Кириан
Это похоже на сон.
Это так сильно похоже на один из тех снов, что иногда посещали меня, что я даже не сразу осознаю, не сразу понимаю, что то, что предстало перед моими глазами — не очередная фантазия, а реальность. Правда.
Увиденное так сильно бьет под дых, что невозможно сделать вздох, который смог бы отрезвить, помочь прийти в себя… Мне остается лишь жадно смотреть, боясь, что любое неловкое движение спугнет эту картину, и она исчезнет, раствориться, словно иллюзия, словно туман с рассветом.
На какое-то мгновение я забываю о том, что я здесь делаю. Я забываю даже о том, где именно я сейчас нахожусь. Все мое сознание, вся моя сущность, весь я сосредотачиваюсь лишь на этой картине, что стоит у меня перед глазами. Кажется, даже умирая, я буду помнить то, что сейчас вижу.
Или же я умираю, и все, что я сейчас вижу — лишь бред, созданный моим умирающим сознанием? Потому что то, что я сейчас вижу — слишком нереально. Слишком желанно. А я уже привык, что самые мои сокровенные желания и мечты так и остаются несбыточными. Стоит ли надеяться, что то, что я сейчас вижу — реальность? Стоит ли…
Воздух в груди заканчивается, и я наконец-то вздыхаю — тихо-тихо, совсем неслышно, чтобы не нарушить очарование момента, не разрушить эту удивительную картину.
Вот только, кажется, зря я боюсь — те, кого я вижу, слишком заняты каким-то своим делом и вряд ли заметят меня, если я сам этого не пожелаю. А я пока не желаю, нет. Я хочу еще хотя бы пару минут насладится увиденным, впитать то, что я вижу, чтобы если увиденное мной вдруг оказалось иллюзией, я помнил о том… что такая картина могла бы существовать в реальности, если бы я не был таким слепым дураком.
Умиротворение.
Эта картина вызывает во мне такое умиротворение, которое я, кажется, не испытывал никогда, или же испытывал так давно, что уже и позабыл об том. От всех них шло такое спокойное, мягкое тепло, что оно заставляло застыть на месте. Оно заставляло задыхаться от нахлынувших чувств.
Реальность ли это? Вряд ли… Вряд ли такое может быть. Слишком уж желанно для меня, а я уже как-то привык, что мои желания судьба обычно не исполняет.
Но так хотелось, хотя бы на минуту, на мгновение представить, что все это — реальность…
Ее звонкий смех раздается слишком неожиданно и, звонким колокольчиком разносясь по округе, заставляет меня… очнуться? Нет, не совсем. Но я уже не думаю о том, что это лишь иллюзия, что это — сон, потому что ее голос… Это ЕЕ голос. Это ЕЕ смех.
А я уже и забыл, как он звучит. Помнил каждую черточку ее лица, ее тела, а вот голос забыл. Он стерся из моей памяти, стерся так давно, что я уже привык к тому, что во снах она лишь молчаливой тенью следует за мной, с укором пытаясь заглянуть мне в глаза. Она уже давно молчала в моих снах, какими бы они не были.
А теперь этот смех. Это действительно ее смех. И вряд ли кто-то смог бы его подделать.
Она качает головой и, тепло улыбнувшись, подманивает к себе моего сына. Он доверчиво льнет к ней, как котенок, что ищет ласки, и она щедро делится своим теплом.
Ее ладонь так знакомо взлохмачивает волосы моего сына, что это причиняет мне практически физическую боль. Когда-то давно она так же ласково проводила и по нашим волосам, шепча при этом нежные слова поддержки. Тогда мне хотелось увернуться от этих проявлений нежности, хотелось, чтобы она прекратила, ведь я тогда себе казался уже таким взрослым мужчиной… Каким же дураком я был тогда! Как же сильно я жалел потом о том, что отталкивал ее! Все бы отдал за еще одно такое прикосновение… за такое тепло, за такую ласку, за такое проявление заботы и любви…
За неожиданной лаской тянется не только мой сын, но и Мир, сын Лео. И теперь она, гладя обоих по головам и мягко что-то говоря, казалась мне такой настоящей…
Наверное, поэтому я и не среагировал сразу, поэтому тут же, стоило мне их увидеть, не бросился выручать детей. Потому что увиденное мной так было похоже на один из моих снов, на одну их тайных моих фантазий, что я не сразу понял, что это реальность.
Сколько раз я себе представлял такую картину? Сколько раз я думал, что если бы не… если бы не ее смерть, если бы не моя глупость… Я представлял себе подобную картину тысячи раз. Менялись места, менялось время, менялись обстоятельства, но основное оставалось неизменным.
