- Я бретонский рыцарь, - скромно произнес Альберт, - и лишь волей случая одет как монах-бенедиктинец. Свои доспехи я вынужден был отдать победителю, проиграв честную схватку. Ряса лишь укрывала меня от холода. Однако если у вас найдется для меня обычная теплая одежда, я бы переоделся в нее и сопровождал вас до города Тура.
Артисты разразились радостными криками, и кто-то тут же полез в фургончик в поисках одежды. Вперед вышел худощавый горбоносый мужчина и, держась на почтительном расстоянии, поблагодарил Альберта в изысканных выражениях.
- С таким монахом мы доберемся до Тура без проблем, - добавил он. - И еще спасибо, что спасли Бланку - это моя племянница.
Альберт сошел с коня и, бросив горбоносому поводья, отправился переодеваться.
Ему вынесли просторную коричневую куртку, штаны какой-то фиглярской расцветки, шерстяной плащ и засаленный чепец. Альберт переоделся, оставив на себе лишь подкольчужник. Все-таки в схватке с лесными людьми он мог спасти хотя бы от кинжала. Чепец же одевать не стал, предпочел накинуть капюшон куртки. Теперь можно было продолжать путь, артисты еще немного погалдели и расселись по своим повозкам. Монахов Альберт решил не дожидаться, тем более что они могли сделать крюк и поехать другой дорогой. Их можно потом разыскать в Туре, или уже в монастыре. Собственно, они нужны только для представления аббату, но в крайнем случае можно будет предстать перед настоятелем самому, не дожидаясь чересчур пугливых монахов.
Через час труппа выбралась из леса, путь шел среди полей и голых темных виноградников, а с закатом был сделан привал рядом с ветряной мельницей. Фургончик артистов не самый лучший дом, но все же лучше, чем голая земля. К тому же по пути было набрано много хвороста, и вскоре запылал костер. Вот только жарить на нем было особо нечего - артисты варили горох. Но все возлагали большие надежды на Тур и, поедая пустую похлебку, мечтали, как следующим вечером будут есть свиные ножки. Начало декабря - как раз время убоя свиней, и цена на свинину хорошая.
Альберт держался особняком, ему не досаждали, очевидно, полагая за ним право держаться в стороне в силу знатного происхождения. Однако любезно предложили похлебку в деревянной миске, присовокупив кусок колбасы, видимо, за помощь от разбойников. Под скрип мельничных крыльев Альберт съел и то и другое, захотелось спать, и только он собрался залезть в какой-нибудь фургон на ночлег, как услышал за спиной мелодичный голос Бланки.
- Значит, гаданье сбывается, рыцарь, - девушка присела рядом.
Альберт вспомнил их разговор в лесу и ответил с улыбкой:
- Больше чем на две трети оно не исполнится. Не знаю, что может случиться, чтобы я поднял руку на такую славную девушку. Наверное, это невозможно.
- Гадание - лишь намек, оно не говорит прямо. Может быть, это образно, может, ты разобьешь лишь мое сердце, - она пытливо заглянула Альберту в глаза.
- Ну, если образно, то может быть... - Альберт смутился и сцепил пальцы. - Однако и сердце твое мне совсем не хочется разбивать. Я - человек из другого мира.
Бланка истолковала слова насчет "другого мира" по-своему.
- Я понимаю, что простая девушка и рыцарь не будут вместе... А насчет разбитого сердца... Так же, как завидна участь рыцаря, погибшего в бою, так возвышенна участь девушки, погибшей от любви...
- Интересно, каким образом тебе удастся меня спасти? - Альберт попытался перевести разговор на другую тему. - Это действительно интересно.
- Ты сам сказал: пути Господни неисповедимы. Может быть, я выхожу тебя после ранения или спрячу от врагов. Теперь я твоя должница... Этим-то что, - она повернула голову в сторону балагурящих у костра артистов, - им настоящая опасность не угрожала, с них и взять-то нечего. Ты спас только меня.
- Долг рыцаря я, по крайней мере, выполнил, - сказал Альберт и вдруг почувствовал, как сдавило голову и отяжелели веки. Но отнюдь не от присутствия девушки - с ней он мог говорить, казалось, целую ночь; похоже, сонливости добавляло зеркало, отзывая в привычный мир.
- Я тоже все выполню, рыцарь, не сомневайся. Даже если ты меня потом убьешь. Ведь единственный раз в жизни настоящий рыцарь так близко ко мне.
- Где мне лечь спать? - Альберт с трудом поднялся на ноги.
- Ты уже хочешь спать? - в ее голосе зазвучала обида.
- Я должен. Хотя там, откуда я родом, у меня давно не было таких прекрасных вечеров с такой обворожительной дамой.
- Дамой... - мечтательно повторила Бланка, и в лунном свете Альберт различил легкий белый пар ее дыхания. Но через секунду глаза ее опять потускнели. - Ты можешь лечь в любом фургоне, где тебе понравится. Уверена, никто не будет мешать.
