Эллиот зашелся, но, помедлив, искренне улыбнулся - в первый раз за те несколько дней, что Брим его видел.
- Пожалуй, вы правы, капитан, - произнес он. - Я буду рад выпить за этот изящный корабль - и за его выдающийся экипаж.
После того как были произнесены все полагающиеся в таких случаях тосты, губернатор поднял свой кубок лично за Коллингсвуд.
- Пользуюсь возможностью пожелать вам удачи, капитан, - объявил он.
Коллингсвуд молча подняла кубок. Брим хорошо понимал, что у нее на уме. Наутро "Непокорному" предстояло отправиться на Менандр-Гаранд, на тренировочную базу кораблей боевой охраны, зато ей по-своему удалось посадить эту напыщенную штатскую крысу на место. Впрочем, коммандеру предстояли дела посерьезнее, чем дрессировка провинциальных губернаторов.
***
Суточный перелет на учебную базу закончился без происшествий. Вальдо с Арамом как по ниточке посадили корабль в безветренный, безоблачный вечер, как раз когда двойная звезда Менандр пряталась за горизонт на западе. Зато после этого всем пришлось трудиться без отдыха пять недель. Учебный курс специально рассчитывался с тем, чтобы закалить новые экипажи и подготовить к условиям, с которыми им придется столкнуться в жестокой галактической войне. Вся команда, от Коллингсвуд до последнего матроса, почти постоянно находилась в напряжении. Если они не отрабатывали боевое маневрирование, то занимались на стрельбище, или сражались с учебными пожарами, утечками радиоактивности, или сажали корабль на половине ходовых систем... Когда "Непокорный" находился в гравибассейне, каждая боевая служба крейсера проходила учебный курс действий какой-либо другой службы Таким образом, Брим значительно пополнил свои познания по части ходовых машин, а бедняге Урсису впервые в жизни довелось лично пилотировать корабль, с чем он справился на удивление хорошо. А Веллингтон со своими канонирами как-то раз даже оказались в машинном отделении, где собственными руками сменили шестнадцать силовых колец Теслы операция, на редкость тяжелая и неприятная, но без которой "Непокорный" мог бы запросто потерять способность летать на сверхсветовых скоростях. За эти недели все члены экипажа - включая даже безукоризненно выдержанную Коллингсвуд дошли до состояния, близкого к мрачному отчаянию, усугубленному смертельной усталостью и новыми непосильными нагрузками.
Тем не менее каждый понимал, что только так они станут единой боевой командой, способной не только выжить, но и выполнять задачи по охране галактических конвоев. И если ценой, которую они платили за обучение, были усталость и боль во всем теле, цена, которую им пришлось бы заплатить, не пройдя эту подготовку, могла бы оказаться гораздо выше.
Поначалу, конечно, у них часто случались накладки Многие члены экипажа сами по себе были чрезвычайно талантливыми специалистами, но им еще предстояло сработаться в коллектив, для чего требовались непрерывные тренировки. Мало-помалу успехи экипажа становились заметнее, да и корабль день ото дня становился все послушнее и послушнее. Вскоре число побед "Непокорного" в учебных боях с условным "противником", пилотировавшим трофейные корабли Облачников, превысило число поражений, и с каждым днем соотношение это увеличивалось в его пользу.
Члены экипажа не только притирались друг к другу, они привыкали к кораблю, ко всем его причудам и странностям. И само собой, к его достоинствам. Веллингтон пребывала в постоянном восторге от вверенных ей разлагателей. Ее канониры, возможно, единственные из экипажа с первых же дней учебы держались молодцами, так сплачивала их яркая личность нового командира. Очень скоро они уже поражали цели, которые с трудом обнаруживали экипажи, заканчивающие учебный курс. А сам "Непокорный" прославился как корабль снайперов, и еще каких. Постепенно в Учебном Комплексе его 152-миллиираловые разлагатели стали называть не иначе, как "Веллингтонами".
