- И ещё это плацебо. Устроил ей "ломку" при помощи воды, водой же и снял.
- Ты знаешь, как это бывает.
- Да, она просто поверила тебе.
- Вот именно, - ответил я. - Поверила.
Я посмотрел на памятки, иллюстрирующие схему обработки порезов и диагностики внематочной беременности. Когда мой взгляд наткнулся на строки, повествующие о нарушениях менструального цикла и пульсирующей боли в правой нижней четверти живота, буквы начали расплываться.
- Джон.
Я не сразу сообразил, что Хэммонд обращается ко мне. Я даже услышал его не сразу. Хотелось спать. Я едва соображал и двигался, как муха в патоке.
- Джон!
- Что? - Мой голос звучал глухо, как в склепе. Я слышал эхо.
- Ты как?
- Нормально.
"Нормально... нормально... нормально..." - повторило эхо. Я был как во сне.
- У тебя ужасный вид.
- Все хорошо...
"Хорошо... хорошо... хорошо..."
- Джон, не сходи с ума.
- Я не схожу, - ответил я и смежил тяжелые веки; они тотчас слиплись. - Я радуюсь.
- Радуешься?
- Что?
- Ты радуешься?
- Нет, - ответил я. Хэммонд нес какую-то околесицу. Голос его звучал истошно и пискливо, как у младенца. - Нет, - повторил я. - Не схожу я с ума.
- Джон...
- Перестань называть меня Джоном.
- Но это - твое имя, - напомнил мне Нортон. Он встал. Наблюдая его замедленные, как у лунатика, движения, я почувствовал дикую усталость. Хэммонд сунул руку в карман, достал фонарик и осветил мое лицо. Я отвернулся. Яркий луч резанул глаза. Правый даже заболел.
- Посмотри на меня! - Голос прозвучал громко и властно. Так злобно и раздраженно обычно орут сержанты на плацу.
- Отстань, - сказал я.
Чьи-то сильные пальцы. Крепко держат голову. Свет бьет в глаза.
- Кончай, Нортон.
- Не шевелись, Джон.
- Кончай. - Я закрыл глаза. Ну и усталость. Какая же усталость. Вот бы уснуть и не просыпаться миллион лет. И видеть дивный сон про прибой и песчаный пляж, про медленные волны и их мягкий протяжный шелест. Как они накатывают, унося прочь всю грязь.
- Все в порядке, Нортон. Я просто...
- Не шевелись, Джон.
Не шевелись, Джон.
Не шевелись, Джон.
Не шевелись, Джон.
- Ради бога, Нортон...
- Замолчи.
Замолчи.
Замолчи.
Замолчи.
Он достал свой резиновый молоточек и принялся постукивать меня по коленям. Мои ноги задергались, и я почувствовал раздражение, мне сделалось щекотно. Хотелось спать. Крепко-крепко спать.
- Нортон, сукин ты сын...
- Замолчи. Ты не лучше любого из них.
Любого из них.
Любого из них.
Любого из них.
Любого из кого? Интересный вопрос. Сон медленно наползал на сознание. Какие-то гибкие, будто резиновые пальцы коснулись век, заставили их сомкнуться...
- Я устал.
- Знаю. Вижу.