— Ничего. Просто… Орган пробыл в Сиэтле двадцать лет, потом переехал в Анакортес на десять и вернулся обратно, чтобы обосноваться в трех милях от нас.
— Вы хотите сказать, что бумаги вам не нужны?
— О нет. Нужны и мне, и моему клиенту, вы нам очень помогли.
Я сунула документы в ящик и достала заранее приготовленный чек. Протянула ей.
— Вот плата, одобренная моим клиентом. Только распишитесь, пожалуйста, в получении, — добавила я, пододвигая к Фабре бланк и ручку.
Она взглянула на чек и уставилась на меня.
— Здесь пятьсот долларов, — прошептала Фабре. — Вы уверены, что не ошиблись?
— Да, все верно. Просто распишитесь, пожалуйста.
Онемев, Фабре сжала ручку и быстро нацарапала свою фамилию на бланке. Подняла бровь, возвращая мне бумагу.
— Вы уверены?
Я взяла бланк и положила в ящик вместе с распиской о получении в дар. Улыбнулась ей.
— Уверена. Спасибо, что пришли, Леонор. Вы мне очень помогли.
Она безмолвно кивнула, встала и кинулась к двери так, словно боялась, что я передумаю и выхвачу у нее чек. Когда дверь захлопнулась, я покачала головой, проглатывая жалость, которую бы она не оценила.
Часом позже я забыла о Фабре, погрузившись в привычные дела. Я рылась в нижнем ящике в поисках бумаги для принтера, когда услышала стук в дверь.
— Секунду, — крикнула я, хватая листы и поднимаясь вместе с ними.
Ударилась затылком о крышку стола. Подняла голову, стряхивая минутное головокружение, и обнаружила мужчину, стоящего за стулом для клиентов. Я моргнула.
Он был спокойный и холодный как воск, в очень простом темном костюме и белой рубашке со странным воротником, застегнутым на все пуговицы до самого горла, но без галстука. Худощавый, с круглым лицом и широкими, плоскими скулами, слегка раскосыми глазами и полупрозрачной кожей. Волосы темные. Мужчина уставился на меня в ответ. Его левая рука вспорхнула к пуговицам плаща и успокоилась на груди.
— Я напугал вас, — сказал он.
Необычный акцент его выдал.
— Мистер Сергеев. Я не знала, что вы в городе.
— Совсем ненадолго. Как успехи? С моей просьбой?
Я села и махнула ему на второй стул.
— Ну, успехи есть, — начала я. Полуоформившаяся мысль мелькнула в голове и пропала прежде, чем я успела ее осознать. — Я только что говорила с женщиной, которой с вашего одобрения предлагала плату за информацию, — сказала я, пытаясь вернуть мозг к нормальному функционированию.
— Ага. Хорошо. — Сергеев уселся на стул очень прямо, не то чтобы наклонившись вперед, но довольно строго. Интересно, не болит ли у него спина от кресел в самолетах.
— Ну… — протянула я, потеряв мысль.
Предыдущий день и ночь сказывались, желудок опять свело, и в голове пульсировало. Что-то мерцало в уголке глаза. Я чуть повернула голову, чтобы поймать видение, и Сергеев исчез.
— Гм?.. — промычала я и снова обернулась к нему.
Сергеев нахмурился.
— Что-то не так? Вам нехорошо.
— Ничего.
Я повернулась к компьютеру и мгновение стучала по клавиатуре, выигрывая время.
Разреженный мир Мглы хлынул ледяным паром, когда я искоса взглянула на своего клиента. Он был там, многослойный, будто несколько раз экспонированный, туман рябью расходился вокруг него. Я отшатнулась от потока, и Сергеев съежился до тонкой струйки и редкого мерцания. После прошлой ночи образная жвачка Мглы, должно быть, облепила меня всю, и я не желала вляпаться в нее снова. Еще я хотела как можно скорее выпроводить из офиса странноватого клиента.
— У меня появилась новая ниточка, которая может оказаться последней в цепочке владельцев.
— Так вы знаете, где моя мебель? — От возбуждения он едва не сорвался на крик.
— Возможно.
— Скажите.
Его голос принуждал меня, отдавался в груди и голове. Я оттолкнула его. На меня слишком много давили в последнее время, и теперь я была не в том настроении. Я мысленно напряглась, изо всех сил сопротивляясь требованию Сергеева.
— Я хочу удостовериться. Возможно, это лишь очередная зацепка, а я бы не хотела будить в вас надежду попусту.
Он нахмурился, и я вздрогнула.
— Когда вы узнаете?
Я коснулась монитора, который показывал мне волны электростатики.
— Буду откровенна, мистер Сергеев. Я не в состоянии что-либо сделать до вторника. Раньше связаться с вовлеченной стороной нельзя. Потом мне придется уточнить, ваш ли это орган, и выяснить, согласен ли владелец его продать. А он может и не согласиться.
Сергеев, похоже, удивился.
— Нет?
— Я пока не знаю. Дайте мне кое-что прояснить, а потом обсудим это. Я делаю все, что в моих силах. Доверьтесь мне — я позвоню, когда у меня будет, что вам сообщить.
— А, ладно. Так и быть. — Сергеев снова давил, хотя на сей раз я заметила оттенок гнева и раздражения. — Жду от вас известий во вторник вечером.
Он встал, будто распрямилась стальная пружина.
Я тоже поднялась, проводила Сергеева до выхода и открыла ему дверь. Он вышел, холодно кивнув мне. В сумраке коридора Сергеев казался больше. Тьма поглотила его, когда он начал спускаться по лестнице. От стука в затылке что-то с грохотом разъединилось в моей голове, и я почувствовала себя немного глупо. Вернулась за стол и уставилась в монитор.
Сообщение на экране осведомлялось, хочу ли я просмотреть записанное видео. Я кликнула «да». Увидела кабинет, стол, себя за столом и пустой стул напротив. Может, последние пятнадцать минут не сохранились? Мне это не понравилось. Придется звонить Квинтону, правда, ощущение такое, что он мне не поможет.