Меня посадили в автомобиль. Галя никакого участия не принимала, и я догадался, что ее просто запугали. Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Я проиграл по всем параметрам, а впереди ждали одни неприятности. За руль сел Федор, а сзади рядом со мной – майор милиции.
– Едем к тебе на дачу, – сообщил Федор. – Ты ведь рад гостям?
– Вы продажные твари, – начал я. – Как унизительно работать на Пилата, который одержимый своими безумными идеями.
Дмитрий усмехнулся.
– И ты можешь с ними работать, тогда тебе не будут стирать память.
– А как же честь города?
– К черту город, если можно получить вечную молодость. Ты же знаешь, как работают артефакты.
– Ты их все равно не получишь, Рудольф вас всех обманет, – ответил я в надежде посеять в нем сомнения.
Однако это было бесполезно. Соловьев настолько пропитался идеей бессмертия, пространственных путешествий и других возможностей, насколько вообще можно проникнуться идеей коммунизма совкового периода. А Федор точно также был заинтересован в этих артефактах, что стал на путь предательства и лжи. Возможно, их даже загипнотизировали.
– Какие возможности открываются перед нами. Старость – это удел слабых и ленивых невежд, которым недоступны эти тайны. А нам доступны. Хорошо ты тогда придумал идею нам разделится. Конечно, мы с Федором ничего не нашли. Зато люди Рудольфа Альбертовича быстро нас вычислили. А потом предложили сотрудничество: поймать тебя и получить взамен возможность продлить себе жизнь на неограниченное время. Галю с Юлей они отпустили, как и обещали, но припугнули. Теперь тебе сотрут память, и ты все забудешь. А мы будем наслаждаться вечной молодостью.
Обреченно вздохнув, я поглядел в окно. Люди куда-то спешили пешком, на велосипедах или на машинах. Жизнь била ключом. У всех было много забот и проблем, поскольку они являются неотъемлемой частью самого существования.
– Зачем это все? – недовольно выпалил я.
– Ты можешь работать, как и мы. Тогда тебе предоставят кучу преимуществ, и не будут стирать память, – пояснил он.
– Я не про это. Зачем работать на тех, кто тебя кинет? Рудольф еще тот черт. Я ему не верю.
– Твои проблемы.
Похоже, что их убедить в обратную версию было неблагодарным занятием. И я прекрасно понимал, что теперь никакие уловки не сработают, ведь им предложили возможность помолодеть.
Дальше мы ехали в тишине, поскольку уговаривать их в чем-то или просить отпустить было бессмысленным занятием. Мне пришлось смириться с поражением и дожидаться очередной встречи с Братством.
Она была не за горами.
Глава третья
Джокер в колоде
1
Федор сразу дозвонился Братству и сообщил о пленнике, которого они уже могут забрать. Этот телефонный звонок не был для меня неожиданностью, но все равно добавлял неприятностей.
Форд плавно затормозил возле темно-синих ворот, поднимая тучу пыли, которая медленно стала летать воздухе и опускаться на землю. Меня вывели под дулом пистолета и завели в дом. Федор загнал автомобиль и присоединился к нам. На их лицах читалось безмятежное спокойствие и уверенность в своих поступках. Достаточно плохое и опасное качество, ведь это может привести к трагическим последствиям. Но я молчал. Комментарии в таких делах были лишними.
Чтобы не скучать до прихода людей Пилата, Дмитрий сказал мне сделать кофе и пару бутербродов. Я ставил чайник и все размышлял о возможности, выкрутится из такого каверзного положения, чтобы не перечеркнуть все мое будущее. И кроме самого себя обвинять было некого, ведь я добровольно приехал на встречу. При этом я даже не заподозрил ловушку, хотя мог бы предусмотреть такой вариант.
Я кинул взгляд на своих противников. Федор не спускал с меня глаз, а Соловьев задумчиво смотрел в окно. Для диверсии требовалось усыпить их бдительность или вытащить из рукава козырный туз – какую-нибудь неожиданность, что приведет их в замешательство. Впрочем, у меня не намечалось удачных возможностей сбежать, и я решил полностью отдаться воли случая.
– Рудольф постарается сегодня вечером вернуться. Или завтра, – сообщил Федор.
– Почему завтра? – удивился Соловьев.
– Тупица! Так ведь произойдет переход сквозь портал времени, и он попадет на день вперед, – неохотно объяснил я простые вещи.
Дмитрий недовольно на меня посмотрел, скривив лицо.
– Молчать! Ты уже скоро распрощаешься с прошлым навсегда.
Отлично. Я вывел его из равновесия.
– И тебя же ждет такая участь, – произнес я. – Поверь, Пилат не оставляет свидетелей. Проще провести парочку экспериментов для стирания воспоминаний, путем воздействия на гипоталамус.
– Дима, может этого придурка сейчас заткнуть! – сказал Федор, которого такая ситуация начала раздражать.
– Успокойся. Он свое получит.
– И вы все получите. Насколько нужно быть тупыми, чтобы наивно верить Пилату и смотреть на него преданными и затуманенными от потери рассудка глазами, – сострил я.
Это было осознанное решение, чтобы получить себе преимущество. Федор сжал кулаки и прищуренными глазами на меня посмотрел. Быстрыми, уверенными шагами он направился в мою сторону с явным намерением дать по заслугам. Я специально отступил на несколько шагов назад в надежде успеть убежать.
Он подошел совсем близко, и схватил меня за воротник. Я резко выкрутил его руку и потянул назад. Двери дачи открылись, и ветер свободны приятно подул мне в спину. Бежать? Увы, не получалось. Федор оказался крепким противником. Мы даже подраться, толком не успели. Потянув его, я потерял равновесие, и мы вдвоем упали на землю. Пистолет из рук бывшего военного вылетел вперед. Проследив за траекторией его полета, я увидел, что он удачно приземлился в траве.
Наши взгляды встретились. Мы почти одновременно бросились за оружием. Впрочем, меня постигла неудача. Кулак Федора врезался мне в лоб. У меня потемнело в глазах, а ноги немного подкосились. Только невероятными усилиями я сумел сохранить равновесие, но при этом потерял возможность получить оружие, как шанс на спасение. Теперь уверенность гасла у меня, как пламя свечи во время сильного ветра.
– Думал сбежать? – прозвучал рассерженный голос Соловьева.
Я неуверенно обернулся. Он держал пистолет в руке, но на меня ствол не направлял. Что ж, я испробовал все возможности на побег. Теперь вряд ли получится выбраться из этой передряги живым.
– Нет, этот лох меня хотел ударить, а я потерял равновесие, – солгал я.
– Ах ты сука! – грозно воскликнул Федор и снова собирался ко мне приблизится, чтобы ударить.
Правда, Дмитрий его остановил.
– Все, успокойся. Мы сейчас его свяжем, чтобы не рыпался. Принеси веревку сюда.
С каждой секундой я чувствовал обреченность. Она заполняла все пространство моего рассудка, не давая возможности, смело смотреть своему врагу в лицо. Да и про Синди никак не могу забыть…