- И куда их деть?
- Исполинов - утопить, а ангелов - в преисподнюю. Они может быть уже восстание готовят - что же с ними цацкаться. Только революции нам не хватало...
- Однако же, ты гумани-ист! Только девать их некуда преисподнюю я не стал делать.
- Как не стал?! Я же говорил! Без исправительно-трудовых учреждений ни одно общество нормально развиваться не может.
- Он говорил! А кто ты такой?
- Я - Всевышний, - гордо сказал Иванов.
- Всевышний.., - презрительно процедил Сидоров. - Я таких Всевышних в гробу видел. Короче, я тебя снимаю с должности. Будешь советник по особым поручениям.
- За что-о?! - заорал Иванов. - Ну, ладно. Ты будешь Господь и Всевышний, а я буду Дух Святый. Вот еще Сына найдем, но это потом...
- Сына надо проводить особой процедурой, - заметил Сидоров.
Иванов ухмыльнулся. Он понял, что Сидоров не так прост, как прикидывается, и уж если дело дошло до дележки портфелей в небесном кабинете - маху не даст.
Сидоров был отнюдь не прост. В предыдущие выходные он изрядно поразмышлял над смыслом разделения личности Господа Бога на три ипостаси. И пришел к выводу о том, что это вовсе не благоглупость, а, напротив, свидетельство крайней предусмотрительности отцов христианства. Уже тогда был, в известном смысле, сформулирован принцип разделения властей. Неясно, правда, кто за что отвечал, известно только, что Христос имел отношение к реформе судебной системы. По крайней мере, амнистия грешникам была объявлена от его имени.
Да, читатель, в душе Сидоров был демократом, хотя и не подавал виду. А вот что касается корейца Иванова - он, скорее всего, являлся консерватором и сторонником жесткой линии. Таким образом, в нашем деле сошлись волна и камень, да простит мне Александр Сергеевич подобную вольность. Впрочем, если этого будет достаточно, то автор готов поручиться за Александра Сергеевича, ибо он дарил своим поклонникам не только метафоры, но и целые сюжеты...
Очередной сеанс связи с моделью мироздания состоялся только через три дня, то есть в страстной четверг (прилагательное на совести автора). Выяснилось следующее.
Модель запускалась на выполнение и без Сидорова, о чем свидетельствовали даты событий. Однако, ход времени в этом случае замедлялся, как удалось установить, примерно раз в сто. За трое суток прошло всего триста лет. Но самое интересное было то, что строительство ковчега уже шло полным ходом.
"Что за шутки, - пробурчал Сидоров. - Я не давал указаний. Просто свинство с их стороны..."
Но отреагировать на сообщение не успел - на экран выскочило новое:
"Год 998. Хляби небесные подготовлены. Прошу указания отверзнуть".
Сидоров всполошился. Потоп не входил в его планы, но важнее было другое. Кто-то в его мироздании имеет наглость брать на себя принятие решений, и притом весьма ответственных.
"Кто на связи?" - грозно отстучал он.
"Слуга господень. Наместник высших сфер", - был ответ.
"Что-о?! - прорычал Сидоров. - Ах, ты дрянь! Я тебе покажу хляби!.. Хорошенький слуга - ставит меня перед свершившимся фактом".
Как видим, Сидоров удивительно быстро адаптировался к роли Всевышнего, и немедленно начал мыслить соответствующими категориями.
"Потоп отменяется впредь до особого распоряжения", странслировал он.
"Никак невозможно, Господи, - верхнее небо переполнено", - ответил самозванный Наместник.
Дальнейший диалог напоминал обмен телеграммами между Минводхозом и дирекцией Цимлянского водохранилища по поводу пропуска весеннего паводка. Сторговались на том, чтобы "спустить хляби до безопасного уровня", после чего экран стал неуклонно заполнятся сообщениями о тех или иных событиях в модели, связанных с всемирным потопом, с указанием соответствующих дат. Среди прочих было и такое:
"Год 1002. Ковчег причалил к подножию горы Араратской".
Вспотевший Сидоров счел за благо сбросить систему и взять тайм-аут для консультаций с членами кабинета. Только задним числом он вспомнил, что нужно было сделать запрос на предмет того, взял ли Ной в ковчег "всякой твари но паре". Оставалось теперь надеяться на то, что Наместник не взял на себя смелость отступить от канонов Библии.
