Непартийные большевики
Бой за родину партийные и непартийные большевики шли с именем великого Сталина на устах. Единой мыслью - разгромить врага, не отдать ни одного вершка советской земли - жили бесстрашные патриоты, готовые в любую минуту пожертвовать собой за дело партии: Ленина - Сталина.
Собравшись перед боем на митинг, партийные и непартийные большевики нашей части писали в своей резолюции:
"Заверяем Верховный Совет СССР, что мы не хотим чужой земли, но и не позволим заклятому врагу ступить на нашу великую землю. Каждый из нас готов отдать свою жизнь за счастливую, радостную жизнь многомиллионного советского народа, за торжество Сталинской Конституции, за великого отца и учителя - товарища Сталина. Пусть помнят враги, что нет такой силы в мире, которая могла бы остановить победоносное шествие коммунизма в нашей стране".
Слова не расходились с делом. Непартийные большевики рука об руку с коммунистами героически сражались в боях против зарвавшихся японцев. Они показали безграничную преданность своей родине, неразрывную связь с большевистской партией.
Молодого патриота тов. Сельвестрова и раньше, до боев, знали во многих подразделениях как скромного в общении с товарищами, отличника боевой и политической подготовки, никогда не имевшего поломок и аварий машины. После боя с японцами выявилось еще одно прекрасное качество товарища Сельвестрова - бесстрашие, мужество и отвага в бою.
Хорошо сколоченный, отлично овладевший техникой экипаж тов. Сельвестрова одним из первых пошел в бой против японцев. Короткими пулеметными очередями экипаж выводил из строя живую силу противника, мощным огнем пушки подавлял огневые точки.
Японцы, отступая, сосредоточили огонь противотанковых пушек на машине Сельвестрова. Вокруг рвались десятки снарядов. Экипаж продолжал мужественно сражаться и наседать на врага.
Японцам удалось подбить танк. Водитель Буланцев был ранен. Стрелок Ландин убит. Тов. Сельвестров не растерялся. Он принял меры к эвакуации машины и товарищей, ремонтировал танк под огнем. Кто-то мимоходом бросил ему, что раненый комиссар Туляков может попасть в руки врага. Он бросился искать любимого комиссара. Беспартийный большевик Сельвестров несколько часов под обстрелом искал комиссара. Узнав, что комиссар жив и найден, он снова приступил к ремонту машины.
После эвакуации танка с поля боя командование посылает Сельвестрова для выполнения сложной задачи. И здесь он показывает героические образцы.
Таких патриотов социалистической родины, воспитанных партией Ленина Сталина, готовых в любую минуту отдать свою жизнь за счастье народа, у нас сотни, тысячи.
Лейтенант Федоров на исходном рубеже подал заявление о вступлении в ряды большевистской партии. Вслед за ним десятки других непартийных большевиков заявили:
- В бой хотим идти коммунистами.
"В ответ на наглую провокацию японской военщины прошу парторганизацию принять меня в кандидаты ВКП(б). Это высокое звание оправдаю на деле", писал в своем заявлении тов. Богданов.
"В ответ на провокационную вылазку японских налетчиков, пытающихся втянуть СССР в войну и поработить наш трудовой народ, я как патриот своей родины желаю быть верным кандидатом партии. Обязуюсь выполнять и проводить в жизнь все решения партии, быть активным пропагандистом в массах, изучить труды Ленина - Сталина, вести неуклонную борьбу с врагами народа, повседневно повышать боевую готовность РККА. Обязуюсь за партию, за дело Ленина - Сталина, за нашу социалистическую родину отдать, если потребуется, свою жизнь", - писал тов. Остапенко.
Шла необычная подготовка к партийному собранию. Оставалось несколько минут до атаки. К высоте Заозерной приковывались десятки взоров непартийных большевиков. Там после атаки было назначено партийное собрание по приему их в ряды великой партии Ленина - Сталина. Парторг тов. Бычков (погиб в бою) готовил к собранию документы на вступающих в партию.
После атаки под артиллерийским огнем партийное собрание приняло героев-патриотов в" ряды коммунистической партии и в сочувствующие. Этот момент у многих останется в памяти.
За шесть дней боев подано семьдесят четыре заявления о вступлении в партию, пятнадцать заявлений - о вступлении в группу сочувствующих и сто семьдесят шесть - в комсомол. Товарищи в своих заявлениях выражали свои искренние, глубокие чувства и безграничную любовь непартийных большевиков к партии и к вождю народов товарищу Сталину.
Ежедневно десятки рапортов мы получали от бойцов, командиров и политработников, оставшихся в тылу, с просьбой послать их в бой.
