- Пришлось рискнуть, - невозмутимо пожал он плечами. - Иногда честность лучшая политика. Я долго взвешивал этот шаг и в конце концов пришел к выводу, что премьер-министр должен понять меня. И он действительно понял. Он уже и сам был близок к пониманию ситуации, а те аргументы, которые ты привел в нашем предыдущем разговоре, окончательно убедили его. Он всегда считал передачу этих бомб провокацией с вашей стороны, но раньше думал, что она направлена на обострение военных действий между нами и габбарами. Точно так же думали и другие члены правительства, но не устояли перед соблазном отомстить габбарам за Мельмак. А на поверку дела оказались и того хуже - какая-то тайная группировка в вашем руководстве решила подтолкнуть человечество к истреблению всей нашей расы. Когда до премьер-министра это дошло, он предоставил исчерпывающие доказательства того, что мы не изобретали кварковой бомбы.
- Или подсунул тебе фальшивку, - мрачно заметил я.
- Исключено. У него просто не было на это времени. В конце нашего разговора он лишь на пять минут отлучился, а вернувшись в кабинет, дал мне этот диск. Я ручаюсь, что доказательства не сфабрикованы. Ты сам убедишься, когда просмотришь все записи. Там, кстати, есть один любопытный момент, который должен помочь вам в расследовании. При выгрузке последний контейнер застрял в шлюзе, что-то там заклинило в автоматике, и двум членам команды пришлось выталкивать его вручную. То ли они недооценили наши технические возможности, то ли сочли расстояние до наших кораблей достаточно большим, а может, просто потеряли бдительность, но в любом случае не включили поляризацию обзорных стекол своих скафандров. И наши специалисты, произведя компьютерную обработку записей, сумели реконструировать их лица. Хотя, по-моему, они перестарались. Я думаю, что в жизни эти люди выглядят гораздо старше. Вот, взгляни.
Шелестов сунул диск в считывающее устройство, произвел некоторые манипуляции с консолью, и на небольшом голографическом экране появилось два снимка - юноши и девушки.
Я замер, как громом пораженный. Я не мог поверить своим глазам. Не мог потому что это противоречило логике. Потому что я знал этих молодых людей, и год назад они никак не могли находиться в локальном пространстве 371-й Лиры. Ведь они жили здесь, на Новороссии...
С экрана на меня смотрели лица Ани Кореевой и ее друга Саши Киселева.
26
Когда я вернулся домой, в холле слышались приглушенные звуки музыки. Наперед зная, что увижу, я тем не менее приоткрыл дверь гостиной и заглянул внутрь.
В комнате находилось двое - Рашель, игравшая на рояле, и Олег Рахманов, который сидел неподалеку на стуле и с благоговением слушал ее. Вряд ли он был большим ценителем старинной музыки, но он был страстным поклонником моей дочери, а значит, любил все, что она делает, в том числе и ее игру. Его взгляд, устремленный на Рашель, был настолько красноречив, насколько это вообще возможно.
Я осторожно закрыл дверь, поднялся по лестнице на второй этаж и прошел в кабинет. Анн-Мари дома не было - сегодня с утра ее пригласила в гости одна знакомая, коллега по работе в телекомпании, и она еще не вернулась. Руслан Кузнецов и его жена Ирина тоже отсутствовали - на выходные они уехали в Верхний Новгород проведать дочь, зятя и внуков.
Я запер дверь, уселся перед терминалом и стал просматривать записи, полученные от Григория Шелестова. В подробности я особо не вникал - все мои мысли вертелись вокруг одного-единственного момента во всей этой запутанной истории. Это было невероятно, я до сих пор не мог поверить своему открытию, и все же факты говорили сами за себя. Я несколько раз прокручивал эпизод с выгрузкой третьего контейнера, при большом увеличении внимательно всматривался в расплывчатые лица, видневшиеся сквозь обзорные стекла скафандров. Разглядеть невооруженным глазом какие-нибудь черты было невозможно, съемки велись на грани разрешающей способности приборов, так что тут требовался компьютерный анализ каждого кадра, их обработка, сличение и синтез. Однако я не сомневался, что результат будет аналогичным тому, который получили альвийские специалисты.
