И, конечно, это был совсем неправильный ход, потому что не только не отвлеклась, а наоборот. Он же обнял ее крепко, наклонил голову — и пришлось отвечать на поцелуй, и ерошить темные волосы, и задыхаться, и хотеть гораздо большего… неподобающего, тьфу же ты.
И конечно, он опять проявил неуместную, с ее точки зрения, моральную выдержку.
Ей-богу, легче было, когда они не разговаривали. Она уже подзабыла, как маялась тогда.
Попрощались у дверей казармы. Он ушел. Она направилась к себе.
Села на койку, достала чемодан, вытащила золотую ложечку с птичкой. Интересно, жив ли еще герр Клоссе?
И где мама с сестренкой Амандой? Куда их занесло? Встретятся ли еще когда-нибудь?
Мир так необратимо изменился, что казалось — теперь это возможно. Хотя раньше и не надеялась. Думала — потеряла их навсегда.
Скорее всего, так и есть. Не потому, что с ними что-то случилось — наверняка как раз у них все в порядке. А вот доживет ли Мэри-Сью до следующей весны — никому не известно. Меньше всего ей самой.
Хватит киснуть. На Изерлоне все еще мир, хотя ясно — это ненадолго. И Райнер Блюмхарт любит ее. Хотя и упрям донельзя… не будем о грустном…
И Поплан возьмет ее в команду пилотов, обязательно!
Мари засунула ложечку на место, захлопнула облезлый чемодан и решительно открыла учебник по астрографии и навигации.
Над ним и заснула.
Сидели, склонившись над исчерканным листом бумаги, вырывая друг у друга карандаш.
— Балкончик, — горячилась Мари. — Вот тут в мансарде обязательно балкончик!
— Будет не дом, а торт с кремом! — кипел Райнер. — Как ты не видишь, что балкончик тут — мещанство и пошлость? Да что с имперки-то взять!
— Солдафон! — немедленно парировала Мари. — Если ты считаешь образцом жилья казарму, это не значит, что все должны с тобой соглашаться! У нас свободная страна!
Полковник Линц, исподтишка набрасывавший эскизы этой почти семейной сцены, перехватил карандаш и поспешно зажал себе рот. Если чересчур громко фыркнуть, его заметят, и прощай, выразительная натура… Хотя Мария Сюзанна Беккер, напирающая на гражданские права, действительно была ужасно забавна. Говорят, самые ярые фанатики — это неофиты. Судя по Мэри-Сью, в этом тезисе есть своя сермяжная правда. Язык чесался прокомментировать демократический пыл недавней подданной Рейха, но Линц все-таки пересилил соблазн и удержался. Блюмхарт не посмотрит, что перед ним командир полка, пошлет куда подальше…
— Да пойми же, Мэри, — Райнер страдальчески поднял брови домиком, — либо строгие линии, либо балкончик! Тебе же нравились эти большие окна и плоская крыша.
— Без балкончика — не нравится, — решительно заявила Мари и подняла голову.
И конечно же, увидела выпученные глаза подавившегося смехом полковника розенриттеров, пытающегося прикрыть локтем альбом с набросками.
Линц мечтал нырнуть под стол, да было поздно. Хорошенькое личико рядовой Беккер просияло, глаза заблестели.
— Вы-то нам и нужны, полковник Линц! — воскликнула она радостно, и Каспер Линц понял, что попался. — Вот кто нарисует нам с Райнером дом нашей мечты!
Блюмхарт смутился. Вопиющее нарушение субординации. Требовать от командира своего жениха — о все асы Асгарда! — нарисовать ей домик! Женщины… Даже лучшие из них. Даже военнослужащие. Даже Мэри-Сью, в которой почти нет изъянов…
Командир полка, однако, о субординации и не вспомнил. Забормотал что-то насчет недостаточности познаний в архитектуре, да и рисовать, мисс, я учился самоучкой…
— Архитектура — это потом, — прервала его самоуничижение рядовой Беккер. — Нам бы концепцию. Ну мистер Линц, ну пожаааалуйста…
Потом.
Когда закончится война.
Райнер не верил, что она закончится — по крайней мере в обозримом будущем.
А на перемирие надеялся. Хотя и не в ближайшие полгода. Но хотя бы через год… через два… нет, два много, он же не выдержит. Голова кружилась смотреть на Мэри — и ничегошеньки себе не позволять.
Иногда хотелось послать подальше твердые принципы.
Но что он за мужчина, если не может придерживаться своих собственных принципов? Он же знает, как правильно.
Иногда он не мог вспомнить, почему это правильно.
Тьфу.