Однако у них практически не было времени, чтобы подготовиться к тому, что уже знали в узком кругу командиров, включая Коллингсвуд: война вступала в новую, еще более жестокую фазу. Брим узнал об этом как-то утром, когда почти всех офицеров и младший командный состав "Непокорного" неожиданно оторвали от тренажеров и теоретических занятий, усадили - валившихся от усталости - в глайдеры и отвезли в центральный корпус.
Там, на совершенно секретном совещании, они узнали: в Лиге Темных Звезд творится что-то не ладное. Развязывая войну, Негрол Трианский обещал своим приближенным, что через пару лет вся Галактика будет лежать у их ног. С этой целью он послал своего миньона Кабула Анака завоевывать звезду за звездой, пока его хищные когти не протянутся до самого Авалона. Однако успешное продвижение армад Облачников постепенно замедлилось, а когда Империя пришла в себя после нападения, и вовсе остановилось. Анаку пришлось дорогой ценой платить за каждую покоренную звезду и планету, да что там - за каждый астероид.
Теперь, через восемь лет после начала войны, Трианский оказался перед необходимостью сдержать свое обещание - пока у него еще оставалась такая возможность. Все основные порты Облачников надежно блокировал Имперский Космофлот, а их экономика находилась в полном развале, что усугублялось нестерпимым гнетом класса Контролеров. В отчаянной попытке добиться изначально поставленных целей - и сохранить трон - Негрол Трианский приказал радикальным образом изменить стратегию наступления. Непрерывные когда-то атаки флота Анака стали значительно реже, а в последние месяцы почти прекратились. Одновременно корабельные верфи Облачников удвоили выпуск боевых звездолетов, пожертвовав строительством целых городов ради дефицитных материалов, которые были использованы для оснащения космических флотов. Работая не покладая рук, Имперская разведка собрала и сложила клочки информации, раскрывающей новые планы Трианского, который задумал один, но решающий удар: бросить все силы Кабула Анака непосредственно на Авалон, образовав для этого настолько мощную группировку, что у Империи просто не нашлось бы сил преградить ей путь на свою столицу.
Таким образом Облачники хотели разом решить две задачи: лишить Империю руководства и уничтожить если не весь ее Космофлот, то по крайней мере большую его часть.
Основным препятствием к выполнению этого на первый взгляд нехитрого плана было расположение Авалона в центре Галактики. Пять столичных планет и их тройная звезда, Астериос, были окружены почти непроходимой сферой астероидных полей, нейтронных звезд, свободных частиц и прочего космического хлама, непрерывно перемешиваемого сокрушительными гравитационными штормами. Нападающие могли попасть к Авалону только через свободный от естественных препятствий проход, но его прикрывали большой межзвездный порт и военная база Гадор-Гелик. Для прорыва через этот проход требовался необычайно сильный боевой флот - именно то, что так поспешно готовили Негрол Трианский и Кабул Анак.
С этой целью в хорошо защищенных звездных портах поблизости от столицы Лиги, Тарро, уже начали собираться мощные боевые группировки - в обстановке строжайшей секретности, разумеется. Трианский не подозревал, что его планы уже известны Имперской разведке, так что теперь Империя поспешно укрепляла Гадор-Гелик. Единственное, что оставалось пока неясным, - это намеченное время атаки.
Часы истории неумолимо отсчитывали циклы и метациклы, но только Облачники знали, когда прозвонит будильник. Брим понимал: когда бы Кабул Анак ни решил нанести удар, "Непокорный" обязательно примет участие в неслыханном космическом сражении. И ему не терпелось лицом к лицу встретиться с настоящим противником.
