Но то в другое время. Теперь времена изменились. Много чего в природе наоткрывалось. Даже по телевизору иной раз про одно, про другое...
Тимофей только набрал воздуха побольше - обматерить, как тут друг сеть сдалась. Обвисла.
- Никак ушла?!
Тимофей чуть не прослезился с досады, Ухватил, стать подтягивать, почувствовал - нет, тяжело и трепещет что-то, знать заморилась и сдалась рыбеха на милость победителям.
Мужики предвкушали большой улов - уж больно тяжела добыча. Выбирали молча, напряженно всматриваясь в воду. Последний рывок и что-то темное всплыло на поверхность, будто вода выплюнула сеть.
- Одна, но большая. Очень большая! - удовлетворенно констатировал Петр. - Закидывай! Зря багор не взяли. И топора нет...
- Будет трепыхаться - веслом ее! - заявил Тимофей. - Смотри, как упуталась - не уйдет. А хвост-то!
Добычу с натягом перевалили, плюхнули в лодку и сели, тяжело дыша.
- На карпа не похоже - сильно длинная. И хвост не щучий. Сема, посвети-ка, хоть что за зверь глянем. Ради чего старались?
Сема, стараясь не наступить на огромную опутанную сетьми рыбину, пробрался на нос за фонариком, посветил в центр лодки...
Старшие застыли, а младший, как был с фонариком, так стал отступать назад, показалось, что вот-вот шагнет за борт, даже не сказав "мама". Но хотя Семену жутко хотелось сгинуть из лодки, да и голос куда-то пропал, он, как завороженный, заполз, устроился калачиком на узенькой носовой дощечке, где и ребенку не хватило бы места.
Тимофею пригрезилось, что выловили голую, перемазанную в тине отдыхающую с Лосевого острова, за каким-то лешим заплывшую ночью в такую даль.
Петр разглядел больше и стал судорожно подбирать ноги, успев подумать, что стопка перед рыбалкой на вчерашнюю похмель, была явно зряшным делом.
Сема срывающимся дискантом пролепетал:
- Ну, я же говорил...
Хотя говорил он про сундук, а на дне лодки, закутанная в сеть, лежала длинноволосая деваха с рыбьим хвостом вместо ног...
Тут и луна выглянула оценить, что выловили рыбаки. И чешуя заиграла серебром высшей пробы...
ОКНО ВТОРОЕ
У Леши была странная кличка - Тощий Бублик. Бублик - оно понятно, по фамилии - Бубликов. Но почему Тощий? Сам невысокого росточка, просто гном какой-то, но чрезвычайно широк, прямо-таки необъятен в талии, любой портной затруднился бы наметить ее мелом. Тяжел в кости, не ходил - катился, как бочка с бетоном, наедет - расплющит. Тот, кто первый назвал его Тощим Бубликом, давно уже отдыхает на другом свете. И не потому, что Леша обиделся. Бизнес - есть бизнес, тут уж никто не возьмется тебя застраховать от проблем. Просто Тощий вовремя позаботился изничтожить школьного друга и компаньона, первым успел - какие могут быть личные счеты? Иногда, даже с умилением вспоминал, как по молодости, тайком от родителей, ликер пили, пивом запивая, подруг в карты разыгрывали - на кон ставили. И похож был чем-то - дать не взять, молочный брат. Некоторые даже путали. Что со временем стало раздражать. Нехорошо, когда в бизнесе путают. Леша был доволен. И не потому, что исправил несправедливость... вернее, не только потому - приятно, когда личное сошлось с делами бизнеса и одним махом удалось прихлопнуть две надоедливые проблемы.
Нехорошо, когда путают. Еще и кличка эта... Кличка прижилась. Не везло Леше на прозвища. И с первым именем не повезло, а отчество вообще особый случай. Хотя к фамилии своей, как полагали некоторые, он придирался.
Леша недавно стал Лешей, как "раскрутился", а до того по паспорту носил имя - Адам. Неважное имя для подростка в стране, где основной воинствующей религией выступал Атеизм...
Еще Леша чрезвычайно походил на одного Политика - Того Самого. Только личико еще чуть пошире, глаза поменьше, да и росточком... хотя кто того политика мерил и уж тем более сейчас, когда он совсем пропал с экрана? Дать не взять, еще один молочный брат. И карьеру тот сделал, когда поменял собственную фамилию на псевдоним деда, что в равной степени прославился как детский писатель и каратель. Леша тоже свой бизнес наладил и расширил, как Имя поменял и Отчество. До фамилии вот только не добрался.