Она и наши дети. В моих снах она вот так же, как сейчас, гладила мальчишек по голове, так же тепло или шутливо что-то говорила. И от всего этого исходило такое тепло…
— Мама, смотри какой я нашел цветок! — вдруг воскликнул Лив, вырывая меня из сладостной неги.
— Мама? — прошептал я, нахмурившись.
Что происходит?
— Тш-ш-ш, — раздалось позади меня.
Резко обернувшись, я увидел Дара, который, не глядя на меня, как-то странно смотрел вперед.
— Дар? Что происходит? — настороженно поинтересовался я.
Он выглядел… спокойным. Таким спокойным и умиротворенным, каким я, кажется, никогда его еще не видел. Это заставляло успокоиться и тут же насторожиться с новой силой.
— Все в порядке. Только не спугни их, — тихо произнес Дар, тепло улыбнувшись.
Дар. Тепло улыбается. Дар… Нет, все определенно не в порядке.
— Не объяснишь мне, почему мой сын называет какую-то незнакомку «мамой»? И почему она так похожа на… — я не закончил. Не смог произнести ее имя.
— Она не незнакомка. Это Яра…
— Яра? — удивленно спросил я, лишь в последнее мгновение сумев удержать изумленный восклик. Яра?!
— … и она не похожа на Ярину. Это и есть Ярина. А что же касается твоего первого вопроса — то это лучше спросить у твоего сына. Или у Мира — он тоже зовет ее своей мамой.
— Ты бредишь, — уверенно говорю я, все так же глядя на детей. И на нее.
— Разве то, что ты сейчас видишь — бред?
— Это невозможно!
— Возможно. Потому что, Кир, это действительно Ярина. Это и правда она. Уж мне ли не знать — не забывай, я темный маг и могу определить, кто стоит передо мной. Конечно, амулет скрывал ее, но… Кир, это и правда она. Она все объяснит. Только… только прошу — выслушай ее до конца, а уже потом решай, что со всем этим делать. Не бросай ее, едва увидев. Не позволяй обидам и непониманию… Просто выслушай ее, хорошо? Кстати, где Лео? И почему вы пришли так рано?
— Он отправился искать тебя в особняке, а я пошел сюда, — пробормотал я, не в силах оторвать взгляд от нее.
Это и правда она? Дар не врет? Нет, он вряд ли стал бы шутить на подобную тему. Но… но это не может быть правдой. Просто не может быть! Потому что, иначе… иначе…
Неужели это действительно она?!
Леоррон
Судьба, пожалуй, самая невероятная вещь в нашей жизни. Сколько раз я думал, что все, я принял решение, которое не под силу никому изменить. Сколько раз я делал выводы о том, что все, хуже уже не может быть… или же о том, что больше уже ничего хорошего в жизни не будет…
К чему я веду это?
К тому, что стоило мне решить, что я уверен в своих действиях или же уверен, что уже ничего не изменится, как тут же в мою жизнь вмешивалась Судьба, переворачивая все с ног на голову.
Наверное, поэтому где-то внутри я чувствовал, что совсем скоро произойдет что-то… необычайное. Так было всегда — стоило наступить спокойной жизни, как тут же что-то происходило. И когда я впервые повстречал Яру, я понял, что это — оно.
Что если что-то и произойдет, то это точно будет связано с ней.
Вот только даже в самых безумных фантазиях я и представить не мог ту картину, что предстала у меня перед глазами.
Забавно. Довольно часто я слышал истории и рассказы о самых невероятных вещах, и, чаще всего они начинались с неприятностей
То есть не так.
Обычно такие рассказы начинались со слов о том, что «ничего не предвещало беды, как вдруг…»
Сегодня, пожалуй, все было с точностью, да наоборот. Этот день начинался если не отвратительно, то что-то очень близкое к этому. Из-за этого странного, совершенно непонятного похищения с такой же странной, непонятной целью мы с Киром не только не спали всю ночь, но и еще были вынуждены пожертвовать единственным выходным, который с таким трудом удалось заполучить.
Порой я думаю о том, что пора оставить свою должность кому-то более молодому и наконец-то заняться сыном. Я прекрасно помню, как пренебрежение и равнодушие родителей сильно задевало меня и мне не хотелось бы повторения подобной участи для сына. Да и замену на свою должность и я, и Кир уже давно нашли — вот только мы все никак не решались передать свои обязанности.
А вот сегодня, в очередной раз пропустив выходной и расстроив при этом сына, которому я пообещал провести время вместе, я осознал, что все, наверное, пора что-то менять.
