Мужчина по имени Дентон сидел на краю своей койки, приземистый и неуклюжий, от сильного волнения все время двигая ногами, поворачиваясь и без устали перебирал пальцами по тускло отсвечивающему холодным металлическим блеском пистолету, который был у него в руках. Он поймал на себе взгляд существа и насторожился. Слова сорвавшиеся с его губ, только утвердили существо во мнении, что этому коротышке-англичанину незнакома жалость.
- Эй, - рявкнул англичанин. - Ты так смотришь, как будто что-то задумал. Так вот, брось это! Я в этих краях уже двадцать лет и в свое время усмирял и не таких, как ты. Мне не нужно говорить, что у тебя хватит силы разорвать меня на двое. Я видел, как ты обошелся с Проугом сегодня утром, и я знаю, на что ты способен. Но только не забывай, что вот этот маленький кусок железа уравнивает нас.
Он уверено помахал пистолетом, а существо злобно подумало:
- Если бы я обрел свое настоящее тело, я убил бы его, несмотря на пистолет. Но тогда я не смог бы выбраться отсюда, потому что без воды я не смогу превратиться обратно в человека. Я попал бы в безвыходное положение.
Оно услышало, как заговорил американец:
- То, что говорит Дентон, ко мне относиться в двойном размере, понял? Нет ничего такого, чего бы я не сделал в свое время. К тому же, по моему мнению, Перратин был чертовски хорошим парнем. И мне совсем не нравится, как он погиб. Мне только того и надо, чтобы ты начал что-нибудь. Тогда мы с Дантоном посмотрим, как свинцовая пуля разнесет твою башку.
- А знаешь, Дентон... - - он полуобернулся, засверкав темными глазами и расширив ноздри своего приплюснутого носа. - почему бы нам не сделать из него мишень? А Корлиссу скажем, что он пытался бежать.
- Не-е!
Дентон покачал головой.
- Корлисс с остальными вот-вот должны появиться. Кроме того, мне не по душе откровенное убийство.
- Ха! - с чувством выдохнул Тарейтон. - Разве это убийство, прикончить убийцу?
Существо с тревогой смотрело на Дентона. У него был пистолет, все остальное не имело значения. Оно заговорило, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более непринужденно.
- Мужики, вы или дураки или трусы. Вот они мы все, на одном острове. И уйти отсюда нельзя. Ну выйду я из барака и попаду под ливень... и проведу кошмарную ночь под дождем, а утром вы все равно найдете меня. Вы что, так и собираетесь всю ночь сидеть и сторожить меня?
- Черт! - воскликнул Тарейтон, - а это идея! Давай выставим его, запрем дверь и хоть немного поспим.
В мозгу у существа вспыхнула искра надежды, но тут же угасла, потому что Дентон покачал головой.
- Не-е, я не сделал бы этого даже с собакой. Но то, что он сказал, навело меня на мысль. В его голосе зазвучали насмешливые нотки.
- Тарейтон, покажи джентльмену, что мы собираемся сделать с ним. Сними веревку с того гвозьдя за твоей спиной и свяжи его. А я с этой маленькой игрушкой буду держать его под прицелом, чтобы он не вздумал сделать какую-нибудь глупость. Имей это в виду, ты, а то получишь у меня.
Существо выдавило из себя хриплым голосом:
- Что я дурак, чтобы нападать на Тарейтона и получить пулю в спину?
Но про себя оно со злобным нетерпением подумало:
- Американец все равно закроет меня от пистолета хотя бы на долю секунды. Даже если он не сделает этого, это все равно не имеет значения. Он будет близко от меня в первый раз за все это время, а мне как раз это и нужно.
Ни один из мужчин не имел ни малейшего представления о том, с какой силой они столкнулись.
С молнееносной быстротой существо бросилось на Тарейтона. На секунду оно увидело его расширенные глаза и рот, раскрытый в немом крике. В следующий момент оно оторвало его от пола и одним мощным движением бросило на Дентона. Хриплый, испуганный крик Дентона слился с ошеломленным стоном Тайрейтона в один мучительный вопль, когда они со страшной силой столкнулись и вместе ударились о стену. Существо почувствовало непреодолимое желание наброситься на них, но у него не было даже времени посмотреть живы ли они вообще. Две минуты отсрочки, дарованные ему, уже давно прошли. Было слишком поздно, слишком поздно для всего. Нужно было бежать. Оно распахнуло дверь и со всего размаха столкнулось с Корлиссом, отчего его отбросило назад. И в этот ужасающий момент оно увидело за спиной Корлисса громоздкую фигуру Проуга. Другие мужчины тоже толпились у дверей.
