- Вы не можете пенять мне за бдительность. В конце концов, убийство есть убийство.
- Полностью с вами согласен, - ответил я.
Арт сидел в довольно сносной камере, чистой и не очень вонючей. Бостонские застенки - едва ли не лучшие в Америке. Иначе и быть не может, ведь в них сидело немало видных людей - мэры, чиновники, другие важные деятели. Если хотите, чтобы человек честно вел свою повторную избирательную кампанию, не сажайте его в убогую камеру. Вас просто не поймут, верно я говорю?
Арт восседал на койке и разглядывал зажатую в пальцах сигарету. Пол был усеян окурками и засыпан пеплом. Заслышав наши шаги в коридоре, Арт поднял голову.
- Джон!
- У вас десять минут, - предупредил сержант.
Я вошел в камеру. Дежурный запер дверь и привалился к решетке.
- Спасибо, - сказал я. - Вы можете идти.
Он злобно зыркнул на меня и вразвалочку побрел прочь, позвякивая ключами.
- Как ты? - спросил я Арта, когда мы остались одни.
- Да, вроде, ничего.
Артур Ли невысок, щупл, опрятен и щеголеват. Родился он в Сан-Франциско, в большой семье, состоявшей едва ли не из одних врачей и правоведов. Предполагаю, что мать Арта - американка: он не очень похож на китайца. Кожа у него, скорее, оливковая, чем желтая, глазницы лишены вертикальных кожных складок, а волосы - светло-каштановые. Он очень непоседлив и непрерывно сучит руками, что придает ему сходство с латиноамериканцем.
Сейчас Арт был бледен и напряжен. Вскочив, он принялся мерить шагами камеру. Движения его были резки и порывисты.
- Спасибо, что пришел, - сказал он.
- Если спросят, я - представитель твоего поверенного. Под этой личиной я и проник сюда. - Я извлек из кармана записную книжку. - Ты звонил адвокату?
- Нет еще.
- Почему?
- Не знаю, - он потер лоб и принялся массировать веки. - В голове все смешалось. Это какая-то бессмыслица.
- Как зовут твоего поверенного?
Арт назвал имя, и я занес его в книжку. Адвокат был хороший. Вероятно, Арт понимал, что рано или поздно ему понадобится защита.
- Хорошо, я ему позвоню. А теперь рассказывай.
- Меня арестовали по обвинению в убийстве.
- Это я уже понял. Почему ты позвонил мне?
- Потому что ты все об этом знаешь.
- Об убийстве? Ничего я не знаю.
- Ты учился на законника.
- Всего год, и это было десять лет назад. Я еле-еле сдал экзамены за семестр и уже ничего не помню.
- Джон, - сказал Арт, - в этом деле медицины не меньше, чем юриспруденции. Мне необходима твоя помощь.
- Тогда рассказывай все по порядку.
- Я этого не делал, Джон. Клянусь, я эту девицу и пальцем не тронул.
Он вышагивал все быстрее и быстрее. Я схватил его за локоть и остановил.
- Сядь и расскажи все с толком. Очень медленно.
Арт тряхнул головой, загасил сигарету и тут же закурил новую.
- Меня взяли нынче утром прямо из дома, - начал он. - Часов в семь. Привезли сюда и принялись допрашивать. Сперва сказали, что для проформы. Не знаю уж, что сие означает. А потом начали наседать.
- Сколько их было?
- Двое. Иногда приходил третий.
- Тебе грубили? Слепили лампой? Шлепали по щекам?
- Нет, ничего такого.
- Они сказали, что ты можешь позвонить адвокату?
- Да, но не сразу, а только после того, как зачитали мои конституционные права. - Он улыбнулся своей горькой насмешливой улыбкой. Поначалу допрос был формальный, и мне не пришло в голову кому-то звонить ведь я не сделал ничего плохого. Они впервые упомянули о девушке только через час после начала разговора.
- Что за девушка?
- Карен Рэндэлл.
- Ты не... Что? Та самая Карен?
Арт кивнул.
- Да, она. Дочь Джей Ди Рэндэлла.
- Господи.
- Сперва они спросили, что я о ней знаю, и приходила ли она ко мне на прием. Я ответил, что неделю назад она обратилась за консультацией. Жаловалась на отсутствие месячных.
- В течение какого времени?
- Четыре месяца.