останки. И тогда ужасное ощущение неизбежной гибели словно вошло в тело и душу Виктора. Он будто бы уже горел заживо в этом огне, пронзенный десятками пуль и осколков.
Страх смерти охватил Михнева с невероятной силой. Все существо возопило о желании жить. Возникло странное ощущение мощной энергетической поддержки откуда-то со стороны, будто кто-то многоголосый и многолицый встал за его спиной надежной опорой. И тогда огромная эмоциональная волна ненависти к убийцам смешанная со страстным желанием выжить внезапно поднялась в нем на непостижимую высоту и щедро выплеснулась на головы затаившихся впереди солдат.
Удар был совершенно неожиданным, как по форме, так и по содержанию. Пальцы матерых, профессиональных убийц, уже лежащие на курках и гашетках, свела судорога. Ноги подкосились. Глаза, глядящие в прицелы, помутнели, а рассудок рассыпался как разбитое зеркало. Перед затуманенными взорами поплыли лица уничтоженных ими людей постепенно превращающиеся в жуткие, непереносимые сознанием образы.
Лишь один солдат успел-таки перед мучительным концом нажать на спуск тяжелого пулемета. Очередь наискось прошила лобовое стекло. Две пули разорвали грудь водителя автобуса и он рухнул на руль, заливая его своей теплой, живой кровью. Было видно, что он из последних сил старался остановить мощную машину и удержать ее на дороге.
К нему на помощь бросился дежурный "евростандартовец". Рустам попытался что-то сказать, но вместо слов из его рта потекла алая струйка. Однако он продолжал держать руль и жать педаль тормоза. Автобус останавливался.
После ментальной атаки на противника Виктор ощутил мощнейшую отдачу. Было такое чувство, что часть волны ненависти вернулась к нему и прошла через его разум, сминая и раздирая его. А вслед за этим по всему телу разлилась мертвящая слабость. Поддерживающая сила исчезла, и сознание стремительно меркло. Михнев безвольным кулем сползал на пол. Но ответственность за жизнь людей заставила его еще раз напрячься. Не зная, уничтожены ли враги или только парализованы, он из последних сил поднял голову и непослушными губами произнес:
- Не останавливаться!
Его услышал не только дежурный, но и умирающий Рустам. Невероятным усилием он убрал ногу с педали тормоза и, все еще придерживая руль, сполз с сидения, которое тут же занял "Евростандартовец". Лишь убедившись, что управление находится в надежных руках и тяжелая машина снова начала разгоняться, маленький татарин закрыл глаза. Он сделал все, что мог, пассажиры были спасены. Его сердце остановилось.
Виктор потерял остатки сил и погрузился в пучину беспамятства.
Прошло немало времени прежде чем до него стали доходить какие-то звуки. Это было чье-то всхлипывание. Сознание возвращалось очень медленно и как будто неохотно. Вслед за звуками появились пространственные ощущения, и Михнев по плавному покачиванию понял, что находится в движущемся автобусе. Потом прорезалось осязание и заныла поясница, под которой наметился неудобный бугор.