И директор, и главный редактор в сильном возбуждении, какое можно сравнить только с вдохновением гения, стали подряд, не выбирая, бросать вещи в электронное чрево роботов, а скорые на ум машины мгновенно переводили с языка вещей на язык литературы, что и было им задано условием программы.
Обоих руководителей издательства сразу охватил азарт более сильный, чем при игре в «балду»!
Когда первое ослепление эмоциями утихло, они стали разбирать переводы и обнаружили, что у каждой вещи было несколько разных сюжетов, потому как каждый действующий робот был настроен на свой жанр и стиль. И вот что при этом получилось:
Лирический робот: «Он стоял перед зеркалом с галстуком в руке и, улыбаясь, думал: а понравится ли ей этот цвет?»
Детективный робот: «Она взяла галстук и, накинув на шею уснувшего мужа, задушила его».
Приключенческий робот: «Шеф отдела напутственно сказал агенту: «Галстук в крапинку — это ваш пароль».
Лирический: «Ей очень понравилась на нем сорочка красного цвета».
Детективный: «Убийца решил надеть красную сорочку — пятна крови будут на ней меньше заметны».
Приключенческий: «Вместо флага, сбитого осколком снаряда, он навязал на штык красную сорочку и повёл отряд в атаку».
Лирический: «Приняв ванну, он надел чистый халат и пошел к ней в спальню».
Детективный: «Завернув труп в халат и спрятав его в шкаф, он выстрелил себе в висок».
Приключенческий: «Они сделали из халата маленькую палатку и переждали в ней грозу».
Лирический: «Он торопливо брился, боясь опоздать к ней на свидание».
Детективный: «С лезвия бритвы медленно стекали капли крови».
Приключенческий: «Быстро разрезав бритвой путы, он освободил их из неволи».
Лирический: «Она получила к своей свадьбе полный чемодан драгоценностей».
Детективный: «Из раскрытого чемодана выкатилась лысая голова с высунутым языком и вытаращенными глазами».
Приключенческий: «Они приладили на чемодан парус и переплыли море».
Подобные сюжеты получились из домашних тапочек, женской фотографии, любовной записки, носового платка, пары носков и даже из старой газеты, устилавшей дно чемодана.
Из каждого сюжета можно было сотворить роман, поэму, повесть, драму, рассказ, эссе, фельетон в любом стиле, на любом из трех с половиной тысяч языков народностей мира.
Наконец, утомившись от бесконечного варьированья и сшивания сюжетов, перевода с языка вещей на язык чтива, они в опьянении уставшего творца, повалились на диван, хохоча от чувства радости сделанного ими открытия.
— Не зря мы так долго и терпеливо ждали! — оптимистически изрек директор с интонацией довольства.
— Гении не часто рождаются, поэтому не сразу их находишь! — философски продолжил мысль шефа главный редактор.
— Мне кажется, мы не все грани таланта раскрыли в его творчестве. Надо бы еще поработать, — предложил директор, поднимаясь с дивана.
— Вы правы! Гения нельзя прочесть за один раз! — горячо отозвался на предложение главред и тоже соскочил с дивана.
Работа закипела вновь!
Новое литературное направление оказалось удивительно урожайным при погружении в его глубь и бесконечно многогранным в своих поворотах, выражаясь языком критики. Литературное разночтение так и сыпалось из чрева роботов прямо на пол, как зёрна нового урожая в закрома амбара.
Увлечённые работой директор и главред не услышали шума подлетевшего к издательству космолёта-малолитражки.
Подошедший к ним автор, гений, творец нового стиля с недоумением глядел, как его вещи исчезали в пасти роботов и на экранах дисплеев при этом загорались удивительные фразы.
— Что вы делаете?! — возмущенно закричал он, когда главред хотел было кинуть в пасть робота фотографию его любимой. — Вы испортите ее фотографию!
Директор и главный редактор, увидев своего новоявленного кумира, накинулись на него с объятиями и поцелуями.
— Вы — гений, молодой человек!
— Вы открыли новое направление в литературе, а мы — вас!
— Ваше произведение в вещах — самый гениальный шедевр за всю историю литературы! Вы — корифей корифеев!
— Писать вещами, а не словами — это гениальнейшее решение таланта!
Наконец, с трудом уловив в чем суть дела, юноша виновато усмехнулся и, крутнув у виска пальцем, смущенно произнёс:
— Какой же я чудак…
Директор сразу уточнил:
— Гении все чудаки! Это известно с сотворения мира!
— Я случайно, а не умышленно оставил здесь не тот чемодан… — стал оправдываться юноша и протянул руку за чемоданом.
— Вы оставили самый что ни на есть тот чемодан! Уверяю вас! — возразил молодому человеку главный редактор, бережно забирая из его рук чемодан, не позволяя укладывать в него вещи.
— Никакого вашего заблуждения тут нет, — заверил юношу директор. — Вы просто еще не осознали, что означает для нас с вами этот случай с чемоданом вещей! Это — гениальный роман!
Тогда юноша, как последний свой аргумент, положил на стол другой, похожий на первый, чемодан и раскрыл его — чемодан был туго набит рукописными страницами.
— Вот мой роман! — заявил он, указав на рукописную кипу.
Просквозив взглядом по первым страничкам и опытным глазом сразу определив их ценность, директор и главред замахали на автора руками:
— Спрячьте! Сейчас же спрячьте ваши… э… гениальные листочки! И никому их не показывайте до тех пор, пока не умрете!
Они забрали у юноши чемодан и надежно спрятали его в сейф. Потом увели молодого автора, сочинившего длинный роман, в директорский кабинет и долго о чем-то с ним там беседовали.
По случаю появления на литературном небосводе нового гения в издательстве «Галаксис» был дан пышный банкет.
Среди десятка научных и околонаучных речей, разных тостов и поздравлений на банкете прозвучал спич директора издательства. Краткий по продолжительности, он произвел на присутствующих очень яркое впечатление своей парадоксальной актуальностью.