Барден не ответил, только улыбнулся.
И в полчаса проигрался вчистую. Грэм играл виртуозно, и притом честно. Профессионал! с искренним уважением подумал Барден. Несколько раз наинец предлагал закончить игру, но он отказывался, сам не зная почему. И старался не обращать внимания на Альберта, который так и сверлил его глазами.
Он и сам не подозревал в себе такого азарта!
Закончилось все тем, что, пытаясь отыграться, Барден потерял не только все деньги, но и нечто гораздо более ценное, вещь, хорошо известную по всей империи — знаменитый сапфировый перстень. Глупо, конечно… увлекся, как мальчишка. Но делать уж нечего. Барден откинулся назад, привалившись спиной к стене, и с усмешкой покачал головой.
— Прости, парень, я больше не играю.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, Грэм кивнул и сгреб со стола накопившую на нем немалую груду золота вместе с перстнем. Потом повернулся к Альберту и спросил спокойно:
— Не желаете сыграть, господин Третт?
Альберт уже давно сидел со стиснутыми зубами и сощуренными в щелочки глазами, и только с трудом удерживался от вмешательства в игру. Знаменитая выдержка сегодня так и норовила ему изменить. И Барден весьма удивился, когда Альберт коротко ответил:
— Желаю.
Мальчишка и сам был не рад своему предложению. Заполучив такую гору золота, он только и мечтал, как бы вместе со своими приятелями убраться из трактира поскорее и подальше. Но пришлось ему отдуваться за собственные опрометчивые слова.
Еще вполне удалось бы разойтись мирно, если бы Альберт отказался от игры, или если бы он лучше держал себя в руках… или же если бы он легче относился к деньгам. Но, проиграв несколько раз сряду, Альберт вспылил, бросил карты на стол и схватился за оружие. Неуловимым движением он выхватил из ножен длинный узкий кинжал и под столом, вслепую, направил его в живот мальчишке-вору. Все произошло так быстро, что ни Грэм, ни Барден не успели среагировать. Надо отдать должное наинцу — он даже не переменился в лице. Спокойно положил свои карты рубашками вверх, будто собирался еще продолжать игру, и бестрепетно взглянул в лицо Альберту.
— Ты жульничаешь! — прошипел тот, подавшись вперед.
— Докажи, — ровным тоном ответил Грэм.
— Не буду я ничего доказывать. Возвращай деньги, иначе вспорю тебе брюхо, шулер проклятый!
Барден подивился, что это случилось сегодня с Альбертом. В самом ли деле его вывел из себя проигрыш или он ведет с мальчишкой какую-то свою игру? Копаться у него в мозгах не было ни времени, ни желания, и Барден просто успокаивающим жестом положил руку ему на плечо:
— Оставь парня, Альберт. Убери оружие.
Вопреки обыкновению, Альберт вдруг заупрямился и заспорил, от волнения перейдя на касотский язык. Почему-то он вбил себе в голову, что наинец — карточный шулер, и не намерен был спокойно смотреть, как его обманывают. Он выдал на удивление длинную и путаную тираду, из которой Барден понял только то, что северянин чем-то ужасно Альберту не понравился. И еще Альберту очень не хотелось просто так отпускать всю компанию. Он боялся, что принцесса протечет у них сквозь пальцы. Он был очень настойчив, а Барден очень не любил, когда ему указывали, да еще так явно, что нужно делать. Следовало привести Альберта в чувство. Барден понизил голос и сказал резко:
— Ты сейчас уберешь оружие, Альберт, и позволишь парню уйти. Слышишь? Это приказ.
С приказом Альберт спорить уже не мог. Произошло быстрое движение, коротко зашуршала об ножны сталь, и Грэм едва заметно перевел дыхание. Барден посмотрел на его приятелей на другом конце зала: все как один повыворачивали шеи в их сторону, пытаясь понять, что происходит, но подойти не решались. Потом посмотрел на Грэма и усмехнулся.
— Иди, парень. Иди к своим друзьям. И поторопись.
Наинцу не нужно было повторять дважды. Впрочем, он и тут умудрился сохранить спокойствие. Неспешно поднялся, оправил на себе одежду, коротко поклонился дважды — Бардену и Альберту в отдельности.
