— Думаю, только одна персона в состоянии контролировать извержение энергии, которое начнется, едва только орган потревожат. Я права?
Карлос замер. Ее голос заискрился и разнесся по всему дому, отдавшись в моем теле.
— Отвечай!
Карлос оскалился и зарычал на нее. Его призрачный черный плащ взвился от ярости.
— Не командуй, ведьма!
— Не будь дураком, — огрызнулась Мара. — Хочешь взорвать всю эту фабрику энергии? Таким, как ты, придется хуже, чем мне, а я даже думать боюсь, каково мне будет.
Карлос рыкнул в последний раз и отступил от нее, тьма вокруг него померкла. Он через плечо взглянул на орган. Проворчал:
— Ты права. Он слишком опасен. Но мы не можем оставить его кому-то еще. Надо избавиться от органа.
Мара возразила.
— Только не прямо сейчас. У нас недостаточно сил, чтобы сдерживать и контролировать его.
— Конечно.
Карлос захлопнул дверь в гостиную, прошел мимо нас и направился к лестнице. Я качнулась назад от силы, которую он источал. Мара повела меня прочь. Я чувствовала себя пьяной, онемелой и разбитой. Вернулась холодная боль в груди.
Когда мы спустились в фойе, я спросила:
— Мы уходим?
— Да.
Я нерешительно кивнула, до того усталая, что хотелось лечь и заплакать. Мы выбрались на улицу и пошли на стоянку. Мара запихнула меня на пассажирское сиденье «ровера», потом сбегала позвонить в интерком, чтобы куратор заперла двери. Прохладная изморось почти прогнала тошноту с последним воспоминанием о вони органа. Ночной ветерок кидал мне в лицо пригоршни мягкого дождя.
Мара вернулась с озабоченным видом.
— Ты в порядке, Харпер?
Я кивнула, медленно дыша, чтобы удержать ужин в желудке.
Она взглянула на часы.
— Надо поторопиться. У меня занятия утром. Итак, — добавила Мара, поворачиваясь к Карлосу. — Рассказывайте.
Карлос скрестил руки и заговорил низким голосом. Капли дождя огибали его тело.
— Это дело рук некроманта. Гораздо более старый артефакт встроен в каркас помоложе, за зеркальной панелью.
— Старое дерево, — пробормотала я.
Карлос едва кивнул.
— Ящик. Кости и зубы использовались в отделке, так что тела умерших стали частью инструмента.
— Что? — в ужасе переспросила я.
Он скривил губы.
— Некромантский артефакт содержит в себе суть мертвецов — и тело, и душу. Привидением командует тот, кто управляет артефактом, сделанным из его смертных останков. Дверь, предусмотренная в структуре, позволяет духу приходить и уходить по велению хозяина.
— Зеркало? — спросила я.
— Да. Сейчас дверь заперта, но она была открыта, и дух сбежал, пока его хозяин не знал или не мог ничего поделать. Пока дух гулял на свободе, артефакт переместили. Дух убил своего хозяина и украл его имя, а затем потерялся. Теперь он бродит по миру, все еще привязанный к артефакту, не способный не только освободиться, но и вернуться, если его не вызовут или не приведут к тюрьме, в которой заключено его тело. Вызывать духа некому, поэтому он пытается найти артефакт и стать хозяином самому себе.
— Но органом владеет музей…
— Права собственности тут ни при чем, — нахмурился Карлос, раздумывая. — Ящик — первоначальный сосуд, переносимый из одного предмета в другой, окутанный несколькими слоями заклятий и дерева, которые укрывают артефакт от самого духа и других. Дух сильный и независимый — обладал великой мощью при жизни, хозяева правильно делали, что боялись его. Когда инструмент попал в музей, дух начал получать энергию, которую орган поглощал из узла. Он не мог найти артефакт, но у него появилась сила, чтобы вновь воздействовать на мир. Дух разыскал владельцев и убил их.
У меня перевернулся желудок.
— Всех владельцев?
Карлос кивнул.
— Всех, кроме нынешнего. Еще он убил большую часть своих хозяев. Каждый раз он думал, что, наконец, освободится, и каждый раз ошибался. Его горечь достигла предела. В будущем он видит новые смерти.
Мара успокаивающе положила руку мне на плечо.
— Кем был дух при жизни?
Карлос сузил глаза.
— Магом. Я не так глуп, чтобы произносить имя. Даже в украденном достаточно силы, чтобы вызвать его, когда мы так близко к артефакту.
— Тогда сколько лет артефакту?
— Ящику около семисот. Остальное не имеет значения. Заклятия и обряды, проведенные с артефактом, берегут частицы тел от тления, пока их не отлучат от органа, — пояснил Карлос. — Тогда они тотчас рассыплются в прах. Если их снять с инструмента, дух будет свободен покинуть этот мир. Но даже и так, если хоть какая-то часть структуры останется нетронутой, артефакт сохранит всю скопленную энергию, а ее сейчас в избытке. Без присмотра энергия вырвется наружу, будто вода из прорвавшейся плотины, и уничтожит все на своем пути. Взорвет каждого, кто тянет силу или заключает ее в себе. Для тебя, ведьма, это означает боль, потерю сил на время — может, навсегда.
Карлос повернулся ко мне.
— Для тебя…
Он потянулся к моей груди, я отшатнулась. Он приблизился и вдруг отдернул руку, словно обжегся, зло глянул на Мару.
— И ты осмелилась?
— Да, — отрезала она. — И ты знаешь, что это не против тебя, а против той штуки наверху.
Карлос склонил голову в подобии поклона. Мара кивнула в ответ.