83861.fb2
На раздумья времени не было — камеры охраны сообщили о приближении повстанцев. С криками и руганью уокеры бросились в атаку. Сначала рыцари стреляли поверх голов — война с траками, к которой привыкли солдаты императора, очень отличалась от войны с собственными согражданами.
Мятежники шли лавиной. Шторм никогда не думал, что их так много. Он покосился на Крока в специальном, приспособленном для его фигуры военном обмундировании и прохрипел:
— Кажется, сегодня нам придется плыть в человеческой крови…
Крок прохрипел что-то нечленораздельное.
Император Пепис соображал плохо. Он приподнял голову, но тут же опять уронил её на подушки — держать её на весу у него не было сил: потом открыл правый глаз и посмотрел в пространство перед собой — левый глаз не слушался его и не открывался. Это было последствием того кровоизлияния, которое приковало его к медицинской койке, а может быть, и лишило трона.
На краешке его кровати сидела посетительница. Она протянула руку, взяла с тумбочки влажную марлю и приложила её к больному глазу императора.
— Спасибо… — сказал Пепис и ужаснулся звуку собственного голоса — тихий, хриплый, не то шепот, не то хрип…
— Не стоит благодарности, — ответил молодой, звонкий и хорошо знакомый ему голос. Император улыбнулся:
— Мне трудно рассмотреть вас, Элибер, но слух у меня пока что отличный.
— Вот и прекрасно. А лед должен вам немножечко помочь. — Элибер протянула Пепису небольшую чашку со льдом. Император взял её дрожащей рукой и попытался подняться — нет, конечно, он для этого слишком был слаб. Хорошо еще, что медицинская кровать самой новой конструкции, неимоверно чуткая к любым желаниям врученного её электронному попечительству пациента, тут же поменяла положение. Дрожащими пальцами император выловил из чашки несколько кусочков льда и отправил их в рот. Освежающая влага медленно поползла вниз по горлу. Его глаза чуточку прояснились.
Элибер беспокойно посмотрела на дверь.
— Что происходит? — спросил император. Элибер пожала плечами:
— Кто-то начал гражданскую войну. На мой взгляд, так сделать мог только фанатик и придурок.
Пепис засмеялся и тут же подавился кусочком льда. Пока он кашлял, Элибер успела взять у него из рук чашку и пересесть на стул.
— О войне я знаю. — Пепис вопросительно посмотрел на девушку. — А что происходит именно сейчас?
— Думаю, вам не стоит волноваться. — Элибер старалась говорить как можно спокойно. — Ваши рыцари вас защищают, так что госпиталь — это самая безопасная часть дворца. А вообще-то мы завязли по шею…
Император попытался как-то осмыслить происходящее. Голова болела, и реальность ускользала от него. Наконец-то он собрался с мыслями и сообразил, что сейчас у самых стен дворца создаются заградительные барьеры. Его рыцари оборонялись и, кажется, оборонялись безуспешно.
— Боже мой! — выдохнул он. — Неужели же все это зашло так далеко?
— В настоящий момент — да. — Элибер внимательно посмотрела в его потухшие зеленые глаза. Может быть, эта юная леди была чуточку жестока, и все-таки она показалась императору прекрасной.
— У вас есть какие-нибудь идеи?
— Нет. — Пепис покачал головой. Тело болело, но это была еще половина беды. Гораздо хуже было то, что многие участки кожи потеряли чувствительность. Он немножко подумал: — А где медсестры?
— А-а… — Элибер как-то равнодушно посмотрела в сторону. — Большинство персонала сбежало из дворца… Лакеи, повара, горничные, ну и, конечно же, медики. Но это не страшно. — она как-то криво усмехнулась. — Главное, что у вас еще остались ваши рыцари.
— Да… Я должен был предвидеть такой поворот событий. — Что-то, отдаленно напоминающее угрызения совести, шевельнулось в душе императора: каких интриг ни плел он против Джека Шторма, а командир рыцарей все же не оставил своего императора в тяжелую минуту! Хотя… конечно, он оставался во дворце совсем не из-за привязанности к императору. Просто у этого человека было свое понятие долга. — А где Баластер?
— О-о… — Элибер неопределенно махнула рукой. — Ваш министр отдает какие-то распоряжения офицерам полиции, Как вы знаете, сейчас он выполняет ваши обязанности.
— Знаю, знаю, дорогая, — излишне торопливо ответил Пепис и закашлялся. Элибер поднялась со стула и поддержала его голову до той минуты, пока кашель не прошел, потом протерла влажною марлей пересохшие губы императора и дала ему отпить несколько глотков воды из специальной хрустальной поилки в виде маленького чайничка. Элибер смотрела на Пеписа хмуро и озабоченно:
— Мне кажется, что все обойдется и вы будете жить.