— Приятно было познакомиться, господа, — проговорил он спокойно и ровно. В глазах его за все это время ничто даже не дрогнуло, и Барден вдруг понял, что напоминает ему этот холодный и невыразительный взгляд. Так смотрела его Туве, когда "уходила в себя" — а случалось это часто… чаще, чем хотелось бы. Барден моргнул, отгоняя наваждение, поднял глаза на Грэма и улыбнулся ему светской улыбкой:
— Доброго пути тебе, парень.
— И вам того же, — ответил серьезный, как смерть, наинец, и отвернулся.
Слишком велик был соблазн, и Барден не удержался, бросил ему вслед:
— Мы еще увидимся.
Было очень приятно увидеть, как вздрогнула эта мальчишески-худая, каменно-невозмутимая спина.
— 5-
Во время прогулок по городу Илис очень любила читать все попадавшиеся на пути объявления, которые городская стража расклеивала по стенам и заборам. Застывая на месте, она оказывалась потерянной для мира до того момента, пока не была прочитана последняя буква. Барден дразнил ее, намекая, что излишнее любопытство приведет к преждевременной гибели, но что он понимал в жизни? Из городских объявлений можно было почерпнуть много интересного. Большей частью, правда, это интересное никак не касалось Илис или ее знакомых.
Но сегодня случилось так, что попавшиеся на глаза Илис новости напрямую относились к людям, которых она хорошо знала. Илис так и застыла, глядя на распластанные по стене прямоугольники бумаги, раскрыв рот и распахнув глаза. Больше всего ее занимал вопрос: смеяться ей или плакать?..
Первое объявление — или сказать вернее, приказ, — было подписано звучным именем «Авнери» и украшено печатью с изображением извивающейся ящерицы. Символ истрийской королевской семьи, мало кому, впрочем, известный здесь. Илис заворожено водила взглядом по крупным, четко выписанным буквам объявления: "…разыскиваются два преступника… бунтовские действия против короны… воровство, разбой и убийства…" Далее следовал перечень примет преступников, в которых Илис без труда опознала своих старых знакомых. "Молодой мужчина, рост примерно шесть футов шесть дюймов, телосложения худощавого, волосы белые, глаза синие, хромает на правую ногу, в левом ухе носит золотую серьгу". Это, разумеется, Грэм. Да вот и имя его указано. Так, а второй перечень… "Молодой мужчина, рост примерно шесть футов семь дюймов, телосложения атлетического, волосы и глаза черные, голову бреет, носит хвост на южный манер, на правой щеке шрам". А это — Роджер. Разумеется, они, ее «спасатели», ошибки быть не может: где еще найдешь двух таких дылд, да еще со столь впечатляющим перечнем примет? Да-а… Илис невольно хихикнула. И развел же Крэст деятельность! Зудит у него в одном месте… И вознаграждение-то какое назначил: двести золотых за мертвого и тысячу — за живого. Это за Грэма. А за Роджера — в два раза больше. И неудивительно, к Роджеру у него и счет побольше, пожалуй. Крепко его зацепило, не терпит, когда против него идут.
Илис немного отдышалась и перевела взгляд в сторону…
Прямо рядом с первым объявлением красовалось второе, и подписи под ним были, пожалуй, даже интереснее: Тео Тир (в компании с медейским грифоном) и Ньерд Калаан (в соседстве с наинской снежной кошкой). Илис подивилась столь необычайному единодушию, ведь наинские короли уже несколько столетий не лезли ни в какие внешние дела соседей. Впрочем, в данном случае дело скорее касалось северян, чем медейцев, поскольку речь шла снова о Грэме. Именно его короли разыскивали как дерзкого вора, разбойника и беглого каторжника, и сулили любому, кто сможет предоставить о нем достоверные сведения, сто золотых. За живого или мертвого — все равно. Илис хмыкнула. Напрасно они пожадничали, напрасно! Неужто не смогли скинуться и назначить за важного преступника более крупное вознаграждение? Ведь теперь с любыми новостями пойдут не к ним, а к людям Крэста, даром что чужеземец.
Более ничего интересного Илис на стене не нашла и продолжила путь. На ходу она размышляла: неспроста ей на глаза попались эти объявления! Почти год она не имела никаких сведений о Грэме и Роджере, (не считая напряженного и довольно бредового разговора с Крэстом по весне), и вот вдруг снова видит их имена, да еще в столь необычном контексте. Ей стало интересно, только ли в Касот по стенам расклеены эти объявления, или же по всему материку. В последнем случае, масштабы мстительности Крэста поистине потрясали воображение.
