Я хорошенько задумался над поступком мистера Харригана. Я имею в виду над тем, что они выкидывали меня из школы. Но я был слегка с похмелья, поэтому я решил не терять энергию.
«Ты начнешь в Кливленде в следующий понедельник, Расти», сказал мистер Харриган. «До тех пор ты свободен».
«Я не пойду», ответил я.
«Альтернативный Вариант Юношеский Исправительный Центр». Он зашелестел листами снова, чтобы показать, что мое время вышло.
Юношеский Исправительный Центр. Хорошенькое дельце. Утех парней было много работы с бумагами до того, как они стали преследовать меня. У меня была неделя, чтобы подумать над решением, до того, как они появятся.
Я покинул его офис с намерением отправиться прямо к его машине и проколоть его покрышки. Но я столкнулся с Коч Раяном в холле.
«Расти-Джэймс, парень, извини», сказал он. Он действительно выглядел сожалеющим. «Я скажу им, что ты будешь хорошим мальчиком», сказал он. «Я скажу им, что ты никогда не доставлял мне никаких хлопот».
Это была ложь, так как я доставлял ему проблемы. Он лишь пытался отшутиться.
«Но это ничего не изменит к лучшему. Я не смогу отговорить их от этого».
«Не беспокойся об этом», ответил я ему. Он посмотрел на меня, словно я был приговорен к смерти. Он, должно быть, думал, что я люблю эту школу. Я не любил, но мои друзья были здесь, но мне было лучше находиться здесь, чем где-нибудь, где были парни Бифа.
«Парень», сказал он мне, «не вляпывайся ни во что, хорошо?»
Я обязан был посмотреть на него, словно он был психом, потому что он продолжил: «Я имею в виду неприятности, которые ты не сможешь побороть».
«Конечно», сказал я и добавил, «мужик».
Это сделало его счастливым. Я очень надеялся, что, когда вырасту, у меня будет занятие лучше, чем быть постоянно рядом с сильным слюнтяем, веря, что его репутация отразиться на мне.
Я действительно чувствовал себя фантастически из-за моего исключения из школы. Я всегда найду, чем заняться летом, и после Рождества, таким образом, я полагал, что проживу.
Никого не было у «Бэнни», кроме самого Бэнни, и даже это было лучше, чем никого. Я не люблю играть в бильярд без аудитории. Я прошелся вниз по улице через несколько кварталов к бару «Эдди и Джо». Несколько парней, кто раньше был в группировке Содомитов, околачивались там. Но скоро после того как я зашел туда, Джо, а может быть Эдди, выставил меня наружу. Затем я отправился к Уэстону Маккоули. Он был там, вместе с какими-то людьми, но они были все остолбеневшие, дикие и обколотые героином. Наркоманы не могут терпеть нормальных людей вокруг себя, поэтому я ушел, чувствуя настоящую печаль потому, что Уэстон был младшим лейтенантом у Содомитов. Он был мне более близким другом, чем Мотоциклист. У Мотоциклиста не было друзей, я осознал это, когда я перестал печалиться о Уэстоне. У него были поклонники и враги, но я никогда не слышал, чтобы кто-то называл себя его другом.
Затем пришло время, когда Пэтти возвращалась домой из школы. Она ходила в Католическую школу для девочек. Ее матушка не хотела, чтобы она была рядом с парнями. Пэтти считала это забавным. Она была из тех девочек, кто якшался с парнями уже в девять лет.
Я ждал ее на автобусной остановке, куря сигарету и валяя дурака, наблюдая за беспокоящимися проходящими мимо людьми. Вы были бы удивлены, как много людей беспокоятся за четырнадцатилетнего подростка.
Пэтти слезла с автобуса и пошла мимо меня, словно не замечая.
«Хэй», сказал я, бросая сигарету и пробегая вперед несколько шагов перед ней, «в чем дело?».
Она резко остановилась, уставилась на меня, и сказала о том, что я мог сделать.
«Что с тобой?» спросил я ее. Я становился раздраженным.
«Я слышала все о твоей маленькой вечеринке», сказала она. Я должно быть выглядел как пустое место, поскольку я себя чувствовал так. Она продолжила: «На озере. Марша Кирк была там. Она все мне рассказала»
«И что? Что это меняет?»
