Бабка злобно хрюкнула и истаяла в воздухе.
- Жарко, - Илиста прохрипела и избыла накал эмоций.
Отцепиться от повозки, в которую оказывается Илиста впилась пальцами, было почти невозможно. Разогнув каждый палец осознанным усилием, Илиста свалилась на землю. Темнота стала рассеиваться вокруг нее, и она увидела, что рядом стоит повар Грим. Он также вцепился в повозку, словно за спасительную веревку на отвесном склоне. Илиста смогла разглядеть, что по его лицу струится пот, словно сейчас самый жаркий день лета. Сама он осознала, что чрезвычайно продрогла. Кое-как поднявшись, Илиста отметила, что юбка у нее порвана, а любимый нож засунут за пазуху. Именно он так согревал, пока Илиста общалась с призраком бабки.
Повар Грим тоже боролся с демонами. И если Илиста видела свою бабку, и боялась старости, то повару грезилась вечная дорога. Он и сам не понимал, что он устал от этого пути. Ему было ближе сидеть на месте. Повару иногда снилось, что они вечно ходят по этим дурным дорогам. Днем он не давал таким мыслям даже появляться в голове, а ночью они приходили и будоражили его. Вот и сейчас, повар Грим понял, что они так и будут вечно ходить по этим заколдованным дорогам. Волосы стали дыбом, ледяной ужас обреченности заполнил его тело.
- Дороги, дороги, дороги, - Грим готов был биться об угол повозки. Ему так хотелось, чтобы все закончилось. Если победить страх не удается, то надо посмотреть на него. Грим открыл глаза. За это усилие он отдал лет пять своей жизни.
- Жарко, - услышал Грим со стороны.
Действительно жара увязалась в голове повара Грима с решением всех его страхов. Он пришел к выводу, что достаточно спалить все эти повозки, тогда не будет никого пути. Помешанный на идеи все здесь спалить, повар Грим сумел дойти до повозки, где хранились запасы сухого горючего. Запалить огонь удалось с третьей попытки. Но судьбе сгореть некоторым заживо, а остальным потерять все имущество помешал случай в лице маленьких человечков.
Вунь чувствовал, что его серьга пульсирует. С его личным духом случилась беда. Вунь никак не мог определить направление. Он метался между повозками, как солнечный зайчик. Спрашивать у этих сумасшедших актеров было бесполезно. Все были настолько невменяемы, что Вунь чуть было не заплакал. Удерживало только постоянно повторение, что он поплачет потом, а сейчас надо найти его личного духа. В очередной раз пробегая между повозками Вунь увидел, что повар Грим готовится кинуть в повозку с горючей смесью пылающую палку.
Достав свой маленький ножик и подпрыгнув, Вунь всадил нож в руку повару. Палка упала на землю. Не обращая внимания на вопли повара, Вунь затаптывал огонь. Пронзительно закричав, Вунь смог дозваться своего сына Говоруна. Короткое приказание, и они смогли обезвредить чокнутого человека, крепко его связав, и пару раз стукнув по голове для надежности.
Потом Вунь опять кинулся искать Хэсса. На этот раз, то ли он стал поспокойнее, то ли серьга, наконец, нормально сработала. Вунь определил, куда надо бежать.
По пути он чуть не сбил красавицу Вику. Девушка горько рыдала. Эта ночь стала для нее настоящим кошмаром. Вика шла, не разбирая дороги, закрыв лицо руками. Она выла в голос и кричала непонятные вещи. Эта ночь даровала ей свет. Тот самый свет, который она не получила при рождении. Этот самый свет сделал ее жизнь не выносимой. В секунду она поняла, что ей мало того, что она имеет. Она подумала, что теперь уж точно ничего не изменить, и судьба у нее была другая, но при рождении кто-то ее похитил.
Вика вспомнила странные косые жалеющие ее взгляды. Она вспомнила, как люди старались ее не слушать, как игнорировали ее слова, они не воспринимают ее всерьез. Вика для них всегда была глупой. Отчаянье, смешанное со злобой, исторгли из Вики вой похлеще волчьего. Вике хотелось всем отомстить, но сначала ей пришло в голову, что надо найти свою судьбу. Она кинулась куда-то, не разбирая дороги.
Нашли ее утром, она сладко спала под одной из повозок. Потом Богарта разобрала по следам, что Вика раз триста обошла вокруг повозок. Она просто ходила по кругу. Тот самый свет не открыл двери ориентировки на местности. В этом Вика так и осталась глупой.
Анна тоже рыдала. Ее пугали призраки, которые загнали ее в угол повозки. Женщина сидела, поджав ноги к подбородку, что при ее толщине было слегка проблематично. Анна очень боялась, зубы клацали друг об друга, руки тряслись, а призраки забавно скалились. Им нравилось, что их боятся. Им нравилось вести страшную игру. Один призрак приближался и тянулся к женщине призрачной рукой, другой злобно рычал, а третий чуть отодвигался. Женщина инстинктивно отползала на свободное пространство. Призраки менялись ролями, и уже другой тянул руку. Женщина опять двигалась, и так она напоминала им человеческую игру в мяч, о которой призракам рассказывал кто-то из людей. В один из моментов Анна не успела отпрянуть от холодной руки, и та ее коснулась. Гримерша потеряла сознание.