Тощий Бублик... Бублик - ясно, по фамилии. Но - тощий? По всему выходило, что издевательство.
Нарочно ведь такого не придумаешь, чтобы папа носил имя Козел (с ударением на первом слоге, разумеется). Ладно бы носил, ладно бы гордился - мало каких на свете людей с тараканами в голове? - но он еще и сыну умудрился жизнь сломать, доказав в паспортном столе, что имя Козел не склоняется. И получил на только что родившееся чадо свидетельство о рождении, в котором черным по белому выведено: Адам Бубликов Козел. Не Козлович, не Козлевич, как можно было еще надеяться, а - Козел (с ударением, разумеется, на первом слоге, которое, кстати, даже паспортистка отказалось поставить - папа уж сам постарался, подправил). На основании этого свидетельства и паспорт получил. Адам Бубликов... Козел. Прямо-таки тире перед последним словом прослушивалось. Одноклассники так и резвились - каждый год классный журнал портили.
С наиболее шустрыми Леша еще запрошлой осенью разобрался...
А вот в армии, против ожидаемого, не слишком доставали. В армии отслужил удачно - на складах, при хоззводе. Оттуда и потянулось его сегодняшнее благополучие.
Польское имя было у папаши - предмет его гордости и беспокойства. И фамилия благородная - уверял, что вели свой род из польско-белорусской шляхты. Героический род. Может быть и так... Белоруссия до недавнего времени где-то рядом была - под боком. Аккурат до того, как город Невель, изменил свое название на Неволь...
Имя - Адам - Тощий сразу же, как только авторитету поднабрался, поменял на Алексея - Алешу. Папашу в сумасшедший дом сдал. Всем подчиненным велел Лехой себя называть - не столь от модных теперь игр в демократию, а нравилось Леше это производное из имени. Леха - нечто разудалое, широкое...
Если кто-то ненароком отчество его вспоминал - Коз... - велел сразу петушить. Времена такие настали - фольклорные.
Вообще-то по натуре Леша был добряк. На круглом кошачьем лице - неизменно присутствовало лениво-благодушное выражение. Если тепло - спортивный костюмчик" времен молодости его бабушки. Пальтишко от фабрики "Рассвет" - по осени. Затертая летная куртка зимой. И уже вне зависимости от сезона, сонный взгляд рыжих глаз под едва заметными рыжими же ресницами. Когда Леша "катился" по улице - что здоровенная капля ртути - никто не шарахался от него, только улыбались. Скромный рыжий толстячок в спортивном трико с обвисшими коленками. Деликатно втекал в очередь, вежливо оттесняя ближайшую к прилавку бабку.
- Ну-ка, ну-ка, дай нюхнуть. Неужели прокисло? Семилапатинское - со стронцием? Или местное - с бериллием? - он, озабоченно водя носом, наклонялся к чьей-то налитой банке. Опускал палец в лужицу пролитого на прилавок, засовывал в рот, чмокал губами и подсовывал свою трехлитровую, окончательно оттесняя бабулю, с слепой настырностью пытающуюся разыскать в подкладке своего кошелька то, чего там сроду не было.
- Мне сверху и не размешивай! - давал указание.
Продавщица дюралевым черпаком наливала с канистры до самых краев. Леша снова внюхивался в белейшее молоко. Щелкнув полителеновой крышечкой, объявлял:
- Вроде нормальное. Можете покупать!
И, по дружески улыбаясь, проходил мимо волнующихся меж собой очередников, любовно прижимая банку к груди пухлыми ручками. Как ни странно, на Тощего очередь никогда не обижалась. Леша умел ладить с людьми.
Сам Леша молоко пил редко - разве только во время гриппа. В детстве. По настоянию дражайшей мамули. Но покупал его каждый день. У Леши в квартире жили три громадных кота. Еще десятка два он прикармливал у подъезда. Знал всех по именам и каждого старался ублажить. Кошки были единственной и самой большой любовью в жизни Тощего. После мамули, конечно...
Если зайти в квартиру Леши, первым делом встретит запах, неистребимый - кошачий Потом бросится в глаза портрет на стене кисти известного городского художника. На нем прищуренный кот, чрезвычайно похожий на хозяина банки. Роскошная черная лента охватывает угол портрета, завиваясь в строгий бант. С этим котом связана трагическая история, Леха не любит ее рассказывать.