Минуты этой штормовой ночи, казалось, растянулись до бесконечности. Желто-оранжевый свет, лившийся из барака, делал неимоверные, жуткие вещи с лицами испуганных людей, сгибавшихся под порывами шквального ветра и наблюдавших при прерывистом свете молний, как существо с худым, мрачным, похожим на волчью морду лицом, пытается встать на ноги.
Потрясение от этого столкновения было обоюдным, но крепкие как сталь мускулы первыми начали действовать. Существо обрушило на Корлисса один сокрушающий, вместивший всю его ненависть удар, который отбросил того назад на Проуга. Уже в следующее мгновение существо бросилось в ночь, в жуткую пляску ветра и дождя.
Оно пошло в атаку против дикой силы шторма, наклонив голову, всем телом пытаясь преодолеть неимоверное давление. И вдруг, в приступе озарения осознав, что, продвигаясь вперед так медленно, оно остановится хорошей мишенью для ружей, уже начавших стрелять со стороны барака, оно выпрямилось и направило свой бег по ветру, в ту сторону, где недобро блестели гонимые ветром беснующиеся волны. На бегу оно начало срывать с себя одежду-рубашку, брюки, ботинки, носки - и на секунду в свете молнии на фоне озарившегося неба люди увидели его силуэт.
И ещё раз они увидели его - блестящую от дождя непокорную фигуру, стоящую на скалистом обрыве морского ада. А потом его не стало, только что-то белое бросилось в черные бушующие волны. Корлисс наконец обрел голос:
- Он попался!
Он старался перекричать вой бури.
- Это чертово отродье попалось! Оттуда ему не уйти.
Он не успел открыть рот, чтобы продолжить, как был вдавлен в барак толпой людей, ломившихся внутрь через открытую дверь. Дверь захлопнули, и Проуг, тяжело дыша от напряженного ожидания, переспросил:
- Что ты имеешь в виду под "попался"? Этот набитый дурак окончил жизнь самоубийством. Могу поклясться жизнью, теперь ему не выжить.
Корлисс взял себя в руки, и когда он заговорил, слова полились из него неудержимым потоком.
- Послушай, - убедительно закончил он. - Это же доказательство того, что Брейнз был прав. Это чертово отродье - бог акул, превратившийся в человека. И я тебе говорю, он попался, если мы, конечно, поспешим. Его голос приобрел металлические нотки:
- Вы что, не понимаете? Он прыгнул в лагуну, а оттуда в океан есть только один выход - канал, по которому мы выводим свои лодки. В одном месте он проходит вплотную к берегу. Там мы и должны следить, чтобы он не выплыл в открытое море. Брейнз!
- Да, сэр!
Высокий, сухопарый англичанин быстро выступил вперед. - - подбери человек шесть, возьмите из сарая с боеприпасами динамитные шашки, прожектор и встаньте на берегу у прохода в открытое море. Взрывайте динамит под водой через определенные промежутки времени. Выдержать шум взрыва под водой не может ни одна рыба и никакое другое живое существо. Прожектором все время просвечивайте воду. Там узко. Вы не можете и не должны упустить его! Давайте, побыстрее!
После того, как они ушли, заговорил Проуг:
- Босс, вы забыли об одной вещи. Там, где прыгнул этот чертов выродок, из лагуны есть выход. Помните ту узкую горловину между двумя нависшими скалами? Акула может проскользнуть там.
Корлисс мрачно покачал головой.
- Я не забыл об этом, и ты прав, если рассуждать так, как ты рассуждаешь. Акула может проплыть там. Но эта тварь в его обычном виде имеет огромные мощные плавники. И эти плавники слишком велики для того, чтобы он мог пройти по такому узкому проливу. Их снесет до самых ребер. Понимаешь, что это значит? Если он захочет проплыть в открытое море в этом глубоком и узком месте, ему придется сохранить свое человеческое тело, а в своем человеческом обличье он, должно быть, страшно уязвим, иначе он не был бы так осторожен с нами.
Приглушенный звук отдаленного взрыва, вырвавшись из ночи, оборвал его на полуслове. На его властном с крупными чертами лице заиграла довольная улыбка.
