- Не бойся, я все продумал. Ничего они не скажут, а если начнут возражать, Фукуда их укротит. Вот тебе наглядная польза от сотрудничества с галактическими асами. Положись на меня, все пройдет как надо!
Носорогу не понравился голубой цвет, и он ревел страшным голосом. Рев заглушался гудением электрофонической аппаратуры, которую настраивала Петра Плавецка. Пейзаж должен быть озвучен - зритель это любит. А Эва Элефриаду постарается, чтобы все вокруг благоухало пряными запахами только что открытой планеты. И это зрителю будет по нраву. Бедняжка Иринка чуть снова не пустила слезу, когда режиссер приказал ей превратить наших гориллопавианов в мыслящих существ.
- Почти мыслящих, Иринка. Параинтеллигентных, самую малость. Все в меру, иначе зритель всполошится.
Обезьян отправили в гримерную и без проволочек водрузили на операционный стол. Операция длилась час, после чего Ирина представила пациентов режиссеру:
- Позволь, я познакомлю тебя с этими господами: первого зовут Ян, второго - Амос, третьего - Коменский.
- Что за шутки? Откуда ты взяла эти имена? А, вспомнил: это три комика из сериала "Три раза ха-ха-ха"!
- Добрый - день - господин - Ламач! - делая паузу после каждого слова, поздоровались обезьяны.
- Отлично, Иринка, я даже не ожидал, честно говоря. Особенно этот - как его - Коменский, хорош, бандит!
- Бан - дит, - удовлетворенно повторила обезьяна, ставшая параинтеллигентной.
- Правильно. А теперь внимательно слушай, иначе я брошу тебя на съедение вон тому, - и режиссер показал на экран, на котором несчастный носорог упирался рогом в силовую стену безразличия. - О, кстати, это идея, надо записать, пока не забыл. Начнем со сцены боя между Коменским и Голубеньким, в разгар схватки прилетает Фукуда на своем "Викинге". Гениально, правда? Зрителям понравится. У меня не голова, а фабрика идей. Я, наверное, гений. - Ирка вздохнул и добавил: - Все сам, помочь некому. А ведь в моем распоряжении ассистент. Куда он запропастился, этот мальчишка?
Петр Манфред еще не вернулся. В последний раз его видели при приземлении. Выражение лица у него было недовольное, в момент разбивки на пары он исчез.
- Этого и следовало ожидать, - подал голос Ярда, - как только началась работа, смылся и теперь сачкует. Обожаю подобных типов!
- Немедленно приведите его сюда! Сию минуту!
Похоже Ирка Ламач всерьез обозлился на своего ассистента. Режиссер умел выходить из себя и метать громы. И сейчас он собирался заняться именно этим. Мы обшарили весь корабль, начиная с энергетического центра в носовом отсеке и кончая складом запчастей к двигателям аккумулированного времени в хвосте. Во время поисков нашлось множество полезных и бесполезных вещей, но бездельник Петр Манфред обнаружен не был.
- Он где-нибудь снаружи, - сказала Алена Ланхаммерова, порядком раздраженная, - пошел прогуляться. Он ведь романтик. Пишет стихи. Сочиняет оду восходящему солнцу чужой планеты. Что ты с ним сделаешь, когда он изволит вернуться?
- На клочки разнесу. Домой отправлю. Нечего шляться. Или так: ты, Иринка, загримируешь его под четвертого павиана. Обратно полетит вместе с Фукудой. На нашем "Хрюше" я его не потерплю, - повернувшись к нам с Ярдой, режиссер пронзил нас взглядом бледно-голубых глаз и добавил: - Вы были правы, парни, и я прошу у вас прощения. Петр Манфред - лентяй, каких свет не видел. Уклоняется от работы - значит, не наш человек. Чужой в Профкоманде.
Мы знали, что он говорит серьезно, Ирка Ламач умел признавать собственные ошибки. С этой минуты Манфред не состоял в нашей группе. Ирка никогда не смилостивится над ним! Все молча разошлись по своим делам. К вечеру надо закончить подготовительные работы. Потом отдых. Завтра Фукуда преодолеет границу шести тысяч. Этот торжественный момент мы будем лицезреть на экранах мониторов. Вскоре после этого объявится "Викинг", и начнется родео. Плохо, что не хватает одного человека в команде.