Так что да, день начинался не очень, и я морально готовился к тому, что этот день будет о-о-очень длинным. А вот потом произошло то, чего ни я, ни Кир так и не смогли понять. Пришел приказ от императрицы прекратить всякое расследование этого дела. Точнее все документы передать одному из мужей императрицы, который и займется расследованием. Как именно это будет делать человек в одиночку, который, к всему прочему, весьма далек от такой работы, кажется, никого не волновало.
Это было даже не просто странно — а подозрительно. Императрица, которая горячо любит свою дочь и постоянно сдувает с нее пылинки, вдруг запрещает расследовать дело об ее похищении. А вдруг подобное повториться?
Но приказ был однозначным. И, как бы нам не хотелось возразить, мы ничего не смогли бы с этим сделать. Думается мне, что императрица знает о том, кто похитил ее дочь. Кир вообще считает, что все это сама она и устроила, в воспитательных целях, вот только я не склонен был с этим согласиться. Думается мне, что не стала бы Иллиана заходить так далеко в достижении своей цели, какой бы она не была. К тому же Яра пострадала… Да и выяснить, кто именно поднял мертвых наемников не мешало бы…
В общем, выяснить, что же тогда произошло, все же стоило. Но, кажется, придется выяснять все это… неофициально. Потому что, во-первых, если подобное повториться, не факт, что не попытаются во всем обвинить нас. Как же, это ведь наша прямая обязанность — работа вот с такими «происшествиями». А во-вторых, мне просто будет неловко перед Ярой, когда придется ей сообщить о том, что выяснить, кто именно стоит за нападением на нее не получится.
Так что и Кир, и я решили все же с этим делом разобраться. Еще и втянуть в это дело Дара не помешало бы — все же он не один год отработал в Тайном ведомстве и знает, что нужно делать, чтобы выяснить правду. Да и не откажется он выяснить, кто виноват в том, что Яра пострадала.
Освободились мы, конечно же, намного раньше, чем рассчитывали — раз дело о похищении у нас забрали, значит, причин оставаться в ведомстве в свой законный выходной не оставалось.
Поэтому мы и отправились к Дару сразу с несколькими целями — и забрать детей, и поговорить с Даром по поводу всего, да и выяснить у Яры некоторые подробности произошедшего не помешало бы.
Вот мы и поспешили к Дару…
Поспешили, да… Даже решили разделиться, чтобы быстрее отыскать хоть кого-нибудь в этом доме.
То, что Кир отыскал Дара, я понял сразу, увидев их издали.
А потом я увидел ее.
И… все.
Это было подобно молнии, поразившей меня в самое сердце. Подобно яркой вспышке, озарившей мое сознание.
Невероятно! Невозможно! Но все же это действительно происходит на самом деле…
Я смотрел и видел то, о чем не мог и мечтать. Я смотрел, и мне хотелось впитать, впечатать в память каждое мгновение, что я наблюдал.
Ярина… Яра… Но… как?
Как же я раньше-то не понял? Ведь все же было на поверхности… Все же было так очевидно! На поверхности! И ее странная реакция, и то, как сильно меня к ней тянуло без видимой на то причины. Хотя чему я удивляюсь — поверить в такое довольно затруднительно.
Уже потом я удивлялся тому, что поверил в увиденное сразу, и у меня даже сомнений не возникло в том, что увиденное мною — постановка, иллюзия или обман зрения. Думаю, все оттого, что мне хотелось поверить в увиденное. Хотелось так сильно, чтобы все это было реальностью. Хотелось до боли, до побелевших костяшек пальцев… Так сильно хотелось!
Да и, наверное, присутствие Дара и Кира добавило уверенности в том, что то, что я вижу — не обман, не чья-то дурная шутка. Особенно Кир, да… Стоило лишь взглянуть на выражение его лица, как сразу становилось понятным то, что то, что сейчас происходит — точно не ложь, не ошибка…
Я, словно находясь в каком-то сне, медленно подошел к парням и встал рядом, не произнеся при этом ни слова. Наверное, не хотелось разрушить очарование момента.
Впрочем, долго это не продлилось — дети заметили нас и, с радостным криком бросились нас встречать и обнимать.
Яра же, быстро вскинув голову, и, заметив нас, испуганно вздохнула. Кажется, наше появление испугало ее. Но затем, прикрыв на мгновение глаза, она едва заметно покачала головой.
А когда она вновь взглянула на нас, в ее взгляде больше не было страха. Радость от встречи, неуверенность, робость и тихая печаль, но не страх.
Ее губы дрогнули в едва уловимой, легкой улыбке.
— Ярина… — тихо прошептал кто-то из нас. Я? Кир? Не знаю…
Но одно я знал точно — это действительно была она. Живая и такая близкая…