С минуту Влад зачарованно смотрел на свое новое отражение, пока из глубины памяти ему на помощь не всплыло имя — ранее незнакомое.
Вильдара…
Затем отражение затянуло полупрозрачное пеленой, переливающейся всеми цветами радуги. Пелену озарили не то электрические искры, не то небольшие молнии, а затем видение просто ПОГАСЛО — как картинка на выключенном телевизоре.
* * *
Влад не помнил, да и не знал, как оказался в руках сотрудников «скорой помощи», заблаговременно подтянутых к телебашне. По-видимому, обмороки среди участников коллективных магических сеансов не были редкостью. Но людям в белых халатах следовало отдать должное: с помощью укола и нашатыря они быстро «оживили» Метумора… и не только его, наверное. «Оживили», а потом не удержались от подколки. Мол, такой могучий маг, взялся город спасать, а сам в обморок падает.
К этой претензии на остроумие Влад отнесся спокойно и даже как-то апатично. Вообще, свое возвращение в привычную и знакомую жизнь он воспринял с немалой долей разочарования, а то и грусти. Нечто подобное чувствуют дети, покидая парк аттракционов, или заядлые тусовщики, когда просыпаются на следующий день после «самой классной вечеринки».
Видения не спешили отпускать молодого мага; забившись в какой-то темный угол его подсознания, они звали обратно к себе. Словно духи загородных озер и болот, что, если верить слухам, по ночам заманивали потенциальных утопленников красивыми женскими голосами.
Еще Влад не знал, что сеанс по большому счету удался, и что злополучные районы севера-запада уснули сном праведника — даром, что среди дня. Уснул варварский авангард, уснули перепуганные мирные жители, уснули их менее пугливые соседи, включая схоронившегося в канализации Жлыгу. Та же судьба постигла основные силы варваров, что к началу сеанса почти достигли города — пусть и не в полном составе. Штурмовой авиации следовало отдать должное: ее удары задержали и потрепали варварскую орду, насколько смогли. Тем не менее, без магии у Вандербурга по-прежнему не было шансов на спасение.
Лишь немногие из варварского подкрепления, увидев как падают с мотоциклов их соратники, поняли, что дело дрянь и догадались повернуть обратно. Впрочем, эта «догадливость» не помогла им ни на йоту. Ибо третья бригада, получив новый приказ, совершила марш-бросок к северо-западу города и принялась выкашивать варваров без пощады. Те, кому удалось избежать магического воздействия, были слишком малочисленны, чтобы дать военным полноценный отпор; спящие же, по понятным причинам, и вовсе не могли сопротивляться.
А вот с авангардом, успевшим не только прорваться в город, но и порядком побезобразничать на его северо-западной окраине, поступили иначе — гуманнее, что ли? Пока военные вовсю проливали варварскую кровь, полиция и спецназ рыскали по захваченным районам, отделяя, что называется, зерна от плевел. Последних нетрудно было узнать по кожаным безрукавкам, грязным патлам, а также по близкорасположенным старым мотоциклам. Найденных варваров не убивали, а разоружали и грузили в специальные фургоны, укладывая их штабелями.
Так Полицейское Управление Вандербурга «обозначало свое участие» в операции по защите города. И для этого совершенно необязательно было кого-то убивать. Напротив, аресты, допросы и неизбежно последующие за эти громкие судебные процессы могли поднять престиж правоохранительных органов гораздо выше, чем банальная «пуля в лоб». Да и политикам радость: лишний повод сообщить с голубого экрана, какие мы гуманные и цивилизованные. Вновь и вновь подчеркнуть, что убивать на месте — удел варваров, а у нас даже такое отребье может рассчитывать на правый суд.
Ну, и конечно, силовики Вандербурга надеялись захватить вождя — предводителя вторжения. Кто как не он, должен был идти в авангарде? В случае поимки «главного злодея» предстоящий судебный процесс стал бы не просто «громким», а оглушающим — почище июльского грома…
И на этом, казалось бы, история вторжения варваров в Вандербург должна была закончиться… Но, увы — не всякий, кто что-то должен, прилежно исполняет свой долг. Далеко не всякий.
* * *
ВОПРОС: С какой целью вы предприняли нападение на Вандербург?
ОТВЕТ: Цель простая: уничтожить это место. Разграбить, разрушить и сжечь.
ВОПРОС: Неужели разрушение может быть целью само по себе? Какой смысл в разрушении нашего города?
ОТВЕТ: А какой смысл в его существовании? Можете не отвечать, я сам знаю: смысла нет. Этот ваш «Вандербург» или «город» существует без всякого смысла, сам по себе и сам для себя…
ВОПРОС: И это повод его уничтожать? Если он никому не вредит и не мешает…
ОТВЕТ: А вот здесь вы ошибаетесь. Но почему-то не осознаете это. Не осознаете, насколько это место вредит и мешает. И кому вредит — тоже не понимаете.