Вечер выдался сырой. Природа источала умиротворяющие ароматы. Даже носорог перестал реветь. Наверное, превратился в параинтеллигентного и понял, что рабочее время окончено и стараться сверхурочно нет смысла. Три обезьянки слонялись возле "Поросенка" с таким видом, будто с самого начала были в нашей компании. Мы разожгли огонь, пели у костра и радовались, что избавились от Петра Манфреда, который добровольно прыгнул за борт. Вернемся домой, помощник режиссера к тому времени поправится, и будем колесить по Галактике, как прежде, чтобы людям было на что смотреть по вечерам у пластивизоров, в домашних тапочках и с бутылкой пива в руке. Приятно думать, что твоя работа нужна людям и что ты делаешь свою работу профессионально. Мы не считали себя гениями или героями космоса, каким возомнил Петр Манфред, явно кем-то сожранный, если он по дурости не взял с собой на прогулку энергомет. Мы не гении, мы - рядовые пластивидения. Обыкновенные трудяги Профкоманды.
Когда костер погас, мы отправились спать. На фиолетовом небе не было видно звезд, а эффектное освещение Ярды потрескивало в расщелинах скал. Голубой носорог снова заревел, и Ирина уверяла, что он рыдает. Наверное, так и было. Я бы тоже рыдал, если б меня перекрасили в голубой цвет. Мы договорились поискать Манфреда утром. Но все получилось иначе. В четыре утра, когда солнце уже стояло на горизонте, нас разбудила Петра Плавецка, дежурившая в тот момент.
- Манфред объявился! - доложила она, и ее не по-женски низкий голос гулом отозвался в репродукторах, установленных на всем корабле. Держу пари, каждый думал, как я: ну и что? Стоит ли вставать в такую рань из-за этого мерзавца? Глаза слипались, когда Петра снова заговорила:
- Идите же сюда кто-нибудь. Ирка, слышишь? Иди сюда.
Голос дрожал или дребезжали старые репродукторы? С нашей развалюхой ничего толком не поймешь. Я влез в комбинезон, напялил тяжелые ботинки на босу ногу и пулей вылетел из дверей. Наверное, Манфред напился, негодяй, и пристает к Петре. Ну, парень, держись теперь. Получишь в морду с самого утра. В коридоре бухали двери кают, по лестницам топали башмаки. Все собрались в командирском отсеке. На экране ничего не было видно. Я, видимо, опоздал. Побледневший Ламач орал на нас, чтобы мы не толпились и шли наружу. Я подумал, что ему нужны свидетели великой экзекуции, но потом увидел, что и он, и Петра очень взволнованы. Что-то случилось. Минуту спустя мы стояли у трапа корабля. Ян, Амос и Коменский дружно сказали:
- С - доб-рым - ут-ром!
Но нам было не до них. По склону одного из двух холмов, охранявших нашу посадочную площадку, к нам спускалась пестрая процессия, которую, восседая на низкорослых шестиногих конях, составляла группа лиц, одетых в блестящие доспехи и пурпурно-голубые плащи. Некоторые несли желто-бирюзовые знамена с замысловатыми серебряными орнаментами. Словно застыв, они тихо плыли по воздуху над самой травой.
- С ними Петр Манфред... - прошелестела Алена.
Впереди всех, рядом с могучим всадником, закутанным в белоснежный, расшитый золотом плащ, несся Петр Манфред с гордо поднятой головой. Лучи восходящего солнца золотили волосы цвета вороньего крыла. Процессия направлялась прямо к нам. Приблизившись на пятьдесят метров, человек в белом одеянии поднял руку, и пешие с конными замерли. Шестиногие кони опустили голову и начали мирно жевать сочную траву. От них шел острый возбуждающий запах. Вельможа с Манфредом подошли к нам.
Петр Манфред был неузнаваем. Он постарел и возмужал за одну ночь. Вырос и окреп в плечах. Робостью он никогда не отличался, но теперь царская самоуверенность прямо-таки искрилась в нем, словно иллюминация Ярды Боухача. Чужаки подарили ему костюм и доспехи. Грудь прикрывал серебряный панцирь с богатой чеканкой, инкрустированный чернью. Лишь плаща не хватало - этого символа власти - да шлема на голове. Наверняка сам отказался, чтобы не закрывать свою шевелюру. И еще один подарочек достался ему от новых друзей: на правом плече восседала птица с перепончатыми крыльями - именно того вида, который мы вчера наблюдали с Ондрой на охоте.
- Приветствую тебя, Иржи Ламач, - обратился Манфред к шефу с нелепой церемонностью, - разреши представить тебя королю страны Прааль Его Величеству Виру III. Король, перед тобой - Иржи Ламач, командир экспедиции из далеких миров.