Накануне, через руки Рувато, Илис получила от Ива краткое письмо, посланное еще из Медеи, причем едва ли не месяц назад. В нем Ив сообщал, что ситуация вокруг медейского принца складывается из рук вон плохо. Король Тео, получив лично от Бардена известие о том, что Дэмьен ранен и находится в руках касотцев, сначала крепко задумался, а затем послал императору ответное письмо. Ответ его был краток, категоричен и почти оскорбителен. Барден, писал он в выражениях резких и невежливых, может делать с принцем все, что его душе угодно, хоть разрезать его на тысячу мелких кусочков или скормить живьем псам, но ни пяди долины Северных Ветров ему не достанется, и медейское войско не отступит ни на шаг. На компромиссы он идти не желал, даже из жалости к супруге и дочери, которые горячо и нежно любили Дэмьена. Что до Ива, представшего перед ним немедленно по прибытии в столицу, — Иву от короля досталось на орехи. Увидев человека, который обязан был до последней капли крови защищать принца, Тео взъярился и обвинил Ива едва ли не в государственной измене. Разумеется, слушать его король даже не стал. Не дожидаясь, пока Тео прикажет поместить его под стражу, Ив бросился к принцессе Ванде. По счастью, у нее были крепкие нервы. Когда она узнала о том, что, скорее всего, живым брата не увидит, сознания она не потеряла и в истерике не забилась, а сохранила способность размышлять здраво.
Далее Ив, опуская подробности, сообщал, что на днях они с Вандой и "еще с двумя друзьями", готовятся выехать из столицы в направлении Акирны, в надежде, что Илис сможет сообщить им новые сведения касательно судьбы принца. "Полагаю, — писал Ив в конце, — что письмо опередит нас на несколько дней, не более. Мы постараемся передвигаться со всей возможной скоростью".
Прочитав про участие в походе принцессы, Илис сильно усомнилась в ее способности "размышлять здраво". Один отпрыск августейшего семейства уже в лапах у Бардена, и узнай он о принцессе, он все усилия приложит к тому, чтобы заполучить и ее тоже. Тем более, что родная дочка, вне всяких сомнений, для Тео гораздо дороже, чем пасынок. Впрочем, тут же сказала себе Илис, если они хотят оставить королевство без наследника, это их дело.
Узнав, таким образом, о вероятном скором появлении в Акирне Ива, Илис слегка занервничала. Дело в том, что со дня на день она ожидала возвращения Бардена. Встреча же медейского дюка с касотским императором по-прежнему казалась ей крайне нежелательным событием.
Когда Грегор доложил, что внизу ее спрашивают два молодых человека, сердце Илис так и прыгнуло: "Ив!" Уповая на то, что предчувствия ее не обманут, она сбежала вниз по лестнице так скоро, как только позволял ей длинный подол платья, и в гостиной на секунду приросла к месту.
Один из гостей был, точно, Ив — сумрачный, как дождливая ночь, похудевший, но все такой же изысканно-аристократичный. А вот второй… Илис не удержалась и с девчоночьим визгом бросилась ему на шею, позабыв про медейского принца и имперские архивы, и про все то, что хотела сказать Иву:
— Грэм!!
О да, это был он: длинный и худой, беловолосый и синеглазый. При виде Илис глаза его изумленно расширились, а ее детская выходка на долю секунду нарушила его своеобычную невозмутимость, и он рассмеялся. Слышать его смех было настолько непривычно, что Илис, не отпуская его шею, решила уточнить:
— Грэм, это правда ты?
— А ты не была в этом уверена? Зачем тогда вешалась мне на шею? — все в порядке, подумала Илис, занудничает он в своей манере. — Ты что тут делаешь?
— А ты? — Илис оставила его шею в покое, отступила немного назад и, вдруг вспомнив про хорошие манеры, сделала реверанс в сторону Ива. — Здравствуй, Ив. Я тебя уж заждалась. Ты извини, но мы с Грэмом не виделись очень давно, и поэтому…
— Я понял, — сквозь зубы ответил Ив и бросил на Грэма неожиданно неприязненный взгляд. Грэм же с немым изумлением разглядывал Илис.
— Тебя каким ветром сюда занесло? — не унималась та.
— А тебя каким? Мы же расстались в Наи!
— Вот именно!