***
Всю следующую неделю "Непокорный" бился в одиночку против трех трофейных боевых кораблей Лиги; на этот раз в роли нападающего выступал именно он. Было совершенно очевидно, что даже великолепно подготовленные экипажи "противника" не могут противостоять новому поразительно скоростному легкому крейсеру. Да и Коллингсвуд блестяще использовала все преимущества своего корабля, навязывая "противнику" правила поединка. "Непокорный" неожиданно нападал и никогда не оставался на одном месте достаточно долго, чтобы "Облачники" успели использовать преимущество в артиллерии. К несчастью для "противника", каждый раз, когда три его корабля занимали наиболее выгодную для огня позицию, хитрая Коллингсвуд использовала скорость - в сочетании с мастерством управлявшего крейсером Брима - и выгодным маневром уходила из-под прицела с минимальными "повреждениями", нанося при этом точные условные залпы по "неприятельским" кораблям.
В конце учебной недели утомленные "противники" просигналили, что сдаются.
- Вы победили, - гласила КА'ППА-грамма. - Уж лучше мы сразимся с людьми Анака, всеми сразу!
Брим усмехался про себя, когда офицер связи зачитывал это послание по громкой судовой связи. Он хорошо понимал, что подлинным испытанием боевых возможностей "Непокорного" будет только настоящий бой с реальным противником. Настоящую угрозу смертине сымитируешь...
Через два дня после окончания в меру торжественной церемонии выпуска окончивших курсы экипажей - на которой присутствовал сам командующий учебным центром контр-адмирал (засл.) Набунасер К. Комтист - команде "Непокорного" был предоставлен отпуск перед выходом на первое боевое задание: проводку конвоя на Гадор-Гелик. Брим подготовился к такому повороту событий и ухитрился выкроить время, чтобы провести кое-какую подготовительную работу.
Уже через несколько циклов, после того как "Непокорный" стал на якорную стоянку в гравибассейне, он отстучал КА'ППА-грамму по гражданской линии связи:
Л-ТУ ИМП. К/ФЛОТА МАРГО ЭФФЕРВИК@АДМИРААТЕЙСТВО/АВАЛОН 19-993.367 ОТ: Л-ТА К/ФЛОТА ВИЛФА А. БРИМА@МЕНАНДР-ГАРАНД 341.98-Р31 ЛИЧНО:
МАРГО: ПЯТИДНЕВНЫЙ ОТПУСК И ПЕРЕЛЕТ НА АВАЛОН И ОБРАТНО ОСТАВЛЯЮТ ПОЧТИ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ! К.И.Ф. "АЛЬБАТРОН" ПРИЗЕМЛЯЕТСЯ ЧЕРЕЗ ДВОЕ СУТОК НА БАЗЕ КОСМОФЛОТА ЦЫШЛИ НА ОЗЕРЕ МЕРСИН: ДЕВЯТЫЕ СКЛЯНКИ ВЕЧЕРНЕЙ ВАХТЫ. БУДУ ИСКАТЬ АМБ-РИДЖА, ТВОЕГО ПОСОЛЬСКОГО ШОФЕРА. ВСЕГДА ТВОЙ - ВИЛФ.
Отправив это сообщение, Брим поспешно уложил маленький вещмешок и на открытом глайдере, который Урсис с Проводником на сумасшедшей скорости прогнали через всю базу, едва-едва успел к отлету маленького Л К-91, скоростного пакетбота, на котором он еще курсантом Академии Космогации проходил практику вторым рулевым. Проскользнув в уже закрывающийся входной люк, Брим бегом поднялся на тесный мостик, где поменялся местами с пилотом высоким парнем с кустистыми бровями, шапкой буйных волос и выражением глубочайшего облегчения на физиономии.
- Вселенная, Брим! - выдохнул тот, выбираясь из пилотского кресла. - Я думал, что мне придется-таки лететь на Авалон самому. Ты что, всегда являешься в последнюю минуту?
Брим рассмеялся:
- Главное, что я здесь - теперь ты можешь жениться. Разве этого мало?
- Ладно, я чего-нибудь придумаю до твоего возвращения, мошенник ты этакий! - отозвался пилот, ныряя в коридор.
