- Да все продираюсь сквозь тернии, - он усмехнулся и ткнул меня кулаком в плечо. - А ты, говорят, вышел на тропу войны. Это правда?
- Не совсем.
- Шрамов пока нет?
- Только пара синяков.
- Повезло, - рассудил Хэммонд. - Надо же, сцепился с самим СК.
- СК? - растерянно переспросила Джудит.
- Старый клистир. Так его прозвали на третьем этаже.
- Рэндэлла?
- Кого же еще? - Хэммонд улыбнулся моей жене. - Наша детка решила не мелочиться.
- Я знаю.
- Говорят, СК мечется по третьему этажу, словно стервятник с перебитым крылом. Все никак не может поверить, что кто-то пошел против его величества.
- Да, представляю себе эту картину, - сказал я.
- Он в жутком состоянии, - сообщил мне Хэммонд. - Даже напустился на Сэма Карлсона. Ты знаешь Сэма? Стажер, работает под началом СК, роется в отбросах "высокой хирургии". Старый клистир числит его в любимчиках, и никто не понимает, почему. Говорят, потому что он тупой, этот Сэм. Ослепительно, убийственно, пугающе, непроходимо тупой.
- Неужели? - спросил я.
- Эту тупость невозможно описать словами, - продолжал Хэммонд. - Но и Сэму вчера досталось. Он сидел в кафетерии, поедая бутерброд с цыпленком и салатом (несомненно, он долго выяснял у официанток, что такое цыпленок), и тут входит СК. Видит Сэма и спрашивает: "Чем это вы занимаетесь?" А Сэм и отвечает: "Ем бутерброд с салатом и цыпленком". "И за каким чертом?" говорит СК.
- Ну, а Сэм что?
Хэммонд расплылся в улыбке.
- По сообщениям из надежного источника, Сэм ответил: "Не знаю, сэр", - после чего бросил свой бутерброд и вышел вон.
- Голодный?
Хэммонд расхохотался.
- Вероятно. - Он покачал головой. - Но не надо осуждать СК. Он прожил в Мемориалке лет сто, и за все это время у него ни разу не было никаких неприятностей. А теперь, когда идет охота за черепами, и его дочь...
- Охота за черепами? - переспросила Джудит.
- Да что же это такое? Или институт сплетни лежит в руинах? Обычно жены первыми узнают все новости. В Мемориалке ад кромешный. А все из-за больничной аптеки.
- Какая-то недостача? - предположил я.
- Вот именно.
- Что пропало?
- Чертова уйма ампул с морфием. Гидроморфин-гидрохлорид. Он в три-пять раз забористее, чем сульфат морфия.
- Когда это случилось?
- На прошлой неделе. Аптекаря чуть удар не хватил. Зелье увели в обеденный перерыв, пока он тискал какую-то медсестру.
- Чем кончились поиски? - спросил я.
- Ничем. Больницу перевернули вверх дном, но без толку.
- А прежде такое бывало?
- Кажется, да. Несколько лет назад. Но тогда сперли всего две ампулы, а на этот раз взяли по-крупному.
- Какой-нибудь фельдшер?
Хэммонд пожал плечами.
- Это мог быть кто угодно. Лично я думаю, что зелье взяли на продажу: слишком уж много унесли. И очень рисковали. Как ты думаешь, можно ли вот так запросто забрести в амбулаторное отделение Мемориалки и спокойно вынести подмышкой коробку, набитую склянками с морфием?
- Нет, думаю, что нельзя.
- Чертовски дерзкий малый.
- И куда ему столько?
- Вот именно. Поэтому я и думаю, что морфий взяли на продажу. Это было тщательно подготовленное похищение.
- Значит, кто-то со стороны?
- Ну, наконец-то! Это - самый интересный вопрос. В больнице считают, что дельце провернул один из работников.
- А улики?
- Ни единой.
Мы поднялись на крыльцо дома.
- Это очень, очень интересно, Нортон.
- Да уж надо думать.
- У вас там кто-нибудь сидит на игле?
- Из персонала? Нет. Говорят, одна девчонка из кардиологии ширялась амфитамином, но с год назад бросила. Тем не менее, её взяли в оборот. Раздели, искали следы уколов. Ничего не нашли.