ВОПРОС: А вы?
ОТВЕТ: А я понял уже давно: этот «город» вреден для всего мира. Он — как гнойный нарыв на теле. Как болезнь, которая, зародившись в одном месте, начинает распространяться дальше. Пока не заразит все на свете. Вандербург вреден и для вас тоже… но вы этого не понимаете, ибо уже больны. Уже порабощены этим местом, уже пропитались его злой силой…
ВОПРОС: Можно понять, что город-де мешает кому-то из ваших племен. Но в чем его вред для местных жителей?
ОТВЕТ: Неужели вы настолько отупели? Неужели до вас не доходит? Вандербург делает вас слабыми, безвольными, привыкшими полагаться друг на друга, а всем вместе — на какие-то «чудеса». Он отравляет все вокруг зловонием и копотью — все, включая вас. Скажу прямо: я видел много мест, диковинных и разных… Но нигде в мире я не встречал такой мерзости, как ваш «город». А мерзость нужно уничтожать… и в этом нас поддержало множество других племен, хоть и не слишком дружественных… Именно так — уничтожать мерзость и освобождать людей, которых она поработила. Даже если люди того не хотят.
ВОПРОС: То есть, как следует из ваших слов, вы не враг жителям Вандербурга? Напротив, вы вроде как пришли их освободить?
ОТВЕТ: Именно так.
ВОПРОС: Но тогда зачем вы грабили и убивали жителей захваченных районов? Чем они провинились? И как вообще такое поведение вяжется с освободительной миссией?
ОТВЕТ: Одно другому не мешает. Тех людей я освободил в первую очередь. А «провинились» они лишь тем, что слишком СЛАБЫ. Им не выжить в этом мире. И, если бы я их не тронул, их тронули бы другие. Либо сожрали дикие звери. А если бы не сожрали… они бы наплодили еще более слабых потомков.
Из записи допроса Грандора, вождя племени Ро-Ганн
* * *
Вернувшись в свою квартиру, Влад Метумор не без удовольствия отметил, что со времени ареста она практически не изменилась. Поскольку оставленное жилище могло измениться лишь в худшую сторону, отсутствие вообще каких-либо изменений могло лишь порадовать. Впрочем, стоило ли ждать иного если живешь в одном из лучших (в смысле — спокойных) районов Вандербурга?
Единственным обстоятельством, обескуражившим Влада, был пустой и обесточенный холодильник. Хоть маг и отчетливо помнил, что сам отключил его и освободил от содержимого, но организму, порядком ослабленному магическим сеансом, от этого было не легче. В течение получаса в Метуморе ожесточенно боролись зверский аппетит и усталость, оба вызванные потерями магической энергии; в итоге аппетит победил и заставил Влада дойти до ближайшего магазина. Вернее, сперва отыскать «заначку» наличности за одним из шкафов, а затем пойти за продуктами.
Еще Метумора не порадовало содержимое почтового ящика, целиком состоявшее из всевозможных счетов — за воду, электричество, и так далее. Впрочем, особого огорчения они не доставили — Влад был уверен, что вскоре вновь встанет на ноги. Встанет — и со всеми расплатится.
Наспех приготовленный обед не придал Метумору сил, а напротив, разморил его, спровоцировав неведомое ранее чувство сладкой лени. Такой, когда чувствуешь себя расслабленным, всем довольным и не желающим ничего делать.
Влад ничего и не делал — за время пребывания за решеткой он отвык от душевных терзаний по этому поводу. Весь оставшийся день маг провел в сидении на диване, переключении телеканалов, неоднократном выслушивании одних и тех же новостей, а также просмотре какой-то дурацкой вечерней телевикторины. Этот вид зрелища, ранее вызывавший у Метумора смесь презрения с пренебрежением, теперь воспринимался, словно привал и глоток воды на марафонской дистанции. Влад не только не потянулся за пультом, увидев цветастую заставку, но даже смотрел ЭТО с интересом. Более того — сам пытался мысленно отвечать на вопросы и что-то отгадывать.
Не стал Метумор и засиживаться допоздна за компьютером или спецлитературой. Предпочел лечь в одиннадцать, словно примерный школьник. И сам не заметил, как провалился в сон, который был слишком ярким и детализированным для видений подобного рода.
