Спустя полтора года…
— Яра, локоть выше. Еще выше. Да, так и держи. Начали.
Неспешно схватив меч, я не спешила нападать. Не в этот раз. Лин сильнее меня, а еще он очень верткий — ну точно вылитый лис. И такой же рыжий.
Нет, здесь не срабатывала та тактика, которая могла сработать с кем-то другим. Даже с Антом, при условии, конечно, полного контроля над эмоциями. А то этот шельмец приноровился считывать поверхностный, легкий флер эмоций и теперь пользуется этим вовсю. Что, впрочем, еще раз доказывает, что в бою нужна холодная голова.
Здесь следовало действовать по-другому.
Прищурив глаза, я пристально наблюдала за каждым движением Лина. Я уже не первый раз наблюдала за его танцем и успела заметить одну маленькую деталь…
Выпад. Еще выпад. Кажется, нашему рыжему другу надоело ждать меня, и он решил начать действовать первым. Это еще одна его ошибка — он слишком скор. Он подобен яростному пламени, что не удержать. Слишком быстр он в своих решениях, слишком нетерпелив — от этого и проблемы. Он не из тех, кто лишний раз остановиться, чтобы обдумать. Он слишком порывист.
Блок. Пробный удар. Еще один. И глухая защита.
Порывист и эмоционален. Он хорошо держит лицо — порой, даже искуснее меня. Но внутри у него бушующее, не утихающее пламя. Такого же цвета, что и его волосы. Интересно, все рыжие такие эмоциональные? Вот и Лео… Нет, стоп. Нельзя. Не сейчас. Итак, Лин. Проблема в том, что он легко увлекается. И это заходит слишком далеко. В своем стремлении чего-то достичь, он не видит полной картины. Такое упорство и стремление к достижению поставленной цели — хорошо. Но он при этом слеп — и это плохо.
Удар. Приходится уходить в перекате. Резкий разворот. Удар. Блок.
Лин — хороший воин, с этим трудно поспорить. Намного лучше, чем я или Ант. Прекрасно владеет мечом. Он вступает в бой с ясной головой. Обычно. Если его не вывести из себя. А это возможно, хоть и сложно, но возможно. Видела ли я его по-настоящему злым? Лишь раз, когда он рассказывал о смерти своей сестры… Он опасен, когда им завладевает ярость. Опаснее чем обычно. Но в то же время он перестает контролировать ситуацию.
Блок. Блок. Блок. Резкий кувырок в сторону — с трудом успеваю уйти от удара. Удар. Блок.
Он тоже не слепой и тоже прекрасно знает меня и мои приемы. У нас одинаковые шансы. Он более сильный, я более маневренная. Шансы как на успех, так и на поражение равны. Ох, был бы он еще не таким позером… Хотя в учебном бою это даже может повеселить и расслабить обстановку.
Удар. Удар. Блок. Удар.
Единственный его минут — его вспыльчивость. Она редка, но от этого, кажется, более разрушительна для всех.
Это могло стать серьезной проблемой в будущем. Его горячность однажды может погубить и его, и нас. Но это и правда его единственный минус. Ну и склонность к театральщине, конечно. Хм, стоит ему намекнуть на то, что позерство хорошо только в спарринге с близким человеком. С врагом же… Лин умен, и у него нет склонности недооценивать противника. Но все бывает впервые. Так что пусть свою театральщину оставляет для показательных спаррингов, где важны церемония и красота движений, а не их эффективность.
И все. Дальше лишь плюсы. А еще… Внутри него полыхает пожар, который он тщательно оберегает и подкармливает. Он лелеет свою ненависть и жажду отомстить. И, если дать ему достигнуть цели, его огонь утихнет. Не потухнет, но станет ровным. Хорошо.
Удар. Еще удар. И вот он, момент, которого я так ждала — хитрый, обманный маневр. И он бы даже смог его завершить, не допусти Лин маленькую ошибку — выполняя этот прием, Лин невольно открывается. Чем я, естественно, не преминула воспользоваться.
— Закончили, — голос учителя звучал спокойно — кажется, он был удовлетворен увиденным.
Утирая пот со лба, я устало опустилась на землю, стараясь отдышаться. Несколько спаррингов сразу подряд сильно вымотали меня. Но все же я была довольна тем, что справилась.
— Яра, начнешь? — по привычке произнес учитель, приглашая меня высказать все, что я обдумала во время спарринга. Это было одно из правил, что нам поставил перед обучением учитель — нам нужно было не только достойно сражаться, но и успевать выискивать все недостатки и достоинства противника.
Практически все уже высказались друг о друге. И не сказать, что кто-то из нас был сильно удивлен тем, что он услышал. По крайней мере, я ничуть не была удивлена.
Знание о своих недостатках — первый шаг на пути к своей силе.
О своих недостатках я знала все. И о том, что стоит сделать упор на ловкость и верткость. И о том, что по силе я никогда не превзойду некоторых ребят, что учатся в Академии вместе со мной. И о том, что некоторые мечи мне просто бессмысленно использовать — мне банально не хватало веса, чтобы работать с ними в полную силу. Хотя во владении холодным ружьем я не плоха — отчасти помогли знания из прошлого, отчасти занятия фехтованием на Земле. Я знала, что иногда немного увлекаюсь анализированием. Это неплохо, но не в тех ситуациях, когда необходимо быстрое реагирование. Над этим нужно работать.
Теперь же настала моя очередь рассказывать о Лине.
— Ты ранишь меня в самое сердце, — патетично воскликнул Лин, когда я отметила его увлеченность к театральности, — ты убиваешь во мне великого актера.