- Так совсем не интересно, - обиделся один из призраков.
- Там есть кто-то, - второй показал рукой вправо.
- Соседняя повозка, - согласился третий.
Напрочь игнорируя стены, призраки унеслись в соседнюю повозку. Там их радостно встретил Казимир.
С Казимиром три ушлых духа обломались.
Духи было попробовали пугать Казимира, но тот сам начал ловить духов. Все время норовя треснуть кого-нибудь тяжелой серебренной ложкой. Как известно, серебро единственный метал, который имеет влияние на духов. Погоня худощавому Казимиру давалась легко. Он чуть ли не скакал по стенам. Духи как могли увертывались. Минут через пять Казимир притомился, и решил еще немного покурить, чтобы выше залазить на стены.
Он уселся на пол, поискал под лежаком банку с травищей и стал крутить бумагу. Духи зависли под потолком, рассматривая, что же делает этот человек.
Он все-таки соблазнил их курнуть. Сначала это было непросто для бесплотных духов, но решение было найдено. Ценой долгих умственных усилий, духи сумели сообразить, что надо уплотнить лёгкие.
Теперь в повозке сидели четыре обкуренных до розовых слонят субъекта и обсуждали влияние ранней эпохи Каджей на современное искусство.
Выяснилось, что духи тоже были людьми. Один признался, что всегда мечтал стать актером. Казимир тут же представил ему перспективы. Оказалось, что дух бы получал огромные деньги и был бы нарасхват в любых постановках. Когда Казимир отключился от реальности полностью, духи держали совет.
Один - тот, который мечтал стать актером, предложил дезертировать. Двое других согласились. Пока ночь еще не ушла, духи поспешили покинуть Темные земли.
Боцмана ничем земным нельзя было пронять. Подходящий страх нашелся поздно, наступило утро.
Хэсс поранил ноги. Идти босиком по дороге опасно. В подошвы впивались маленькие остренькие камушки. Но эта боль не останавливала. Хэсс дважды чудом не сломал себе ноги. Первый раз он не заметил камень, и, споткнувшись, упал при этом поранив правую руку, на которую пришелся вес тела. Второй раз Хэсс шел по висячему мосту. Он только ступил, как одна из дощечек подломилась. Босая нога проскользнула, и острые щепки поранили ногу. Ругнувшись, Хэсс вытащил ногу и пошел дальше. Именно по кровавому следу его нашел Вунь.
Вунь бежал. Бегать для Вуня является естественным состоянием, но тогда бег казался Вуню слишком медленным. В те тяжелые минуты Вунь мечтал о крыльях. С трудом сдерживая истерику, Вунь быстро перебирал ногами. Кровавые следы он увидел на мосту. Вунь побаивался высоты, ступить на шаткий висящий мост над пропастью было почти выше его сил. Но кровь явно указывала, что личный дух прошел. Вунь сжал челюсти и быстро помчался по мосту, стараясь не смотреть вниз и ни о чем не думать.
Эльниня донимали видения покруче Казимировых. Ему привиделось, что он опять висит в том жутком горячем колодце и кричит. Только сейчас разница с прошлым была разительной. В этот раз никто не пришел к нему на помощь. Эльниню чудилось, что прошлое как-то вернулось, а будущего еще не было. Эльнинь срывался в колодец и там мучительно умирал. Пережив свою смерть в двадцатый раз, Эльнинь почувствовал, что умирать не так уж и страшно.
Тогда картинка сменилась. Эльнинь опять висел в колодце, его учитель уходил. Эльнинь кричал, а колодец шептал: "Разреши мне тебе помочь. Я его убью сам, а ты останешься жив и властителен". Так просто сказать "да", и, не прикладывая усилий, стать центром мира. Эльнинь уже открыл рот, чтобы согласиться. Колодец предлагал такое хорошее решение. Но благословенные Вунь с сыном задели его повозку. Они перетаскивали повара Грима, чтобы положить тело в безопасном для него и окружающих месте. Вунь что-то сказал про Хэсса. Эльнинь услышал. Согласиться с предложением колодца у него не получилось. Эльнинь опять упал в колодец, но в этот раз он умирал еще медленнее, но это уже стало привычным явлением в его жизни.
Потом колодец предлагал еще много чего, но Эльнинь из упорства молчал и опять умирал. Очнулся Эльнинь утром. Его постель была мокрой. Юноша долго недоумевал, котелок с водой на него что ли выплеснули. Позже он понял, что это его слезы и пот.