— В самом деле? — император зажмурился. — Если бы у меня была ваша вера!..
— Вера… вера… вера… во что? — В палату вошел Вандовер Баластер. — Пепис, насколько я могу судить, вы выглядите значительно лучше!
— Что происходит? — здоровый глаз императора требовательно смотрел на министра.
Министр поглядел на Элибер, а потом опять перевел взгляд на Его Величество.
— Пытаюсь держать ситуацию под контролем. Рыцари не очень-то хотят проливать кровь своих собственных сограждан, поэтому Крок дал приказ отступать. Я думаю, что это неплохое решение. Зачем проливать реки крови, если без этого вполне можно обойтись.
Император попытался приоткрыть левый глаз. Нет, у него опять ничего не получилось.
— Как вы думаете, моя гвардия удержит позиции? — спросил он. Элибер отвела глаза в сторону. Пеписа больно резануло выражение отчужденности, появившееся на её лице. Кажется, и тут он сделал ошибку — ему не следовало вверять её судьбу собственному министру. Пепис опять закашлялся, но па этот раз никто не пришел ему на помощь. Когда приступ кашля прошел и Его Величество смог опустить голову на подушку, коридор перед его палатой наполнился вооруженными рыцарями. Император отчетливо слышал столь привычный ему грохот их бронескафандров.
— Рыцари императора! — на здоровый глаз Пеписа набежала слеза. — Уж они-то будут до конца сражаться за мои интересы!
Этот день длился бесконечно долго. В коридорах дворца постоянно стреляли и дрались. Крики, стоны, разрывы снарядов создавали неимоверный шум. Его Величество чувствовал смертельную усталость, но, несмотря ни на что, старался не засыпать. Собственно, сейчас бодрствование и было единственным признаком жизни, который он мог проявить. Наконец-таки, все стихло.
Бронекостюм, изготовленный специально для Элибер, стоял тут же, в углу медицинской палаты. Она то и дело косилась на него, но пока не двигалась со стула. Происходящее, как это и случалось с ней всегда, не могло отбить аппетита, и чувство голода заставило Элибер подняться, найти пакет с сухим завтраком и раскупорить его. Сухой завтрак был отменно вкусен. Элибер нанизывала на вилку кусочки сочного холодного мяса и с удовольствием отправляла их себе в рот.
— Не беспокойтесь, Ваше Величество. — Элибер подцепила на вилку очередной кусок. — Рыцари будут бороться за свою жизнь, а это очень важно — ведь в таком случае и их и ваша цели совпадают!
Пепис внимательно посмотрел на нее. Конечно, её стоило бы побранить за отсутствие всяческого уважения к собственному императору, но, кажется, в данном случае это было бесполезно — он знал эту юную леди слишком хорошо. её манеры всегда напоминали ему какой-то огромный шкаф, набитый фантастическими нарядами — в зависимости от обстановки и ситуации эта полуледи, полууличная девчонка вытаскивала из своей коллекции нужную интонацию, нужный жест, нужное словцо и таким образом создавала очередной феерический наряд. Император вздохнул. В чем-то, конечно же, она была права — на медицинской койке, опутанный сетью проводов и зависящий от работы медицинской аппаратуры, он был беспомощнее грудного младенца. Пепис еще раз посмотрел на Элибер. Кажется, он начинал понимать, чем она привлекла Шторма — кроме природных красоты и грации, в ней жило прирожденное свойство узнавать правду, какой бы она ни была, и сохранять о ней ясное представление.
— Кажется, я здорово в вас ошибался, — сказал император и сам удивился своим словам.
И вдруг глаза Элибер наполнились ненавистью. Пепис сжался от неожиданности, но через секунду эта черная злость в её глазах пропала, и император засомневался, была ли она на самом деле.
Элибер проглотила кусок мяса:
— Сознайтесь, император, вы ведь специально мешали Джеку во всех его начинаниях! Сознайтесь, и я освобожу вас от всех ваших трубок!
Пепис поперхнулся. Его слабое дыхание поддерживалось медицинскими аппаратами. Конечно, через какое-то время он поправится, но сейчас освободить его от этих бесчисленных трубок — значило освободить его от жизни. Уж это-то он понимал хорошо.
— Напротив. — Пепис постарался говорить спокойно. — Я делал все, чтобы хоть как-то помочь ему.
Элибер качнула ногой:
— В таком случае, ему вредил Вандовер.
Пепис едва заметно кивнул.
— А! — Элибер смяла пакет со съеденным завтраком и, как какого-то заклятого врага, со злостью отшвырнула его в угол. — Все мы проводим тут свою жизнь, как мухи в паучьей паутине.
Пепис посмотрел на смятый пакет.