Когда настанет перемирие, он возьмет отпуск длиной в Изерлонский коридор. Месяца на два. И женится наконец на своей невозможной имперской девчонке. Интересно, что скажет мама.
Маме должна понравиться Мэри. Воспитанная девушка из буржуазной семьи. Киндер, кюхен…
Кого ты обманываешь, Райнер Блюмхарт? Какой там кюхен. Она хороший механик; она пилот, причем способный, даже Поплан признает, что "до половины Оливера Поплана девочка уже доросла". Она скиснет в кухне. Впрочем, если пойдут дети… Райнер твердо намеревался приложить все усилия к тому, чтобы дети пошли. Как минимум двое. Можно больше.
Старшего назовем Леонардом.
Думать о процессе производства детей отнюдь не следовало. Хорошо, что полковник тут. Внешний сдерживающий фактор.
Только Мэри беднягу скоро замучает, и он сбежит.
Но Линц пока не выказывал признаков недовольства. Наоборот, он увлекся, набрасывая на альбомном листе фантазии мисс Беккер. Они дружно ворковали о балкончиках, слуховых окошках, дверях в сад и прочей ерунде.
Смотреть на нее, думать о ней, слушать, как она щебечет… с полковником… Даже прекрасно зная, что ревновать не о чем абсолютно, — все равно досадно. Здесь есть я, а ты воркуешь с моим командиром!
— Мэри, отстань наконец от полковника Линца, — проворчал Райнер. — Пойдем прогуляемся, что ли…
Привыкали разговаривать, не вцепляясь сразу друг в друга. Обнаружилось, что «солдафон» знает наизусть множество сентиментальных стихов и благоговеет перед теми, кому дано их слагать. ("Неужели и перед адмиралом Аттенборо?" — засмеялась Мари. — "Иногда даже перед ним, — буркнул Райнер. — Но очень редко".) Девушка же из приличной буржуазной семьи равнодушна к красивостям и вечно находит, над чем хихикнуть. Блюмхарт ей о влажном блеске росы на розовых лепестках — а она ему страшилку про розенриттеров. Райнер был трогательно чувствителен под жесткой шкурой солдата-штурмовика, порой это трогало Мэри едва не до слез, и тогда она особенно язвительно начинала дразниться. А иногда ее это пугало: парень, способный крошить врага в капусту тяжеленным штурмовым топором и одновременно повторять про себя возвышенную длинную поэму Седрика диЛеванто о трелях влюбленного соловья над ночным озером… Все ли в порядке в этой красивой голове? Ну, честно говоря, понять, какое вообще может быть удовольствие в рукопашной, ей было не по силам. Воздушный бой — да; там не видно ни крови, ни обгорелых трупов — вспышка, и нет человека. Собственно, и человека ты тоже не видишь. Только знаешь, что он там. А так — летит на тебя железная хреновина и палит изо всех орудий, больше ничего. Мишень, в которую надо попасть, иначе попадут в тебя, и вот тут уже будет и кровь, и горелый труп. Твой собственный. Умом осознаешь, что там, за непрозрачным снаружи зеркальным фонарем кабины, такой же пилот, как и ты. Понимаешь примерно, что должен чувствовать тот, кого ты убил. Но никаких жутких подробностей перед глазами. Только перед внутренним взором. А ему некогда, в боевой-то обстановке.
Поплан действительно добился включения нескольких своих курсантов в личный состав. На кителе у Мари появились капральские лычки.
Сержант Дегалли устроил маленькую прощальную пирушку в ангаре. Пили виски и кофейный ликер, заныканный Симмзом еще со времен мятежа Гринхилла, закусывали тушенкой, хлебом и местной изерлонской дыней. Дыня была не очень сладкая, зато здоровенная, мягкая и душистая. Ее вручили на знакомой бахче "бывшему овощеводу" просто так, стоило заикнуться, что Мари получила повышение и хочет отметить его с друзьями.
Райнер пришел на попойку механиков на правах жениха — и первые десять минут скромные трюмные работники косились с трепетом на блистательного офицера-розенриттера. Потом стесняться перестали.
Удивительно быстро для такого малого количества спиртного повеселели. Громко пели хором. У Райнера, кстати, оказался приятный бархатистый голос, а слух — сомнительный, но все равно. Замечательно пелось. Душевно.
Обнимая на прощание новоиспеченного пилота, сержант Дегалли совсем растрогался и сказал нечто совершенно неслыханное.
— Если захотите лично поковыряться в своей машине, капрал Беккер, — он сделал многозначительную паузу, дождался полной тишины и веско закончил: — так вам это можно.