Беспартийный механик-водитель тов. Житенев писал:
"Японские разбойники нагло нарушили священные границы страны социализма. Кровь наших братьев не пройдет налетчикам даром. Клянусь перед родиной, перед партией, перед правительством, что за своих товарищей отомщу и буду беспощадно уничтожать фашистских гадов. Прошу не отказать в моей просьбе и послать меня в бой".
В дни перемирия в города и села Советского Союза пошли сотни писем бойцов и командиров, в которых непартийные большевики рассказывали о героике боев и выражали свою готовность в любую минуту рука об руку с коммунистами, под их водительством снова встать на защиту социалистического отечества, а если потребуется, то и отдать свою жизнь за счастье и радость народа, за цветущую нашу страну.
Старший лейтенант Н. Михайлов
Под покровом ночи
Самураи не покидали надежды выбить нас с Заозерной. Для осуществления этого они прибегали ко всему. Вспоминается мне несколько случаев, как они пытались захватить нас врасплох. Глубокая ночь с 7 на 8 августа. Тов. Григорьев доложил мне, что слышен говор японцев. Я отдал приказ: бросать гранаты только после того, как мы бросим их из своего окопа.
Все стихло. Ни шороха.
Мы притаились, напрягая слух. Слышим: самураи, как ужи, подползают к нашим окопам. Делаем вид, что ничего не замечаем. Но только они приблизились, я дал знак Григорьеву, и гранаты, щелкая и шипя, полетели навстречу самураям.
Поднялся страшный, беспорядочный предсмертный крик. Японцы бросились бежать. Вдогонку им наши пулеметы послали несколько очередей.
Атака была отбита. Враг, рискнувший проверить нашу бдительность, был разбит.
...Начинался рассвет. Мы окопались и легли спать, выставив наблюдателя. Но недолог был сон. Японцы, находившиеся в окопе на скате высоты, открыли минометный огонь. Нужно было уничтожить врага. Для этой операции мы выделили взвод под командой тов. Цыганкова. Он пошел в обход, а мы с тов. Дрягиным приблизились к японскому окопу и начали забрасывать его гранатами. Тов. Цыганков незаметно подполз со взводом к японским налетчикам с фланга и с криками "ура" бросился уничтожать их.
Ни один японец не ушел из окопа: все были уничтожены.
После этого разгрома японцы притихли.
Пополнив запас ручных гранат и других огневых средств, я уложил бойцов спать, так как впереди предстояла ночь, полная тревог и неожиданностей. Бодрствовали только наблюдатели, держа под контролем каждый метр японской территории.
Я проверил наблюдателей: службу они несли бдительно, в чём нам еще неоднократно пришлась убедиться.
Только я стал засыпать, как раздались взрывы гранат и голоса.
Мы заняли свои места. Перед нами предстала большая группа противника. Видимо, выследив, что мы легли отдыхать, они решили застать нас врасплох. Эта попытка, как и все другие, закончилась для них весьма плачевно. Мы обстреляли их с флангов пулеметами, а в лоб - гранатометами. Немногие из них ушли обратно.
Лейтенант В. Двушерстнов
Радостно идти впереди
Глубокая ночь. Нам приказано пройти на левый фланг фронта и уничтожить сосредоточившихся там японцев. Впереди - десять километров пылающего в огне шути. Днем по этой дороге не только группе людей, но и одному не пройти. Укрепившись за несколько дней на советских высотах, самураи успели пристрелять каждый кустик. И сейчас их артиллерия заливает огнем ваш путь.
Дальневосточная ночь коротка. Мы напрягаем усилия. Кажется, стрелки часов двигаются быстрее обычного. Уже около 4 часов ночи. Сейчас брызнет рассвет, выглянет багряное солнце и предаст нас.
- Подтянитесь, товарищи! Еще немножко, - то и дело слышатся подбадривающие голоса командиров и политработников. Изредка доносятся шутки. И тогда в рядах слышен; приглушенный смех.
С шутками легче преодолеваются трудности. А их не счесть. Хотя и ночь, но во весь рост двигаться нельзя, приходится пригибаться, кое-где ползти на коленях, на животе.
Рассвет застал нас уже в назначенном месте. Не теряя времени, бойцы быстро рыли окопчики, устанавливали пулеметы.
Меня вызвал командир части.
- Товарищ Двушерстнов, организуйте наблюдение за противником.
Я с радостью приступаю к новой обязанности.
Вооружившись биноклем и картой, взял с собой отделенного командира тов. Максимова я отправился наблюдать.
Вот тянется нескончаемая лента железнодорожных рельсов. А там, левее, на холмах, белеет зигзагообразный автотракт. По нему то и дело снуют машины, движутся новые подкрепления. Все это я наношу на карту. Вдруг слышу голос Максимова:
- Товарищ лейтенант, на станцию прибыл воинский эшелон.