Она повернулась, теснее закуталась в плащ и медленно пошла в поле, куда уже не добирался свет от затухающего костра.
4
Альберт был взволнован. Стычка с разбойниками уже забылась, казалась обыденной, а бередила душу встреча с Бланкой, лишний раз подтверждая, что опасней женщины никого для мужчины нет. Все утро историк не находил себе места и чувствовал, что впервые по-настоящему хочет вернуться в Средневековье. Альберт пытался отмахнуться от этой мысли, но отмахнуться не получалось.
Чтобы отвлечься, Альберт начал гадать, какой же сюрприз принесет ему вечерняя встреча с Жан-Пьером. Продолжая незаконченную фразу отшельника "Дело в том, что управляющий..." историк ушел в сад, и его фантазия расходилась от слов "...беглый каторжник" до "...инопланетянин". За этими размышлениями Альберт сам не заметил, как вернулся во двор и обнаружил там предмет размышлений. Филипп тоже заметил историка и направился к нему быстрым шагом.
- Николас пришел в себя и рассказывает удивительные вещи! - возбужденно заговорил управляющий. Это возбуждение несколько не вязалось с его обычной ленивой гримасой. - Крушаль только что приехал из больницы и теперь ищет вас, чтобы все рассказать.
- А какое это может иметь отношение ко мне? - невинно спросил Альберт.
Филипп недовольно нахмурился и сказал уже спокойнее:
- Бросьте! Впрочем, не знаю, может, и никакого. Но Крушаль у себя, если вам интересно.
- Если он разыскивает меня в своей комнате, значит, мне надо попасться ему на глаза, - благодушно пошутил Альберт и, неспешно поднявшись по ступенькам, открыл застекленную дверь.
В новом крыле царил свет и воздух, не надо было пригибать голову, проходя в дверной проем, а лестница, которая вела на второй этаж, не была утомительно крутой. Но Альберт не спешил наверх: пользуясь случаем, он захотел осмотреть первый этаж.
Гостиная скорее понравилась: Альберту вообще нравились насыщенные голубые тона, а старинная мебель с обилием позолоты, расставленная гармонично, не давила. Вот только на диваны было страшно садиться: казалось, вот-вот лопнет старая обивка.
В соседней комнате, которая напоминала бы библиотеку, если бы в шкафах было больше книг, перед высоким окном стоял лакированный письменный стол, абсолютно пустой, и маленький неудобный стул. Однако с этого места открывался потрясающий вид на далекий холм, деревню под ним, лазурное небо с белыми облаками, а тяжелые качающиеся кроны высоких деревьев в низине делали картину чуть размытой. Казалось, что смотришь на пейзаж с борта корабля.
Сразу возникали мысли, как чудесно работалось бы за таким столом, особенно, если заменить стул. Но Альберт не обманулся: ему лучше работалось, когда окна перед ним не было вообще, а тем более окна с такой заманчивой картиной. Трудно усидеть за столом с таким видом. Обидно сидеть за столом с таким видом. Во всяком случае, Альберту гораздо лучше работалось бы с видом на помойку, главное, чтобы существовала надежда заработать деньги на вид с холмами. Возможно, хозяина замка тоже отвлекал роскошный вид, потому что стол пустовал, а для занятий алхимией было выбрано самое мрачное место в замке.
Поднявшись на второй этаж, Альберт постучался, и за дверью послышались шаги. Дважды клацнул проворачиваемый замок, Крушаль открыл дверь и молча сделал приглашающий жест рукой.
- Я хотел поговорить, Альберт, и вот о чем... Скажите, вы сейчас где в прошлом?
- Под Туром. Хотели в самом городе переночевать, да не успели.
- Прекрасно. Полагаю, на следующий день, то есть завтра, вы будете в Курсийоне?
- Скорее, послезавтра. Завтра вечером мне надо посетить один монастырь.
- Перестаньте, Альберт! Я ведь не сказал главного - Николас пришел в себя!
- Он жив в прошлом? Он нашел манускрипт? - в свою очередь заволновался Альберт.
- В том то и дело, что нашел и привез! В манускрипте есть ответ, как вернуться. Там описание ритуала и заклинание. И Николас ждет вас в Средневековье, в Курсийоне, чтобы вместе вернуться в настоящее. Сами посудите, если он воспользуется заклинанием самостоятельно, то потом некому будет помочь вам.
- Но он мог бы и подождать один день... Или потом рассказать мне суть ритуала. Я с удовольствием подъеду к нему в больницу.
- Но кто же вас впустит в замок, если Николас окончательно перейдет в настоящее? Вас встретит Жан де Бертье, настоящий владелец тела и замка. Конечно, в случае, если из небытия вернется душа прежнего хозяина...