Легче всего было бы списать все на простое совпадение, банальное внешнее сходство. Я бы, наверное, так и поступил, окажись в моем распоряжении только один снимок - либо Кореевой, либо Киселева. Но снимков было два, и на обоих фигурировали знакомые мне лица. Мало того, эти ребята были друзьями, соратниками, "сладкой парочкой", как называли их знакомые; вдобавок они принадлежали к подпольной группировке, чья деятельность весьма и весьма озадачивала нашу разведку...
Что же это значит, черт побери? Вывод напрашивался сам собой - эти молодые люди были не те, за кого себя выдавали. И, может, не только они, но и другие их товарищи - Сергей Иванов, Юрий Ворушинский, Борис Компактов...
Я вызвал из памяти компьютера досье на всех пятерых. Трое из них Кореева, Киселев и Вейдер-Иванов - были "под колпаком" у нашей разведки уже девять месяцев. Ворушинский и Компактов попали на заметку лишь недавно - их имена нечаянно выболтал в разговоре с Эстер и Рашелью принц Павел.
Итак, что же делали Аня и Саша более года назад, во время летних каникул? Впрочем, условно летних - тогда в Северном полушарии планеты была зима, а почти все Южное занимает огромный океан. Ага! Согласно собранным нашими агентами сведениям, с середины июля по середину августа они отдыхали в горнолыжном лагере на Новом Памире. Хотелось бы поговорить с инструктором их отряда. Я представил, как он с минуту напряженно раздумывает, потом отвечает:
"Знаете, что-то не припомню их. Сейчас, погодите, я посмотрю..."
Пауза, он делает запрос в базу данных. Затем:
"Да, в самом деле, были такие. Но, хоть убейте, не могу их вспомнить. Наверное, они были очень неприметными, тихонями. Вы хоть представляете, со сколькими детьми мне приходится работать в течение года..."
Вот и все.
Так, а что дальше? В смысле - дальше в прошлое.
Как явствовало из досье, Аня была сиротой. Шесть лет назад ее родители погибли в автокатастрофе. Родственники отказались брать на себя заботу о двенадцатилетней девочке, и она была помещена в Хрисовоздвиженскую школу-интернат номер восемнадцать. Спустя три года ее перевели в Николайбург. Причина перевода - обычная перетасовка учеников. Распространенная на Новороссии практика: самых одаренных берут в столицу, а отстающих отправляют в провинцию.
Интересно, что случится, если я позвоню в Христовоздвиженск и спрошу у руководства интерната об их бывшей воспитаннице Ане Кореевой? Возможно, ответ будет такой:
"Да, у нас действительно училась эта девочка. Но мы помним ее смутно. (Понимай, как "совсем не помним".) Ничем, кроме хороших оценок, она не отличалась..."
А ее предполагаемые родственники? Не скажут ли они, что не поддерживали особо близких отношений с Аниными родителями и вообще вроде бы не припомнят, что у тех была дочь? Или удивленно скажут:
"А мы-то думали, что Аня погибла вместе с ними..."
Что касается Саши Киселева, то он, по нашим данным, был из неблагополучной семьи. Отец - безработный алкоголик, мать - проститутка и наркоманка. Два с половиной года назад их лишили родительских прав, а парня усыновила пожилая бездетная чета. Вот вопрос: если разыскать его прежних родителей и спросить о Саше, вспомнят ли они, что когда-то у них был сын?..