Когда заходит хозяин, его встречают домочадцы-коты, они трутся о ноги, и какое-то время Леша боится шагнуть, чтобы ненароком не отдавить лапку. Он стоит и рассказывает им, как скучал, и насколько бестолково прошел очередной день. Леша счастлив в такие минуты. Он видит настоящую неподдельную любовь. Леша давно уже сам стал пахнуть котом, и по весне этот запах, как у всех котов, усиливается. Тощий безгранично, самозабвенно любил кошек. Кошки любили Тощего... Чего же еще можно пожелать?
Правда, Тощему иногда казалось, что времени на любовь и симпатии с каждым прожитым днем становится меньше. Специфический бизнес его расширялся и в нынешние неспокойные времена капризно требовал к себе все большего внимания. Тощий Бублик "держал" кладбище...
Вот и сегодня Леша, заботливо пристроив банку в багажнике, взгромоздился в машину, отчаянно вонявшую кошачьим духом (впрочем, Тощий его не замечает) и вздохнул с горечью. Вторая половина дня уже, но как бы не хотелось отправиться к своим подопечным, а приходится ехать совсем в другую сторону. Леша посуровел. Вот так всегда - только выпадет приятный сухой денек, только настроишься на приятный вечер, тут же возникают непредвиденные рабочие осложнения. Надо срываться, мчаться на стрелку, либо решать очередную домашнюю непредвиденную проблему среди своего окружения... И дело-то сегодняшнее вроде пустяковое. Но любую прореху надо штопать в самом начале, чтобы не расползлась. Мама так учила. Леша маму любил, уважал и советам ее всегда следовал.
Тощего ждали на кладбище "Имени Павших Буденовцев". Ох, и не любил Леша это название. К чему лишний раз упоминать рогатых? Кто такое название придумал? Сколько раз Тощий намечал заняться, проплатить переименование некоторых особо неуютно звучащих объектов и улиц, да все руки не доходили. Это же надо звонить в мэрию, устраивать для них обеды, сауны, шашлыки. Сущая морока.
И с Невелем намудрили. Вернули ему историческое - Неволь. Леша обладал инстинктами, и они ему говорили - что зря. Если уж город переименовали, он прежним не останется.
Леша не любил наведываться на "объект", хотя и "кормился" с него. Кладбище - оно кладбище, и все этим сказано. Можно было и не присутствовать самолично. Но появились традиции - понятия, которые приходится блюсти. И стоит дать еле заметную слабинку, появится маленькая дыра в репутации. А сквозь нее уже каждый неленивый попытается со своим интересом сунуться, да и отщипнуть кусок. Тут уж, если перестанут уважать, и до большой дыры не далеко - огнестрельной, в голову. Нет, в таких делах надо самому присутствовать. Контролировать и направлять.
Уже когда потянуло прохладой, Леша добрался до кладбища. Тихо, пустынно, пристойно. Смена закончена, люди, которым тут положено отбывать, отпущены вовремя, переработок, досменок сейчас нет, хотя до темноты еще порядком, могли бы и поработать, - привычно стал заводить себя Леша, зная однако, что работать не с чем - нет сырья. И "неучтенные" давно разбежались кто куда. Сиротливо, как всегда к ночи, стоят запущенные вагончики. Дурных оставаться на ночлег здесь нет. Даже за тройную оплату. Нехорошее место. И тени наростают. Леша решил "разбор" не затягивать. В этом месте все дела надо решать днем. Вечером только подытоживать.
Стук дверцы отозвался эхом и заметался среди уродливых строений. Гулом отдалось кирпичное здание без рам, будто ответило что-то своими темными провалами окон. И как тут люди жили? Тощий выкатился из машины и направился к безжизненным с виду вагончикам, на ходу вставляя в рот накладные зубы. Крайний вагон сразу ожил. Услужливо выскочил один из шестерок, Леша не вспомнил имени, да и не стал напрягаться. Шестерка придержал дверь на пружине.
Леша остановился на пороге, ожидая пока привыкнут глаза.
- Свет запалить? - раздалось из полумрака.
- Не надо и так разгляжу.
Строго цыкнул зубом. Он всегда цыкал, когда был раздражен или сердился. Оглядел подчиненных.