Вечером они с Ивановым решили прогуляться вдоль воды и обсудить ситуацию на фоне речных просторов. Река, просторы каковой и были использованы для создания фона, называлась Обь. Более точные координаты указать невозможно, ибо автор связан обязательствами. Что касается намеков, то они допустимы, и даже вполне уместны. Из Юдоли скорби и печали кабинет проследовал в направлении Золотой долины мимо Святой Обители, и далее глухой таежной чащей выдвинулся к Железной дороге, за которой открывалась грандиозная картина с прибоем и видом на тот самый остров, где дважды чуть не случилось грехопадение, о чем теперь автор сожалеет, но, увы, тщетно. Теперь он пользуется принципом: если можешь что-либо совершить - совершай. Ибо твои ошибки никто за тебя не совершит. Потомки же не прощают отсутствия наглядных пособий на уроках жизни. Особенно, если в результате они не появляются на свет...
- Резюмирую, - сказал Иванов, выслушав доклад. - Все идет как по маслу. Наш Сатана отнюдь не дурак. Он понял, что если начнет гнуть самостоятельную линию и политиковать напропалую, ты возьмешься за него всерьез и покажешь этому стервецу кузькину мать. Теперь он будет демонстрировать покорность и рвение, а свои козни держать про запас. Наша задача: выяснить его планы, пресечь и всех взять в ежовые рукавицы.
- В бериевые, - уточнил демократ Сидоров.
- Что?.. Ты это прекрати. Народ надо держать в узде. Народишко-то анафемский... Вон Каин Авеля кокнул, дальше больше. История тебя ничему не учит. Если жрать им станет нечего - начнут давить друг друга. Даже сейчас, уж и плюрализм, и демократия, и гласность, но не дай народу хлеба насущного - он такое устроит! А в те поры... Ты идеалист, Коля. Кстати, надо бы какую-нибудь манну небесную выдумать. И вот еще что - завет. Авторитет следует укреплять.
- Дерьмо все это, - сказал Сидоров с отвращением. Завет, авторитет... Неужели нельзя как-нибудь по-человечески развиваться?
Иванов вздохнул я плюнул в набежавшую волну.
- Там видно будет, - заключил он. - Жизнь покажет.
Уже на следующий день среди прочих появилось сообщение о том, что в Вавилоне группа неустановленных лиц принялась строить башню до неба с неизвестной целью.
"Ну и пусть себе строят, - решил Сидоров. - Не дерутся же - строят".
И тут же получил, так сказать, по сусалам за свою наивность.
"Все передрались, опившись виноградным соком. Кидали камни друг в друга, отчего башня рухнула, ибо камни те были краеугольными. Смешался язык их, и богохульствовали", доложил Наместник.
Он, судя по всему, окончательно уволил от должности ангела информатора, решив, что сподручней общаться с Господом напрямую.
"Дрянь дело, - решил Сидоров. - Прав Иванов, надо с ними договор заключать, чтобы без моей воли ни шагу".
И приказал зажечь в небе радугу.
Реакция не заставила себя ждать. Наместник сообщил, что повсюду царит энтузиазм, и народ в основной своей массе благоденствует, вследствие чего воздает хвалу, и прочая. Однако, есть и недовольные.
Некоторые лепят себе божков из глины и поклоняются им. Другие отливают из золота тельцов и приносят им жертвы. Возникают споры и драки по поводу того, чей идол лучше.
"Ага, - подумал Сидоров, - появились конкуренты!". Но не отреагировал. И совершенно напрасно. Потому что немного погодя появилось сообщение:
"Господу от Наместника. Все богоотступники, не признавшие тебя, Господи, богом единым, наказаны смертью через болезни и посредством несчастных случаев".
"Прекратить!", - отдал Приказание Сидоров.
"Выполнено", - ответил Наместник.
Сидоров, увы, не знал, каким образом Наместник трактовал его лаконичную фразу... Он был занят другим. Дело в том, что сразу после ответа Наместника на экран было выдано нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся молитвенной просьбой:
"Господи, Боже наш Всевышний, покарай соседа моего Иоахора смертью и язвой за то, что соблазнил он мою жену Лию, и жену покарай, и детей от его колена ".