Сколько себя помню, я всегда видела странные сны. Яркие, удивительные, наполненные смыслом… И всегда связанные друг с другом.
Так было раньше…
Теперь же мне уже третью неделю не снилось ничего.
Безрадостные, полные переживаний дни сменялись тревожными ночами.
Я ушла с работы и заперлась в квартире, не в силах вынести тяжелый груз последних дней. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, чтобы успокоиться и начать мыслить трезво.
Смерть Ярины, к моему удивлению, сильно ударила по мне. Это было так… неожиданно. Странно. Даже, пожалуй, слишком странно.
Умом я понимала, что Ярина — это и есть я, но, черт, как же это было сложно принять. Она, наверное, большую часть жизни ассоциировалась у меня с младшей, наивной и светлой сестренкой, с которой я просто не могу увидеться.
Её смерть стала сильным шоком для меня, потому что имена Ярина была рядом со мной все эти годы, поддерживая и направляя, пусть она и не знала об этом. А теперь ее не стало.
Её… Меня…
Это и в самом деле было слишком тяжело осознать — то, что вся ее жизнь происходила со мной. Что вообще нет, и никогда не было никакой «её» — была всегда лишь только я.
Это я росла маленькой принцессой. Это я потеряла родителей во время очередного удачного покушения. Это я влюблялась и страдала. Это я умерла. Это всегда была я.
Так что да, мне понадобилось около двух недель, чтобы принять все эти новости, свалившиеся на меня снежным комом.
И я приняла.
Просто однажды проснулась и поняла, что теперь я уже не отделяю личность Ярины от своей. Просто воспринимаю это, как далекое прошлое, что произошло со мной. Когда многие детали стерлись, а происходящее с тобой кажется нереальным сном.
Все, впрочем, если подумать, так и было
Лишь только одно не давало мне покоя — моя будущая жизнь.
Меня и раньше-то нельзя было назвать общительным человеком или душой компании. Да и не только. Благодаря тому, что я имела возможность наблюдать сразу за двумя мирами и, соответственно, сравнивать их, я видела все недостатки нашего мира, на которые часто попросту закрывали глаза. Да и довольно часто во многих вопросах сравнение шло не в пользу Земли.
Но если раньше я хотя бы могла себя останавливать мыслями о том, что Арлион нереален, что он лишь часть моего воображения, моих снов, то теперь же, узнав, что этот магический мир все же существует, мне стало намного тяжелее контактировать со своим миром. Недостатки застилали все достоинства, и даже сидеть в квартире мне было некомфортно, не говоря уже обо всем остальном.
Кажется, я медленно сходила с ума…
Я понимала, что если до этого у меня, все же, был шанс со временем нормально адаптироваться на Земле, то последние события попросту уничтожили его. Я знала, что теперь все в этом мире постоянно будет подвергаться сравнению. И если с жизнью и работой я еще как-то могла бы смириться, то с отношениями и личной жизнью в целом…
Теперь я знала, что Лео, Кир и Дар не плод моего воображения. Знала, что они реальны. И это, кажется, попросту убивало последнюю возможность построить нормальные отношения с мужчиной сейчас, здесь, на Земле.
Знаю, многим это покажется странным, но знание того, что эти мужчины реальны, словно заставило мою любовь к ним вспыхнуть с новой силой.
При этом я прекрасно понимала, что это как минимум ненормально.
Впрочем, я и не говорила никогда, что я нормальная. Разве нормальный человек жил бы так, как я? Нет, думаю, он давно бы уже сходил к психологу и постарался решить все странности, что происходили в его голове. Разве нормальному человеку вообще когда-нибудь приснилось бы такое? Сомневаюсь.
Кстати, если уж разговор пошел о моих снах, то здесь стоит отметить, что уже какую неделю подряд мне ничего не снилось. Абсолютно ничего. Мне казалось, что я только закрываю глаза и тут же открываю их, и лишь только время на часах говорило о том, что я все же спала.