Теперь Вейдер-Иванов. В графе "отец" стоит прочерк - его мать была одиночка. Когда Сергею исполнилось пятнадцать, она вышла замуж за вдовца с двумя детьми, владельца арктической фермы по разведению моржей. То ли парень не вписался в новую семью, то ли не захотел жить в Заполярье, но вскоре он переселился к своей прабабушке, уже давно впавшей в старческий маразм. Старушка вряд ли годилась ему в опекуны, скорее, это он заботился о ней, но по сему поводу никто не проявлял беспокойства. Сергей не бродяжничал, не якшался с уличной шпаной, не попадался на кражах или приеме наркотиков; он был серьезным и самостоятельным юношей, досрочно закончил школу, учился в университете, хорошо зарабатывал как кибер, обеспечивал себя и свою прабабушку - короче, с ним все было в порядке.
У Компактова с Ворушинским были другие истории, но сходные в одном - они тоже не жили со своими родителями. К тому же всех пятерых объединяло еще и то обстоятельство, что два или три года назад они поменяли место жительства и учебы. Вот так-так!...
"Проклятье! - думал я, тупо уставившись на экран терминала. - Как же мы раньше не обратили внимание?.. Впрочем, раньше мы знали только о троих и не выделяли их из общей массы ближайших соратников цесаревича. Не было ничего странного в том, что среди двух десятков ребят - одна девочка-сирота, какой-то паренек из неблагополучной семьи, а другой не живет с матерью. Но ведь три недели назад многое прояснилось, а мы до сих пор оставались слепы. Слишком уж увлеклись переговорами с Павлом и забыли обо всем остальном..."
Мои размышления прервал звонок в дверь (кабинет был звукоизолирован), а затем из интеркома раздался голос Анн-Мари:
- Стив, ты здесь? Почему заперся?
Я торопливо извлек из считывающего устройства диск Шелестова, спрятал его в карман и лишь тогда впустил Анн-Мари в комнату.
- А Рейчел даже не знала, что ты вернулся, - сказала она с порога. - Ты проскользнул мимо нее как мышь.
- Я просто решил не мешать ей, - ответил я, вновь запирая дверь. - Олег еще не ушел?
- Нет. Судя по всему, он окопался у нас до позднего вечера. Кстати, забыла тебе сказать, что утром мне звонила его мать. Мы мило поговорили, и намекнула, что в ближайшее время они собираются пригласить нас на ужин. Видно, хотят познакомиться с потенциальными... как это здесь называется?.. сватами, кажется. - Анн-Мари улыбнулась, но, не получив улыбки в ответ, внимательно посмотрела мне в глаза. - Ты чем-то взволнован? Что случилось?
Рассказывать ей о своей встрече с альвом и о полученной от него информации я не имел права. Зато вполне мог поделиться своими выводами, основанными на доступных ей материалах.
- Я только что просматривал досье на нашу "великолепную пятерку" Корееву, Иванова, Киселева, Ворушинского и Компактова. И обнаружил кое-какие факты, которые по отдельности ничего не значат, но в комплексе... А впрочем, сама посмотри.
Анн-Мари понадобилось лишь несколько минут, чтобы во всем разобраться.
- Боже правый! Ведь это похоже... это очень похоже на тщательно разработанные легенды!
- Вот именно.
Она вопросительно взглянула на меня:
- Ты думаешь, эти ребята тоже агенты?
- Возможно. Вопрос только - чьи? Тайной группировки в нашем командовании или...
- Или, - подхватила Анн-Мари, - правительства одной из планет, которое затеяло собственную игру. Послушай, Стае, - в волнении она позабыла, что меня следует называть Стивом, - это очень серьезно. Если твои подозрения подтвердятся, то... Но сперва нужно все проверить.
- Да, нужно, - согласился я. - Однако это не в нашей компетенции. Сейчас я составлю специальное донесение, а ты его отправишь.
Анн-Мари понимающе кивнула. Слово "специальное" означало, что содержание донесения будет секретным даже для нее.
- Сколько времени тебе понадобится?
- Не больше пяти минут.
- Хорошо. Тогда я просто покурю в коридоре.