«Нам не выгодно учить молодежь, выйдите замуж и сбежите».
И все в таком роде. К концу дня ноги горели, организм требовал еды и отдыха, а еще тишины... Желание завалиться на кровать и проспать до самого обеда сводило с ума.
Рабочий день закончился и все спешили домой. Маршрутки вновь походили на консервные банки. Я успела присесть на место возле окна, это сохранило мои ноги и давно не новую обувь. Улицы города заполнились машинами до отказа. Если посмотреть на город с высоты птичьего полета можно увидеть лабиринт из домов и медленных улиток. Путь на маршрутке до интерната из центра города занимал минут тридцать. Сейчас же, мы еле двигались. Ползли целый час, а впереди еще больше половины пути. Пешком было бы быстрее, но уставшие за день беготни ноги не хотели больше двигаться, как и все тело. Спустя некоторое время я провалилась в дрему.
Я видела красочный сон. Мне снилось широкое поле, усеянное желтыми и красными цветами. Желтые не могли похвастаться большими бутонами, но их было много. Красные же обладали огромными цветками, как у красных маков, но отличались формой лепестков. Они больше напоминали лилии. Их было мало, поэтому они сразу бросались в глаза на этом желтом покрывале. Тонкий аромат цветов щекотал давно испорченный выхлопными газами нос.
Вдали виднелась река. Редкие деревья шуршали зеленой листвой и тихо поскрипывали стволами. Воздух был чистым и свежим.
Все было знакомым и родным. Сердце защемило от непонятной тоски. Я хочу остаться тут. Подсознание говорило — это сон, но мне не хотелось просыпаться.
Теплые лучи солнца ласкали открытые плечи и руки. Я стояла на стволе поваленного дерева, вглядываясь вдаль. Воздушное кремовое платье трепетало от легкого прохладного ветерка, я не замечала его. Я все так же всматривалась в окружающий меня мир, такой родной, но далекий. Искала, не знаю, что, но искала. Приподнявшись на цыпочки, вновь осмотрела пространство.
Широкая река бурлила недалеко, за ней распростерся голубой лес. Я не сразу заметила его. Он вырос за мгновенье. Его не было и вот он есть. В памяти всплыли воспоминания. Там под ближайшими деревьями от реки спеет сладкая ягода, а если зайти вглубь леса, найдешь маленьких родник с чистой пресной водой, но я искала не его. Мне нужно было к реке. Меня тянуло туда как магнитом. Наслаждаясь теплом и очарованием окружающей природы, спрыгнула на мягкую траву, пошла к реке. Сделала несколько шагов и замерла в нерешительности.
Я стояла на берегу, а передо мной развернулась развилка широкой реки. Окруженный с двух сторон бурлящими водами, возвышался высокий особняк. Он не вписывался в окружающую его природу. Деревянный, резной забор покосился. В некоторых местах пролеты отсутствовали вовсе. Огромный сад давно зарос, плодовые деревья в окружении красных цветов смотрелись впечатляюще. Желтых цветов тут почти не было. Ближе к дому стоял еще один забор из кованых резных прутьев. Он остался неизменным, если не считать выгоревшую от солнца краску. Белые стены дома, покрылись слоем пыли и сеткой мелких трещин. Крыша покосилась, но все еще была целой.
Мне захотелось оказаться там. Успела сделать шаг, когда ветер принес еле различимый женский голос — «Еще рано».
Проснулась.
***
Я вовремя открыла глаза, маршрутка подъезжала к нужной остановке. Быстро поднялась с места, протиснулась ближе к выходу. В этот раз мои ноги были не так удачливы, по ним словно бульдозер проехал. Несколько раз. День явно не мой, и я даже не сразу обратила внимание, что впервые за шесть лет мне приснился нормальный сон. В набитой до хруста костей маршрутке не только сон забудешь, а и имя собственное не вспомнишь, пока доберешься до дверей.
Выскочив на остановку, вздохнула полной грудью. Хотелось сказать чистый воздух, но не в нашем случае. Выхлопные газы даже на окраинах города были сильными. От глубокого вздоха я закашлялась, а из глаз брызнули слезы. Кое—как приведя дыхание в порядок, поправила помявшуюся одежду и направилась в интернат. Уже на подходе к комнате вспомнила о разговоре с Марией Андреевной. Поэтому, сразу направилась в ее кабинет.
Постучалась, я не ждала дозволения войти. Сразу заглянула и прошла внутрь, занимая низкий диванчик.
— Девочка моя, ты как всегда, не ждешь разрешения войти, — Мария Андреевна не сердилась, просто озвучила факт.
— О чем Вы хотели со мной поговорить? — я вытянула ноги, ступни жгло. Так и хотелось опустить их в ледяную воду. Хоть немного унять жжение и зуд.
— У меня для тебя есть кое—что, — она вынула из тумбы стола небольшую коробочку и протянула мне.
— Что это?
— Рано утром приходила директриса приюта. Она просила передать это тебе, — поднявшись из—за стола, подошла ко мне, протягивая руку.
Я замерла в нерешительности. Что может передать человек, который фактически меня ненавидел? Да и сюрпризы, связанные с приютом, были не самые приятные. Даже вспоминать не хочется, тот кошмар.
Мария Андреевна так и не дождалась никакой реакции, поэтому присела рядом и открыла коробочку, показывая красивый кулон на золотой цепочке.
— Это подарок? — удивилась я, не веря своим глазам. Неужели Директриса поздравила меня с выпуском. Что—то тут не так.
— Лидия Николаевна сказала, он принадлежит тебе. Когда ты попала в приют, кулон был на тебе, но его сняли, когда тебе исполнилось четырнадцать. Вроде ты сама его отдала, на время. Он выглядел дорогим, да и сейчас выглядит так же. Возникало много вопросов, откуда дорогая вещь на шее сироты. Другие ребята дразнили тебя и пытались снять его. Из—за этого часто возникали конфликты. Больше она ничего не сказала, — Мария Андреевна вновь замолчала, давая мне время все обдумать.
Я вглядывалась в красный граненый камень, уютно лежащий в золотом круге виноградной лозы. В обе стороны расходились два сложенных серебряно—золотых крыла.
— Я не помню его. Почему она решила вернуть только сейчас? Я же четыре года как там не проживаю.
— Эллиночка, я не могу тебе ответить на этот вопрос.
— Думаете, она хотела оставить его себе? — с усмешкой произнесла я.
Даже не удивилась, будь оно так. Представила кулон на шее директрисы и невольно улыбнулась. Ее бы приняли за любительницу ангелов. Мария Андреевна оставила вопрос без ответа, ее лицо озарила лишь грустная улыбка.
— Кулон красивый. Может, примеришь?
В горле пересохло. Я не верила, что кулон принадлежит мне. Я не понимала, откуда он мог появиться. Может от родителей? Ничто в памяти даже не колыхнулось, не признало его, а вот руки сами потянулись. Как в замедленной съемке, я видела свою протянутую руку. Видела, как кулон сверкнул, и взяла его. Это было моим решением. Не знаю почему, но я хотела его взять. Я хотела, чтобы он на самом деле был моим. Я хотела, чтобы он напомнил мне о моем прошлом и возможно о родителях. Странное желание... Что может помнить годовалый ребенок о своих родителях? В этот момент я об этом не думала, продолжая вглядываться в необычный сверкающий оранжевыми всполохами камень. Не помню, как добралась до своей комнаты. Долго смотрела на кулон, пытаясь вспомнить хоть что—то. Выходило так, я отдала его до того, как потеряла память. В приюте мне не объяснили причину потери памяти, про кулон так же никто не заикнулся ни разу.
По моим подсчетам получается, что оба этих события были в один год. Возможно и в одно время. Отдать директрисе что—либо я не могла. Разве можно доверить врагу свою личную вещь? Скорее всего, кулон я не отдавала, его забрали силой.
Хотя...
Смысл забирать, чтобы потом вернуть? Опять не сходится...
С этими не радостными мыслями провалилась в сон. Мне вновь снился кошмар...
Я стояла у обрыва, в пышном красно – оранжевом платье. Ветер хлестал по лицу и открытым участкам нежной кожи. По щекам текли слезы. Горло сдавило спазмом всхлипов. Рядом открылась черная воронка портала. Я не успела сделать шаг, как неизвестный, шагнувший из портала, схватил меня за руку. Страха нет. Я желаю остаться одна. Желаю остановить происходящее. Оказаться в другом месте. В другое время. Забыть все произошедшее этим вечером.
— Элли, тебя ищут. Почему ты тут? Тебя нужно спрятать, — я не успела ответить, как вдали послышались чужие голоса.
По телу пробежал холод, а сердце сковал страх. Схватила мужчину за рукав, прячась за его спиной. Я знала, они ищут меня.
— Видимо другого выхода нет, тебе придется подрасти, и вернутся обратно, — больше ничего не произнося, он разжал мои пальцы. Вынув из кармана цепочку, в мгновенье застегнул ее на моей шее и.… толкнул со скалы...
Крик застрял в горле. Пытаясь, ухватится за его руку, я хватала лишь воздух. Распущенные волосы развевались перед лицом, и я не видела ничего, за что можно было бы ухватиться. Продолжая хвататься за воздух, пыталась позвать на помощь, но мой голос меня подвел. Так и не найдя спасения я летела вниз.
В очередной раз, подскочив на кровати, я не могла выровнять дыхание. Возле кровати стояла тумба и мне не составило труда дотянутся до бокала с водой, сделать такой нужный глоток воды. Спустя полчаса я успокоилась и вновь погрузилась в сон. Кулон на шее потеплел. Если мне что—то снилось, то я не запомнила, только странное чувство полета и легкое падение, а вот утро запомнила отлично.
Глава 2.1. Эллина
Вырваться из объятий Морфея мне помог назойливый солнечный луч, светивший прямо в глаза. Еле разлепив веки, тут же прикрыла их рукой, ограждаясь от света. На глаза попалась ближайшая стена, и сердце забилось в бешеном ритме, она была черной. Села на кровати. Нет. Это была кушетка. Мягкая спинка, резные подлокотники и ножки, мягкая шоколадная ткань. Она выглядела изящной и непривычной моему взгляду. Все же кушетка ассоциировалась не с таким изяществом, а с больничной койкой.
Поднялась, обводя взглядом помещение. Напротив, кушетки находилось окно, закрытое тяжелыми, темными портьерами, пропускающими лишь узкую полоску света. Рядом возвышается громоздкий рабочий стол из красного дерева. Столешница декорирована вставками из натуральной кожи. Она заполнена аккуратными стопками документов. Кресло, выглядело как настоящий трон. Все то же красное дерево и кожа. Высокое изголовье украшено объемным резным... кхм... драконом Они приятно гармонировали со шкафом, выполненным в том же стиле.
В голову закралась мысль – это сон. Хороший такой реалистичный сон. Медленно прошла к столу и взяла первый попавшийся в руки документ. Лист из странной голубоватой бумаги, на ощупь оказался очень гладким и плотным. Содержание осталось загадкой, весь лист был исписан непонятными символами. Лишь на задворках сознания промелькнула мысль узнавания и сразу пропала. Вернула документ обратно и прошла к шкафу. Я не успела открыть стеклянные дверцы.
Дверь...
Со стороны двери слышались звуки шагов...
Один...