Несколько мгновений Брим смотрел, как он бегом несется вниз по трапу прямиком в объятия темнокожей, длинноволосой девушки, поджидающей его у маленького глайдера на пристани, а потом переключил внимание на приборы, озабоченный тем, чтобы не сорвать график собственного короткого визита на Авалон. Он спешил туда не затем, чтобы срочно жениться, но его планы были связаны с женщиной...
***
Космическая трасса, связывающая Менандр-Гаранд с Авалоном, хорошо охранялась, и маленький, быстрый пакетбот миновал ее без каких-либо осложнений, словно войны, бушевавшей по всей Галактике, не было вовсе. Брим плавно приземлил корабль, направил его на стоянку у военного комплекса и остановил на указанном гравибассейне за три цикла до того, как на мостике пробило девять склянок. Одновременно с этим у подножия трапа затормозил, паря в воздухе, длинный черный глайдер-лимузин. Да, с улыбкой подумал Брим, такое бывает только в Авалоне. Столица, по-видимому, так переполнена лимузинами, что их уже начали использовать для грузовых перевозок. Этот, судя по всему, должен был забрать важный груз, ибо никакой особо важной персоны на борту вроде бы не имелось.
- Глуши моторы. Мак, - крикнул он через плечо старшему машинисту и, дождавшись, когда гул генераторов стихнет, приготовился к отключению искусственной гравитации. Эта операция всегда вызывала у его внутренних органов решительный протест - в который бы раз это ни происходило. Однако сегодня он даже ничего не заметил, ибо в следующий момент высокий шофер-слуга в зеленой ливрее отворил дверцу лимузина, и из него показалась странно знакомая фигура во флотском плаще. Вид божественно растрепанных светлых волос заставил сердце Брима колотиться в несколько раз быстрее... Он на всякий случай зажмурился и снова открыл глаза - нет, фигурка действительно миновала контрольный пост и решительно устремилась вверх по трапу. Во всей Вселенной это мог быть только один-единственный человек.
- Марго! - Брим поперхнулся и едва не упал - с такой поспешностью он выбирался из кресла. - До завтра, - бросил он бортмеханику, подхватывая вещмешок и ныряя в коридор.
- Угу, - буркнул тот ему вслед. - Если ты прежде не свернешь свою тытьчертову шею!
Еще до того как Брим вынырнул из люка, ему в лицо ударил холодный ветер. Он принес с собой аромат знакомых духов! И конечно, это она ждала его на верхней ступеньке трапа, улыбаясь самой прекрасной улыбкой, которую он когда-либо видел. Самая желанная во всей Вселенной - и у Брима не было слов, чтобы объяснить ей это. Впрочем, у нее тоже - губы у обоих были слишком заняты, говоря на куда более понятном языке, чем казенный авалонский.
Когда он по крайней мере частично восстановил дыхание. Марго все еще продолжала крепко обнимать его. Следом за ней в корабль спешили работники наземных служб космопорта, и Брим увлек ее в маленькую нишу у люка, чтобы дать им возможность пройти. Ничто, даже прямой приказ Императора, не заставил бы его отвлечься в эту минуту.
Немного позже она приоткрыла глаза - сонно, томно, так, как ему нравилось. Он начал было говорить что-то, но принцесса прижала палец к его губам и продекламировала шепотом:
Сквозь время и пространство лег твой путь,
Полночный дух, сын солнца и созвездий,
Созданье снов, таинственных предвестии,
Что холодят и обжигают грудь
Кошмар, восторг Грядущее не ждет!
И был мгновенным скорый твой полет.
В памяти Брима всплыли и следующие древние как мир строки "Оды Вакууму" Лярита, но он все же немного опомнился.
- Нам нельзя терять ни минуты. Марго, - прошептал он. - Корабль отлетает обратно завтра утром.
Марго улыбнулась и, ритмично покачивая бедрами, прижалась к нему еще крепче.