— Вот они! — сказал старый Опар, выхватывая меч. — Вперед! Покажем красноплащникам, как умеют воевать навахи!
Кони помчались еще быстрее. Светоносцы в растерянности остановились. Один из них начал размахивать белой шляпой, поднятой на острие копья и что-то кричал во всю силу. Его было не слышно — глухой топот копыт, ржание и хрип коней заглушали все звуки мира.
— Степняк им в душу! — проворчал Опар и повернулся к ближнему воину. — Почему они не готовятся к бою? В чем дело?
— Видно, что-то замышляют…
— Что они кричат?
— Не разобрать…
— А ну, прислушайтесь!
Светоносцы были уже совсем рядом, когда Гурс, наконец, с трудом различил слабо доносившийся голос:
— Друзья Синего Пустынника!
— Что за нелепица! — недоуменно сказал Опар. Мурашки прошли по его спине. — Сто-ой! