Для этого не надо быть майором Харабадзе. Мы видели много смертей на своем веку и могли безошибочно отличить живого от мертвого. Тем сильнее были потрясены мы видом упавшего на наших глазах Аркадия Мироновича.
И дозвониться не можем.
- Вот же машина, во дворе стоит.
- Какая?
- Телевизионная передвижка.
- Правда, давайте скорее.
Возникла Наташа Веселовская.
- Я знаю, где больница.
- Я тоже поеду, - сказал Сергей Мартынов.
Аркадия Мироновича перенесли в передвижку, положили на матрас. Начал накрапывать теплый дождь, но мы продолжали стоять с непокрытыми головами, молча наблюдая, как грузного и тихого Аркадия Мироновича Сычева кладут в утробу машины.
Синяя гора с рокотом ушла. Мы продолжали стоять по периметру сухого прямоугольника, пока он тоже не сделался мокрым.
Полковник Шургин посмотрел на часы:
- Товарищи ветераны. Через тридцать минут от гостиницы отойдет автобус к поезду. Прошу не опаздывать.
10. Разговор на перроне - вместо эпилога
Поезд пришел в Москву без опоздания. Ловлю себя на мысли, что сейчас увижу в раме окна Аркадия Мироновича, шагающего по перрону с красной сумкой в руке. Мимо текут чужие люди.
Мы тоже выходим. Кажется, нас встречают. Стройный качающийся стебелек бросается к Виталию Леонидовичу Бадаеву.
- Деда!
- Настенька!
- Как ты доехал, деда? Как себя чувствуешь?
- Что там было! Это прекрасно. Я бегу в одном пиджаке по снегу.
- Деда, что ты говоришь? Ты говоришь неправильно.
- Я говорю правильно, Настенька. Теперь я всегда буду говорить правильно.
- Деда, что с тобой? Я буду плакать.
Я подошел к ним:
- Все правильно, Настенька. Так нарисовано на картине: мы бежим в пиджаках в атаку, бежим по снегу.
Она смотрит на меня огромными плачущими глазами:
- Разве так можно? Зачем вам нужно бежать в атаку? Да еще по снегу.
Внучка уводит деда, с опаской оборачиваясь на нас.
Алексея Рожкова встречает полная дама с накрашенным лицом.
- Зоя, ты? - он бросается к ней.
Зоя обдает его презрением.
- Зачем ты дал Заботкину телеграмму? Не посоветовавшись со мной. Кто тебя за язык тянул? Ты не представляешь, какой там шум поднялся. Стоит тебя отпустить хотя бы на два дня, как ты начинаешь выкидывать фортеля.
- Зоинька, подожди. Если ты считаешь, что я поступил неправильно... Пойдем отсюда, разберемся.
К Александру Неделину подходит подтянутый молодой человек исполнительного вида:
- С приездом, Александр Георгиевич. В девять двадцать совещание на Моховой.
- Машина при вас? Хорошо. Товарищи, кому в центр? Могу подвезти.
- Подполковник, не забудь про "Путь боевой славы".
- Решим в рабочем порядке. Звякай.
За нашей суетой наблюдала стройная женщина в замшевом пиджаке. Едва взглянув на нее, я тотчас понял, кто это.
Так и есть. Женщина подходит ко мне.
- Вы не видели Аркадия Мироновича? Он с вами ехал?
- Он остался в Белореченске, - неуверенно ответил я.
- Так я и знала. Скажите мне правду, - потребовала она. - Что с ним?
- Сердечный приступ. Его увезли в больницу перед самым отходом поезда. Но майор Харабадзе остался с ним. - Наконец-то я вспомнил, как ее зовут. Вероника Семеновна, я говорю вам правду.
- Кто такой Харабадзе? Первый раз слышу это имя. Его лечит Арсений Петрович. Боже мой, ведь у него уже было два инфаркта. Я еду к нему.
- Поезд всего один. Будет вечером.
- Я лечу.
- Прямого воздушного сообщения нет.
- Надо же было подобрать себе такую дыру. Подумать только. Вы его видели там?