Влад снова увидел полупрозрачную пелену, переливающуюся всеми цветами радуги. Закручиваясь на манер воронки и озаряясь вспышками молний, пелена стягивалась к странному сооружению, напоминавшему одновременно фабричный корпус и средневековый замок. Сооружение приближалось, вскоре можно было разглядеть отдельные кирпичи, из которых оно было сложено…
Затем Метумор увидел фабрику-замок изнутри — огромное, скудно освещенное факелами, помещение. Сам он, и еще несколько человек… вернее, женщин, сидели на холодном полу, воздев над головой руки с растопыренными пальцами. Сидели — но не чувствовали этого холода, просто догадывались, что пол, будучи таким твердым, должен быть еще и ХОЛОДНЫМ.
Немного опустив глаза вниз, Влад едва не выразился недобрым и непечатным словом. Даже не смотря на слабенькое освещение, он без труда узнал и проклятую безрукавку, и трижды неладную выпуклость под ней. Затем он невзначай посмотрел на свои руки… и уж тогда-то обомлел по-настоящему. Увиденное не только поразило, но даже привело в священный трепет.
Яркие разноцветные струи магической энергии, зарождаясь в темной пустоте, устремлялись вниз, к его пальцам, оплетали их и проникали внутрь. То же самое происходило и с руками сидящих рядом женщин. Разноцветные блики плясали на их лицах…
Даже на лабораторных занятиях Владу не приходилось видеть ничего подобного. Напротив, именно в университете новичкам от магии давалась установка на «рациональное использование своих возможностей». Причем, отказ от «дешевых спецэффектов» считался одним из краеугольных камней этой «рациональности».
Теперь же, глядя на танец разноцветных магических огней и любуясь ими, Метумор внутренне смеялся над некогда преподанными ему принципами. Пресловутая «рациональность» теперь казалась ему глупостью, примитивизмом и узостью мышления. Отказ от спецэффектов — что за чушь? С тем же успехом можно было отказаться от приправы в еде… или, вообще от всего кулинарного искусства, обходясь бульонными кубиками.
А формулы? Постулаты? Уравнения с тензорами? Какими же сухими и безжизненными они теперь казались Владу! «Ни о чем», как говорил кто-то из его однокурсников… Сила-то — вот она! Только протяни руку — и она проникает внутрь, наполняя тебя, как ручей наполняет подставленный кувшин…
Рывком открыв глаза, Влад тупо уставился в темный потолок своей квартиры. Затем он привстал на кровати и зачем-то оглянулся в сторону окна. Видневшийся в проеме кусок ночного неба озаряли разноцветные вспышки — не магии, всего лишь фейерверка. Это город ликовал, празднуя победу над напавшими на него варварами. Раньше фейерверки пускали лишь по большим праздникам, вроде Нового Года, но в последнее время разноцветные вспышки стали появляться на небе гораздо чаще. По любому поводу — от победы любимой команды, до чьего-нибудь дня рожденья. Так чем хуже маленькая и, слава Свету, победоносная война?
Вот так, сидя на кровати и косясь на вспышки салюта, Метумор попытался осмыслить произошедшее. Точнее, увиденное… во сне, который все же вряд ли был только сном.
В первую очередь до Влада дошло, что, и во время сеанса, и во сне, ему довелось побывать в поселении варваров. Именно так — джинсы и кожаные безрукавки являлись своего рода визитной карточкой этоой разновидности людей. В течение прошедшего дня, в выпусках новостей, арестованных варваров в этой «униформе» показывали чаще, чем политиков и знаменитостей. Столько показывали, что не перепутаешь… Вдобавок кошмарный поселок, построенный во-первых, из чего попало, во-вторых, на руинах какого-то промышленного объекта, а в-третьих — вдали от города. Свидетельством последнего являлись хотя бы маячившие за оградой холмы, поросшие соснами.
В общем, над тем, КУДА он попадал, будучи в бессознательном состоянии, Метумор долго не раздумывал. Немного умственных усилий потребовалось и для того, чтобы понять, в КАКОМ качестве он пребывал в варварском поселке. Не в виде бесплотного духа — точно. Переместившись в варварское логово, сознание Влада словно вселялось в тело одного из местных жителей… вернее, жительниц. Не то жрицы, не то колдуньи со звучным именем Вильдара.
Причем, Вильдара служила вместилищем для сознания Метумора в обоих случаях, а это уже само по себе исключало случайное совпадение. Дважды в одном теле — уже закономерность; наверняка и в третий раз уснувший Влад взглянет на мир глазами варварской жрицы. Если Вильдаре, конечно, самой не захочется спать… Но почему-то молодому магу казалось, что НЕ ЗАХОЧЕТСЯ.
Далее Влад вспомнил о разноцветной пелене, увиденной им во всех трех видениях. О том, что это была магическая энергия, увиденная своеобразным, свободным от ограничений бренного тела, взором, Метумор догадался еще в первый раз — когда «летел» над Вандербургом. Происхождение магической энергии также не вызвало у молодого мага вопросов, а вот «судьба» ее — другое дело.