- Вот и первый взрыв. Это может означать, что чертова тварь попыталась пройти обычным путем. Ну, теперь он в курсе дела. Мы загнали его в угол. Он или пойдет на риск и попытается проплыть по этому узкому проливу в человеческом обличье, или же завтра утром мы его убьем в каком бы обличье он ни был. А теперь быстро, все берите факелы и ружья и вставайте вдоль берега. Нельзя дать ему выйти на берег!
Море было слишком бурным, волны слишком высокими, ночь слишком темна. Окончаниями всех своих рыбьих нервов существо чувствовало приближение гибели, изо всех сил своего слабого беспомощного человеческого тела пытаясь удержать голову в таком положении, чтобы можно было дышать. Оно боролось остервенело и с неиссякаемой энергией, но море ревело, грохотало и вздымало свои волны.
Кошмар бушующего моря обступил его плотной темной стеной со всех сторон, кроме одной. С этой стороны, прямо перед ним, море отсвечивало белым. Даже в этой кромешной темноте было видно, как вода в ярости разбивается о скалы. И в этом смертоносном пенистом водовороте была видна лишь узкая темная полоска - единственный выход в спасительный бескрайний океан. Узкая черная извилистая полоска, где вода была глубока и стремительна.
По этому проходу, с бешено несущимися, взбудораженными штормовым ветром волнами, из лагуны в сторону океана пробивалась акула, показывая ему дорогу. Существо выбивалось из сил, пытаясь удержать голову над водой. Оно остервенело било по воде ногами, разгребало руками бурлящие и неистовствующие вокруг него волны и изо всех сил напрягало зрение, стараясь не упустить из виду мелькающий среди волн черный треугольник спинного плавника акулы-лоцмана, проверяющей этот дьявольский проход. Акула боролась, отчаяно маневрируя, пытаясь удержаться в ревущем потоке, несущемся с бешеной силой по извилистому проходу к выходу на свободу. Плавник исчезал, а потом появлялся опять, едва видимый на фоне серовато-белесых волн. Она благополучно прошла, и пятно неясно очерченного плавника мгновенно исчезло в темном бушующем море.
Существо колебалось. Теперь была его очередь, но оно не чувствовало ни малейшего желания штурмовать островерхие пляшущие волны, находясь в хрупком человеческом обличье. Оно издало звериный вопль, полный невыразимой ненависти. и почти повернуло обратно к берегу, побуждаемое отчаянным желанием пробиться через кордон мягкотелых людей, невзирая на опасность, которую они представляют. Но затем оно зарычало опять, брызгая от ярости слюной, когда увидело ряд пылающих факелов, многоточием обозначивших береговую линию. Каждый факел излучал бледный, дрожащий, едва пробивавшийся сквозь сплошную завесу штормового ливня свет, и около каждого был человек, беспокойно вышагивающий с винтовкой наизготовку в нервных напряженных пальцах. Туда дороги не было. Существо осознало это, хотя дикая мысль о том, чтобы выскочить на берег, продолжала сверлить его мозг. Оно слишком хорошо видело теперь, в какую ловушку оно попало. Этот небольшой участок лагуны был полностью изолирован, как будто бы природа специально ждала многие миллионы лет этого самого момента только для того, чтобы поймать в ловушку страшное морское чудовище. Пути отступления были отрезаны, разве только - вперед.
И опять существо взглянуло своими холодными рыбьими глазами в сторону опасного просвета между бурунами. Стальные зубы лязгнули, бросая страшный вызов, а губы сжались, растянувшись в тонкую линию акульей пасти. Затем оно бросилось в бушующие волны. У него было ощущение невообразимой скорости. Инстинктивно оно изо всех сил попыталось сделать поворот, отпечатавшийся в его мозгу, когда оно наблюдало за акулой-лоцманом. Вода залили ему рот, оно попыталось её вылюнуть, и закашляло, все ещё стараясь маневрировать в воде. И вдруг перед его глазами встала картина ужасного конца - прямо перед ним на несколько ярдов ввысь вздымалась стена скал, черных, мрачных и безжалостных. В ужасе, оно повернулось и рванулось в сторону, протянув перед собой в отчаянном жесте руки. Но человеческие мускулы были бессильны против непобедимой силы моря.
Мгновенное видение рокового конца, испуганный звериный вопль изумления и неверия, а затем острая непереносимая боль в тот момент, когда его человеческая голова расплющилась о твердую, как сталь, поверхность скалы. Затрещали, ломаясь, кости, лопнули волокна мышц, тело превратилось в кровавое месиво. Поток вынес изуродованный труп в полночный океан.