— Уж лучше пусть в тебе умрет великий актер, чем ты сам, — пожав плечами, с едва уловимой улыбкой произнесла я, стараясь принять строгий и суровый вид. Вряд ли это кого-то обмануло, конечно…
— О, это так мило, я всегда знал, что ты переживаешь за меня, а значит, неравнодушна ко мне. Скажи же, что это мои огненные волосы запали в твое сердечко.
— Конечно же переживаю. Среди нашего курса ты самый лучший воин и искать тебе замену, а уж после этого еще с ним учиться слаженной работе. Слишком сложно, не люблю сложных путей, — последнее я протянула, смешно надув губы.
— О, коварная, я так и знал, что ты лишь используешь меня. Ты окончательно разбила мне сердце! Как дальше жить?
— Ну все, все. Повеселились, и хватит. Лин, Яра правильно отметила — тебе следует быть более осторожным. Иногда ты бываешь поразительно беспечен. Учись более серьезно анализировать ситуацию.
— Анализировать — этот так скучно-о-о, — протянул Лин. Порывистость в нем иногда просто прорывалась, просясь наружу. Что тут еще скажешь?
— Учись у своего командира. Яра ну никак не выглядит скучающей, когда пытается проанализировать последствия очередного вашего с Антом поступка. Верно, Яра?
— Верно, учитель, — протянула я, судорожно вспоминая, не выглядели ли эти двое подозрительно в последнее время? Этих двоих я уже выучила настолько хорошо, чтобы понять, что они что-то задумали еще на той стадии, когда в их головах зарождался очередной безумный план. Вот только в последнее время я была больше занята переживаниями о том, что скоро мне предстоит столкнуться с ректором. Так что я могла что-то и упустить.
Прошло уже больше года с тех пор, как я впервые встретила ректора Академии Яриан. Мне повезло, и за это время я с ним ни разу больше не столкнулась. Зато сколько же прошло с тех пор…
Многое изменилось и, в первую очередь, больше всего подверглась изменениям я сама.
Окончательное принятие того, что я вернулась на Арлион, пришло не сразу. Я понимала это, но где-то внутри мне очень долго казалось, что все происходящее лишь продолжение тех снов, что я видела всю свою жизнь.
Я спокойней стала относиться к решению сохранить в тайне свое возвращение. А вот в первые дни учебы меня изрядно помотало из стороны в сторону. Я то хотела броситься к Дару и начать рассказывать ему правду. То мне хотелось тут же помчаться разыскивать Лео и Кира. То я посреди ночи вскакивала с постели с диким желанием тут же пойти и сделать все, чтобы встретиться с сестрой.
А потом я отпустила ситуацию и успокоилась. Просто поняла, что никому лучше своим решением я не сделаю. Особенно самой себе.
А еще я вдруг почувствовала опьяняющий вкус свободу. Звучит абсурдно, особенно если учесть, что ощущала я эту свободу за стенами Академии.
Но я и правда чувствовала такую легкость… Теперь моя жизнь была подвластна только мне. Никакого этикета, никаких правил и протоколов. Полная свобода от прошлой жизни.
И я делала первые вдохи своей новой жизни. И были они такими опьяняюще сладкими!
— Неплохой анализ, Яра. Ты хорошо поработала, с твоего последнего раза видны успехи.
— Это же наш командир, как иначе-то? — с гордостью произнес Лин.
— Вот поэтому она и ваш командир, что ее успехи видны невооруженным глазом, а вы, охламоны, только и делаете, что спорите со своими учителями. Хоть постыдились бы! Ваш командир только-только отпраздновал совершеннолетие, а уже имеет определенные успехи и в артефакторике, и с холодным оружием, и даже в спарринге тебя обошла, Лин! И я не говорю про анализ!
— Но анализ это так ску-умпфх, — я, зажав ладонью рот Лина, чтобы он не сболтнул лишнего, мило улыбнулась учителю.
— Мы начнем обучение сию же секунду, — я продолжала мило улыбаться, подталкивая Лина в сторону Анта. Рыжий от такого бесцеремонного обращения с собой немного ошалел и не предпринимал никаких попыток сопротивления. А Ант уже катался по земле от хохота, глядя на обескураженное лицо своего друга.
— Ну что за дурные, — пробормотал учитель, после чего его лицо вдруг приобрела серьезное выражение, — Яра, я помню, ты просила предупредить. Хоть я и не понимаю, зачем, но я обещал, так что… С завтрашнего дня наставникам будет разрешено приглядываться к группам.
— Спасибо учитель, — серьезно произнесла я, тут же растеряв всю веселость. Парни тоже, почувствовав неожиданно возникшее напряжение, прекратили дурачиться. Когда было нужно, они становились максимально серьезными и собранными, готовыми в любой момент к нападению. Или к атаке.
— Я тебе уже предлагал, но спрошу еще раз — быть может, мне поговорить с ректором по поводу вашей группы? Вы одаренные ребята и было бы глупо оставить ваши таланты нераскрытыми. И кто, если не наш ректор сможет…
— Не нужно, учитель, — покачав головой, ответила я, — будет правильным, если мы будем наравне со всеми.
— Уверен, что и без моей подсказки ректор выберет вашу группу.
— Тогда вам и вовсе не о чем беспокоиться, учитель, — сказал Лин, — а так мы всем покажем, что действительно заслужили получить такого наставника, как он.
— Как знаете, ребята, как знаете. Я лишь только хотел сэкономить ваше общее время. Эх, молодость, горячность…
Учитель удалился, качая головой, а я с какой-то тоскливой обреченностью осознала, что беззаботное время прошло.
Настало время встретиться с прошлым лицом к лицу и наконец-то понять, смогла ли я за это время подготовиться настолько, чтобы никто не догадался о том, кто я.
Пожалуй, это будет самым сложным экзаменом за всю мою жизнь.