- И это тоже, - кивнула Лапчандача чуть не потеряв с головы перьевую шляпу. - А также смогу за племянником присмотреть и помочь. Не все Бабайху одному дворец поднимать.
- Так это твоя тетка? - Сентенус повернулся к Бабайху.
- И моя тоже, - согласился тот. - У нее еще два десятка племянников.
- Очень приятно, Лапчандача, - еще раз рассыпался в любезностях Сентенус. - Так вы переезжаете во дворец.
- Конечно, - Лапчандача терпеливая по натуре, вежливо кивнула Сентенусу.
Тем временем, король доскакал по лестнице до самого верха и ухватился за сундук, который волокла за собой Лапчандача. От этого зрелища у Сентенуса выкатились глаза, лишь Льяма одобрительно кивнул.
- Я попрошу Пупчая вас довез... - Сентенус не закончил свое предложение, она тетка Бабайха его перебила.
- У нас теперь есть личный кодр, он нас и повезет, - информировала она.
Сентенус посторонился, Главрик IX выносил сундук. За ним шла Лапчандача, за ней Бабайх. Они скрылись за входной оранжевой дверью.
- Папа? - позвал Сентенус, так как тот не трогался с места.
- Сыночек, я думаю, ты поймешь меня, но я бы хотел забрать Болтуна.
- А где он? - вспомнил о коте.
- Его заинтересовало что-то в доме, - нейтрально ответил Льяма. - Хотелось бы его все-таки найти.
- А король?
- У него теперь личный кодр, - пожал плечами маэстро, раздумывая куда пойти искать не в меру любопытного кота. - Или у кодра личный король, - по своему обыкновению рассматривать каждую ситуацию с разных точек зрения, добавил маэстро.
Вунь стоял на ступеньках, прислушиваясь к разговору. Он пропустил момент исчезновения наглого котяры, и теперь с тревогой думал о возможном ущербе. Их совместные раздумья прервал не человечески жалобный котовский вопль.
- Мяуууур! - позвал всех способных его спасти Болтун.
Вунь сразу сообразил, что так можно вопить только снизу. Втроем они кинулись вниз по лестнице, ведущей в подвал. Тяжелые необычные каменные двери, и тоже оранжевые, открывали вдвоем: Сентенус и Льяма. В небольшую щель проскочил Вунь, люди чуть задержались, но также резво неслись по лестнице.
Сентенус чуть не слетел с крутой лестницы вниз, но его опасный наклон предотвратил отец. Вунь уже был внизу, и с возмущением рассматривал потревоженных отшельников и нахала, себе это позволившего.
На мохнатом существе непонятного белого цвета, как потом определилось обсыпанного мукой, висело три отшельника. Один вцепился в хвост, второй в загривок, а третий за заднюю ногу. При этом каждый из отшельников стремился отгрызть, или, по крайне мере, сильно покусать ту часть кота, которая была ему доступна.
- Это что? - Вунь упер руки в боки и кинулся помогать отшельникам догрызать кота.
- Вунь! - не поверив своим глазам, Сентенус успел ухватить Вуня, и уберечь кота хоть от этих челюстей.
Пока Сентенус держал кота, Льяма физическим усилием оторвал от него двух отшельников, и поднял кота на руки. Правда, на нем все еще висел тот малыш, который который грыз заднюю ногу, но и эта проблема решилась легко.
Болтун впервые в жизни молчал, говорить что-либо у него не было сил. Сейчас ему пришла в голову мысль, что такого опасного нападения он не переживал никогда.
-Мня, мня, Льяма, - довольно осмысленно выговорил Болтун.
- Я уже надорвался, - Льяма действительно согнулся под весом этого очеловеченного кота. - Ты бы хоть не столько сала жрал, - заметил он.
- Не буду, - пообещал кот. С чего маэстро Льяма понял, насколько травмирован кот последними событиями. Он не отказался от сала даже, когда ему заявил один из лекарей, к которому таскал его Льяма, что тот может умереть от ожирения сердца, еще до того, как опять станет человеком.
Вунь осматривал отшельников, которые пока молчали.
- Что это было? - Вунь потрогал каждого из них, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.
- Я ничего такого не хотел, - жалобно замуркал кот. - Я всего то посмотреть хотел.
- А ну отсюда! - гаркнул один из отшельников. - И если еще раз...
Льяма опустил кота на пол, и тот поковылял к лестнице, поджимая заднюю ногу. Льяма потянул сына за собой. Вунь принялся наводить порядок, лихорадочно разыскивая метелку.
- На дверь поставь сжигалку, - услышал Сентенус указания одного из отшельников, - чтобы всякие разные здесь не шлялись.
Уже поднявшись наверх, и открыв эту тяжелую дверь, Сентенус внимательно осмотрел кота. По мимо того, что тот был удивительно всклокоченным, обсыпанным белой мукой и с выпученными глазами, да еще и без своей обычной наглой морды, а с жалостливой несчастной рожей, кот еще и дрожал.
На лестнице у двери их встречало неимоверное количество маленьких человечков. Каждый норовил прибить кота, воинственные ручки тянулись растерзать чудовище, нарушившее покой их отшельников.
Льяма опять подхватил кота на руки и вынес за пределы дома на зеленую травку. Короля уже не было. Сентенус дважды попросил прощения за кота у малышей и обещал его примерно наказать, с этим его и отпустили. Народный гнев стих.
- Чего ты туда полез? - спросил Сентенус, пытаясь отряхнуть кота от клочков шерсти и муки.
- Захотелось посмотреть, - прохрипел кот не своим обычно звонким голосом.
- Чего ты там не видел? - недопонимал Сентунс.
- Чего ты там увидел? - последовал одновременный вопрос от Льямы.
- Да, просто посмотреть, - тихонечко промявал Болтун.
- Вечно наши люди так "за просто так посмотреть" и нарываются на неприятности, - заметил подошедший Хэсс. - Приветствую, Сентенус. И вас тоже. Мне уже поведали о последних достижениях болтливого кота.
- Я, между прочим, не болтливый, а Болтун, - с прежним апломбом поправил кот.
- Очень приятно, а я Хэсс, - улыбнулся юноша.
- Позвольте представить моего отца, - Сентенус познакомил Льяму и Хэсса.
Они оглядели друг друга, и остались довольны новым знакомством. Хэсс припомнил, что уже неоднократно видел этого субъекта в Клубном Кафе у Бармена. А Льяма сразу списал себе в заготовки колоритную внешность нового знакомого для использования в своем последующем нетленном труде.
- А что это там они светятся, а остальные не светятся? - Сентенусу припомнилось, что те агрессивные человечки в подвале светились, в отличие от остальных.
- Это духовные отцы маленького племени, которых так некстати потревожил ваш кот, - спокойно ответил Хэсс.
- А! - Сентенус опять наклонился к коту, который возложил на него обязанности по своей чистке, и лишь пялился на нового знакомого. - Понятно, простите еще раз.