Птица с перепончатыми крыльями потопталась, взглянула на короля и что-то проверещала. Король кивнул, снял стальную рукавицу и плавным жестом коснулся лба, а затем правой стороны груди. Мы остолбенели. Надо было, наверное, пасть на колени и биться головой о землю, но такое поведение не пристало Профкоманде. Тем более что эти явно мыслящие существа грубо противоречили закону Иоганссона, всем законам природы, по которым развивалась деятельность человека в космосе последние триста лет с момента математически выверенного доказательства важнейшего из них. С законом Иоганссона шутки плохи, можно запросто полететь из Сети! Все это видение, фата-моргана, сонный бред. Короче, спокойствие и еще раз спокойствие, а то начнутся неприятности с Галактическим институтом! Я поймал себя на том, что наклоняю голову. Покосившись на женщин, я заметил, что они пытаются изобразить некое подобие книксена. У короля, как и его подданных, было широкое продолговатое лицо. Под маленьким носом кисточкой торчали усы, щекотавшие пухлые губы. Брови начисто отсутствовали, и большие, слегка косившие глаза золотистого цвета без белка производили жутковатое впечатление.
- Король Вир III приветствует тебя, - проскрипела птица, восседавшая на плече Манфреда, - он позволяет тебе говорить.
Всеобщее смятение прервала Петра Плавецка, по-прежнему дежурившая в командирском отсеке и наблюдавшая происходящее на мутных экранах. В репродукторе над входом раздался ее голос:
- Фукуда на связи!
Мы дружно взглянули на экран ручного пластивидения. Это безусловный рефлекс пластивизионщика. Без наручных пластивизоров никто из нас не уснет. Даже если настанет конец света, даже если появится король инопланетян, нарушивших закон Иоганссона о неповторимости развития разума в космосе, мы в первую очередь обратим взоры на ближайший экран, на котором идет Наша Передача.
Фукуда как раз преодолевал шеститысячный рубеж. Он был великолепен, как всегда. Стоя с раскинутыми руками, являл собой совершенство в шелковой униформе звездного коммодора со знаменем Свободного сообщества людей за спиной, он всем своим видом излучал силу и счастье. Его речь должна была тронуть зрителей пластивидения до слез:
- Братья и сестры, я обращаюсь к вам из глубин космоса, куда человеческий разум донес знамя прогресса. От имени вас всех я продолжу путь. Это вы в моем лице стоите сейчас на пороге неизведанного, смотрите моими глазами в холодные космические дали. Какие преграды ждут нас? Я пока не знаю этого. Но я заверяю вас: ваша поддержка - источник моей силы! Верьте: я готов!
Автомат переключился на камеры снаружи, и мы увидели "Викинг" в полном великолепии - этакий старинный собор, отражающийся в зеркальной глади озера и окруженный искрящимися выхлопами двигателей. Ирина Попеляржова, само собой, прослезилась от волнения.
- Коммодор в форме, - прошептала Алена Ланхаммерова, - шикарная выйдет передача. Сенсация, во всех округах с пару недель будут говорить только о ней.
Экраны потемнели, и это вернуло нас к действительности. Мы всё так здорово продумали, передача вышла бы что надо, если б не этот подарок.
- Я понял, что к нашей планете приближается еще один ваш летательный аппарат, - сказала птица-переводчик, - мы готовы вести переговоры и об этом. Но сейчас надо заняться спорными вопросами.
- А именно? - спросил Ирка Ламач.
- В перррвую очеррредь возмещением ущерба!
Король Вир III с серьезным видом поклонился, после чего указал на пейзаж, с таким полетом фантазии подготовленный нами для съемок.
- Пострадавшую от вашего вмешательства долину следует привести в первоначальное состояние, заплатить за нанесенный ущерб, восстановить цвет носорога, извиниться перед обезьянами и вернуть им шерсть, - в крайнем возмущении тараторила птица. Счастье Манфреда, что он был закован в железный корсет, иначе птица растерзала бы ему плечо.
Ирка Ламач побагровел:
- Что это за разговоры? Готовится прямое включение. Мы - выездная группа информационной программы пластивидения, находимся тут по поручению Института галактических исследований. Господин Манфред, объясните же господину королю...
- Вы явно не понимаете суть происходящего, Ламач, - холодно прервал его Петр Манфред, - Его Величество не собирается вести переговоры. То, что вы слышите, не просьба, а приказ. Все решено.
Режиссер повернулся к королю и усмехнулся:
- Сильно сказано, не так ли?
Бывший дублер ассистента режиссера прошептал что-то птице-переводчику, которая тут же перевела все королю. Ирка Ламач бросил взгляд наверх, к носу корабля, откуда сидевшая на высоте восьмидесяти метров Петра Плавецка видела и слышала все происходящее. Наш "Поросеночек" не мог, конечно, соперничать с такой махиной, как "Викинг", но и его источников энергии хватило бы, чтобы продырявить насквозь эту жалкую планету. Петра - не новичок, она наверняка давно держит на прицеле всю местную шушеру и, когда понадобится, так поддаст жару, что королишка пожалеет о своем рождении. О ренегате Петре Манфреде я даже говорить не желаю.