Так и в этот раз, ложась спасть, я была уверена в том, что мне ничего не приснится.
Как же я, однако, ошибалась…
Мне снилось будущее парней. Видимо, моя душа настолько стремилась узнать о том, что же стало с ними дальше, после моей смерти, что я невольно вернулась сознанием на Арлион.
Увы, понять мне удалось совсем немного — слишком быстро происходили события, кадры смелись каждую секунду и я видела лишь некоторые картинки, что мои глаза успевали выудить из общего потока.
И если в самом начале я видела какие-то сцены из жизни парней, то с каждой секундой история их жизни ускорялась и вскоре я даже понять ничего не могла — на месте мелькающих картинок образовался столп ослепительно-белого света.
Так что понять я действительно смогла совсем мало, практически ничего.
Только одна сцену я хорошо разглядела, и она буквально намертво отпечатлелась в моем сознании.
Хотя, не удивительно, что именно ЭТА сцена так четко отпечаталась в моей памяти.
Это был как раз тот момент, когда меня нашли. Точнее не меня, а мое остывающее тело. Я лежала на небольшой красивой поляне среди цветов и, казалось, не умерла, а на мгновение прикрыла глаза и уснула.
Это, конечно, если не смотреть на многочисленные раны, оставленные кинжалом на моем теле. Сколько ударов совершил убийца, прежде чем успокоиться? Судя по всему, не меньше десяти…
Смотреть на свое мертвое, израненное тело со стороны было на удивление не страшно. Было никак. Наверное, это влияние сна — не думаю, что вид моего истерзанного тела я бы смогла воспринять спокойно, находись я в реальности.
Я видела, как меня нашли.
Видела, как вперед бросился взмыленный, уставший и побледневший Дар, как он с какой-то болезненной осторожностью взял меня за запястье, безуспешно пытаясь уловить удары моего сердца. И как он замер, осознав, что я умерла.
Видела, как подкосились ноги у Лео. Как он неотрывно смотрел на меня, боясь при этом подойти — потому что он не хотел верить в то, что я умерла. Не хотел видеть мою смерть, мои раны.
Видела, как медленно, словно на деревянных ногах ко мне подошел Кир. Как он присел рядом со мной, как проверил пульс на моей шее и, не нащупав его, осторожно прикоснулся к моему лицу, а затем к моим волосам. Как он говорил что-то мне, словно пытаясь дозваться. Как его начинает сотрясать крупная дрожь.
Я видела.
И я больше не смогла смотреть на это.
Слезы застилали мои глаза, пряча за собой боль от увиденного. Мне не было больно от вида собственного тела. Мне было больно видеть, какое страдание я невольно причинила им, умерев.
Только сейчас, увидев, как убиваются мальчики, я реально осознала тот факт, что умерла. Что умерла и что оставила их. Оставила с чувством вины, ведь они точно будут обвинять себя в том, что не успели спасти… И зачем, зачем я написала им эти чертовы письма?! Ведь знала же, что Оракул никогда не ошибается. И что я умру. Так зачем я это сделала?
Зачем?!
Пытаясь унять боль, я повернулась спиной к парням.
И тут же поняла, что не узнаю этого места.
Это место определенно было не тем, где я умерла!
Меня убивали на алтаре, что был установлен в каком-то помещении, но точно не на поляне. А здесь кругом трава да деревья и ни одного строения на ближайший километр. Это я почему-то знала точно. А еще я точно знала, что эта поляна находится часах в двух ходьбы от столицы, где и располагался дворец, в котором я жила до этого.
Кому понадобилось переносить мое тело? Почему сюда? И как парни смогли обнаружить меня так быстро?
Ответов на это не было, а тем временем сцены из жизни парней все ускорялись и ускорялись.
И вот я уже ничего не вижу — белоснежный свет ослепляет меня.
Мгновение — и ослепляющий свет сменяется блаженной темнотой, что окутывает и убаюкивает меня, погружая в сон.
Сон, после которого я проснусь уже в другом мире.
На Арлионе.