«Ты действительно думаешь, что можешь обращаться со мной так?» она начала снова кричать на меня. Я удивился, где она могла научиться так хорошенько браниться, потом я вспомнил, что она уже общается со мной пять месяцев.
«Да причем тут эта глупая вечеринка?»
«Я все слышала о тебе и той девочке, той черноволосой шлюшке». Она была взбешена, она даже не могла остановиться на секунду.
«Просто проваливай», сказала она в конце. Ее глаза искрили. «Я больше не хочу видеть твою физиономию».
«Не беспокойся, не увидишь», ответил я ей, и добавил еще пару словечек в придачу. Я чуть было не ударил ее. Затем, когда она зашагала гордым видом по улице, ее волосы опадали ей на плечи, голова была поднята вверх, гордая, сладкая маленькая цыпочка, я подумал о том, как мне больше не придется ходить к ней домой, чтобы смотреть ТВ. Мы не будем обниматься, пытаясь заняться любовью в отсутствие ее маленьких братьев, достающих нас. Я больше не буду держать ее легко, но крепко в своих объятьях.
Я не мог знать, что развлечение с цыпочкой на озере может сотворить между мной и Пэтти. Я ничего не собирался разрушать между нами. Почему она позволила чему-то глупому как эта вещь все изгадить.
Я неважно себя чувствовал. В моем горле пересохло, и я не мог нормально дышать. Я удивился, заплачу ли я. Я не помнил, как чувствует себя тот, кто плачет, поэтому не мог сказать. Однако я был в порядке.
Я просто немного прогулялся. Я не мог думать ни о чем, или куда-то идти. Я заметил Мотоциклиста в аптеке, читающим журнал, поэтому я пошел к нему.
«У тебя есть сигареты?» спросил я его. Он вручил мне одну.
«Давай чем-нибудь займемся сегодня, хорошо?» сказал я. «Давай прогуляемся по бульвару, за мост, хорошо?»
«О'кей», ответил он.
«Может быть, я захвачу Стива тоже». Я хотел, чтобы и Стив пошел, в случае, если Мотоциклист забудет, я был бы с ним и прокатился бы на мотоцикле или бы пошел в какой-нибудь бар, куда я один не мог бы пойти.
«Хорошо».
Я стоял там и рассматривал журналы.
«Эй», сказал я, «что ты читаешь?»
«Здесь моя фотография в этом журнале». Он показал мне ее. Это была фотография с ним, хорошая. Он был прислонен к побитому мотоциклу, облокотившись на него. На нем были голубые джинсы и голубая джинсовка, но не было футболки. Он и мотоцикл были на траве возле деревьев и вьюнов. Он смотрелся, словно дикий зверь, выглядывающий из-за деревьев. Это была хорошая фотография. Фотограф был словно художник. Он не улыбался, но выглядел счастливым.
«Эй», сказал я, «Что это за журнал?»
Я посмотрел на обложку. Это был один из тех крупных национальных журналов, один из тех, которые распространяются по всей стране.
«Здесь что-нибудь о тебе?» Я листал журнал.
«Нет. Одна из фотографий известного фотографа. Она сделала ее в Калифорнии. Я и забыл. На самом деле я был в шоке, когда открыл журнал и увидел там свою фотографию».
Я посмотрел на другие фотографии. На них были изображены в основном люди. Они все выглядели как картины. В журнале говорилась, что человек, сделавший их, известен тем, что ее фотографии были похожи на картины.
«Уау», сказал я. «Подожди, пока я расскажу всем…»
«Не надо, Расти-Джэймс». Я не хочу, чтобы ты рассказывал всем. И так всем скоро станет известно»
Он был немного другим с тех пор как вернулся. У него был странный вид теперь, поэтому я сказал, «Конечно».
«Это что-то вроде бремени на подобии того, что было у Робина Гуда, Джэсси Джэймса, и мальчика с дудочкой. Я точно также скоро стану героем района, и все это будет с тобой тоже. Не то, чтобы я могу стать в таком крупном масштабе, я просто не хочу этого».