В зеркале, которое он нашел в одной из повозок, отразился кто-то похожий на него. За эту ночь Эльнинь значительно похудел.
Валясь с ног от усталости и недостатка сил, Эльнинь добрался до повозки повара Грима и принялся там уничтожать продукты. Он жевал сухие макароны, заедал яблоками с сыром, запивал сладковатой гадостью и был абсолютно счастлив. Пообещав себе, что он выживет всем колодцам на зло, Эльнинь отправился по лагерю, разыскивая остальных. Были у него подозрения, что остальным пришлось не лучше.
Первой, кого он нашел, была Илиста. Та сидела, прижавшись к теплому боку мохнатого большого зверя. Они о чем-то говорили, но прервались. Эльнинь услышал историю знакомства Илисты с кодрами. После небольших колебаний Эльнинь попросил разрешения тоже погреться у теплого бока пушистого кодра. Тот в качестве благорасположения раскрыл крылья и накрыл своих людей от мелкого моросящего тумана.
Ночь была в самой своей середине, когда проняло и эльфа Тори. Он попал в мешок. На этот раз мешок был некаменный, а матерчатый. Тори абсолютно не помнил, как очутился в этом мешке. Лихорадочно соображая, что это все значит, Тори сидел смирно.
Так ничего путного и не решив, эльф попытался вырваться. Разорвать мешок удалось с первой попытки. Но лучше бы он этого не делал. Кто-то невидимый уходил в даль. Слышались лишь его гулкие шаги, а Тори выпал из мешка и остался сидеть на земле. Но здесь он поправился, Тори сидел на кочке. Выходило, что он выбрался из странного плена на болоте. Ходить по болоту особая наука. Тори ей практически не владел.
Эльф принял мудрое решение. Он остался на месте, не пытаясь действовать наугад. Следующим днем его, свернувшегося калачиком на болотной кочке, нашла Богарта. В ту ночь Тори много чего привиделось во сне, когда он смело улегся спать посредине болота.
Мухмур Аран слишком стар, чтобы бояться. Страх не стал тратить на него силы, он сразу уступил место своей старшей сестре - бессмысленности. Мухмур Арана затопило глубокое чувство бессмысленности его жизни. Эта самая бессмысленность обессмысливала слова, действия, мысли, намерения, творения.
Она медленно стирала его душу и прошлую жизнь. Но здесь этой бессмысленности не повезло. Мухмур Аран крепко зацепился за свою семью, за своих детей, внуков и правнуков. Бессмысленности удалось все стереть в жизни Арана, но вот с этим она справиться не смогла и отступила. Правда, чтобы разобраться со всей жизнью постановщика ей понадобилось почти шесть часов.
Рассвет унес обреченность, Мухмур Аран поклялся себе воплотить в очередной постановке полученный опыт, и возблагодарил небеса за своих любимых. Бессмысленность утащилась, горько усмехаясь и обещая вернуться. Мухмур Аран нашел в себе силы помахать ей в след и пожелать всяких гадостей.
Джу же пожирал другой демон - демон ревности. Молодая женщина не предполагала, что может ревновать сама себя к самой себе. Рядом с ней стояла она сама и ревновала ее же. Джу сошла с ума на короткий промежуток времени, но и этого хватило, чтобы ревность открыла такие уголки, о которых женщина и не подозревала.
Ревность довела Джу до убийства самой себя. Подождав, пока вторая Джу начнет говорить особо обидные слова, Джу выхватила нож и попыталась воткнуть его себе же в глотку. Только и другая Джу не спала, она тоже с ножом пыталась убить ее же. Ножи отлетели в стороны, одна Джу ударила другую, они повались на землю. Обе Джу яростно хватали друг друга и пытались вырвать сердце. Потом вторая сменила тактику и ухватила Джу за волосы, а Джу смола расцарапать сопернице лицо. Та, которая вторая, выпустила волосы, и Джу откатилась от себя же.
Понимая, что та вторая ее убьет, Джу поднялась и побежала. Она бегала от себя же. Смертельно устав за несколько часов пряток от себя же, Джу свалилась под какую-то повозку, и отключалась.
Утром ее нашел Лаврентио. Джу не рассказала ему про себя ничего. Говорить ей не хотелось. Так и не поняв, что это было, Джу пережила эту ночь.
Лаврентио же получил в дар свою потерянную вещь. Перед ним неожиданно появился махонький старичок. По одежде Лаврентио признал старьевщика. Таких он встречал в столице. Они собирали за бесценок старые вещи, но и продавали их также дешево. Старичок был сгорбленный, почти склонившийся к земле.
- Старые потерянные вещи! - заголосил старьевщик.
Композитора резануло по ухо слово "потерянные". Старьевщики никогда не продавали потерянных вещей, они обычно продавали поношенные вещи.
- Молодой человек, - старик уже был рядом с Лаврентио. - Не желаете ли найти свою вещь?
- Какую? - Лаврентио, пока терялся в происходящем.