- Это еще зачем?
- Может, перевод кто прислал.
Они не верят. Пальцем манят поближе. Я наивно шагаю вперед, и с дистанции плевка один из бритоголовых посылает свою правую кувалду мне в лоб. Я уклоняюсь ровно настолько, чтобы наткнуться на кулак его приятеля. Из глаз сыпятся искры.
- Указание шефа, - добродушно поясняет один из парнишек. - Чтоб, значит, не забывал про должок.
- Мне бы на секунду ваши мышцы, - бормочу я.
- Чего, чего?
- Деньги, говорю, на почтамте ждут.
- Не виляй, Тема.
- Я не виляю. Вы же это... Сказали - три дня.
- Три-то три, да только не шибко ты торопишься, как я погляжу. - Знакомый крепыш с головкой-тыковкой заправляет мизинец в ухо, ковырнув пару раз, сладко жмурится. Его добродушный вид вводит меня в заблуждение.
- А чего торопиться? Время еще есть.
- Да ну?
- Конечно. Вы когда у меня были? Вона когда. Почти вчера. А сегодня - еще сегодня.
Локоть ближайшего верзилы вонзается в мой живот. Шипя от боли, я опускаюсь на корточки.
- Чего это ты позеленел? Никак поплохело? - Обладатель головки-тыковки заботливо присаживается рядом.
- Отчего же... Всегда приятно ощутить локоть товарища.
- Ты дурочку не гони, шутник. Не верит тебе Келарь. И я не верю. Так что надо бы имущество твое проинспектировать. Так сказать, на всякий пожарный.
- Я уже говорил: у меня картины есть.
- Видели мы твои картинки, фуфло одно. Тем более - это все движимое, а нам недвижимое нужно. Разницу понимаешь?
Я трясу головой.
- Ну вот... Дача есть?
- Вы чего? Откуда!
- Может, садовый участок?
- Не-а.
- Гараж?
- Гараж есть.
- О! - Взгляд бригадира проясняется. - Чего же ты раньше молчал? Веди.
Делать нечего. С таким конвоем Сусанин и тот бы растерялся. Тем более, что гаражи совсем рядом. Через несколько минут мы уже на месте.
- Все, пришли. Ключ, правда, дома лежит, так что открыть не могу.
- Неважно. - Начальник конвоя вперевалку приближается к свежевыкрашенному гаражу соседа, щелкает пальцем по массивному амбарному замку. - Что внутри?
- "Жигули", восьмая модель.
Браток совсем веселеет.
- Ну вот, а ты переживал! Денег, болтал, нет. Вот же они - деньги!
- Так это не мои. Соседа.
- Чего?
- Я говорю - соседа. Его это гараж, а мой рядом, - я указываю пальцем поточнее, чтобы было понятно, что именно называется моим гаражом. Какое-то время обладатель головки-тыковки ничего не понимает. Полуметровый закуток между гаражами, затянутый тонкостенной жестью никак не согласуется в его представлении с гаражом.
- Ты это... В натуре!.. - Он по-рыбьи хватает ртом воздух. - Чего гонишь? Это же чулан какой-то, не гараж. Что там можно хранить?
- Ну... Банки с капустой, рейки всякие. А из транспорта велосипед.
- Чего?!
- Велосипед. Дорожный, со спидометром. Я на мопед копил, да инфляция помешала.
- Инфляция, говоришь?! - Правый кулак бригадира ощутимо встряхивает мою печень. Теперь воздух глотать приходится уже мне. Еще удар, и я падаю на колени.
- Издеваешься? - Обладатель головки-тыковки склоняется надо мной. Крючковатым пальцем цепляет меня за ворот. Короче, так, Артемка, шутки кончились. Начинается время взносов. У тебя чуть больше суток, так что собирай денежки.
- Я это... Про крышу сказать хотел.
- Чего?
- Петр Селиванов, из особой роты...
Очередной удар производится ладонями по ушам, и фраза застревает в горле. Оглушенный, я придерживаюсь за землю, чтобы окончательно на упасть. Щебень выскальзывает из-под ладоней, все кругом дьявольски неустойчиво.
- Крыша у него... Придумай что-нибудь получше!
Они уходят, а я обессиленно приваливаюсь головой к дверце собственного гаражика. С любопытством прислушиваясь к собственным болезненным ощущениям. Говорят, в предшоковом состоянии это бывает. Свое тело воспринимаешь, как чужое. Со временем однако боль утихает, мне становится легче. Шуршит гравий, кто-то приближается сзади.
- Эй, ты чего?