И совсем у него не грязные руки, в морщинах все, да и тазик чистый, закопчёный немного по вмятинам. Так и это понятно. Зачем врать на старого человека?
Фря напомаженная!
– Сколько стоит, ата?
– Не думай об этом, сынок. Я небогатый, ты небогатый, кушай!
Я откусил, точно, один запах.
– Что же ты старче продаёшь?- спрашиваю, -Ведь у тебя в мантах один лук.
Дед принял шутку.
– Зачем так говоришь, один лук? Много-много лук!
Потом закручинился и добавил:
– Где же я мяса возьму, сынок? Время теперь уж больно плохой.
– Ладно,- говорю -Может не всё ещё так и плохо.
Взял ещё девять штук из тазика.
– Значит по двадцать рублей штука, будет двести рублей! Так?
– Конечно так!
Я достал две свёрнутые купюры по сто долларов, и сунул ему в карман. Он и разницы не успел заметить. Паровоз дал гудок.
– Мне пора старина, прощай! Может ещё свидимся.
Развернулся, и налетел на человека в чёрном костюме и таких же очках. Сумка выпала у него из рук. Нагнулся поднять. Молния была чуть расстёгнута, и в образовавшуюся щель вылез ствол автомата... Оглянулся через плечо.
Узбекский мент стоял неподалёку и делал вид что ничего не видел. Это у них традиция такая. Ничего не видеть. Если меня сейчас начнут убивать, он просто повернётся спиной и уйдёт, тем более я чужой, за километр видно.
Я поднял тяжеленную сумку и подал чёрному костюму. Морда азиатская. Узбек или таджик, и он не один. Второй стоит сбоку, как брат-близнец, и рука под пиджаком.
– Извините,- говорю, -Ненарочно получилось. Не видел вас.
– Иди отсюда! -приказал он.
Я пошёл. Когда влезал в вагон, кинул косой взгляд. Они смотрели в какое купе я зайду.
– Надо же так вляпаться!- ругал я себя. -Мальчики на работе. Или оружие перевозят, или заказ имеют на кого-то. Теперь им в любом случае от меня надо отделаться. Интересно гробы здесь продают, или так похоронят в белой тряпке, по мусульманскому обычаю?
Я положил манты на столик и выглянул в окно. Они садились в следующий вагон. Значит скоро придут, километров через сорок. Отъедем немножко, и тут как тут!
Побежал в соседнее купе. Там сидела русачка лет тридцати, с девочкой и пожилой тёткой, видимо тёща, или как там она называется? Едут к папе-офицеру.
– Антитеррористическая операция!- брякнул я с порога. -Просьба соблюдать спокойствие и перейти в дальнее купе.
Мне надо было прогнать их отсюда, откуда я знаю что их не зацепит, если стрельба будет?
Они посмотрели на мою бороду и волосы падавшие ниже плеч, и не поверили.
– Вы что, с ума сошли, молодой человек?- визгливо начала тёща.
– Доверьтесь мне, мадам!- сказал я глядя молодой в глаза, -Ради вашего ребёнка. Вы же не в центре России, хотя и там всякое случается. И это не самое удачное время для упрямства.
– Помогите мне достать чемодан!- потребовала она, указывая рукой наверх.
– Лариса, девочка, ты что не видишь кто это такой?
– Замолчите, мама и идите за нами!
Настоящая офицерская жена, сама командирша!
Я дождался, пока глупая... вспомнил, сноха - это та, которую сношают, а эта свекровью будет решительной Ларисе. Так вот, пока свекровь протопает мимо, в своих стоптанных домашних тапках. На столе сиротливо лежала пачка заточенных простых карандашей и рисунки маленькой девочки. Собрал их в горсть, сунул в нагрудный карман, и заклинил дверь купе куском матраса, безжалостно мною разрезанного. То же самое я проделал со своей дверью, но изнутри. Пусть поработают. Сам же залез в багажное отделение, находящееся прямо над входом, практически над коридором, по которому они и придут. Узковато конечно, а жить надо.
Директор ФСБ Николай Платонович Патрушев взял со стола лист простой белой бумаги, сложил его пополам и положил на газету "Сибирский комсомолец", которую читал перед этим. Поднял ручку из письменного прибора, как собираясь что-то написать, вместо этого почесал ей свой нос, поднял телефонную трубку и сказал:
– Соедините меня с Министром Обороны!
Он застыл на мгновение и поправился:
– Отмените, соединяйте с Ивановым.
– Сергей Борисович, он нашёлся!
– Николай Платонович, это вы? Ах, ну да! Кто же ещё? Вы случайно не ошиблись, скажем адресом?
– В таких вещах мы никогда не ошибаемся.
– А что же новый Министр Обороны?
– Вы извините меня, Сергей Борисович, я конечно знаю, что вы всегда меня недолюбливали, но ...
– Это не разговор, господин Председатель. О любви я всегда говорил только с женщинами!
– Как мы сможем встретиться?
– Через пол-часа я выезжаю на приёмку новой подстанции, бенефис господина Чубайса...
– 52-й километр?
– Встретимся там.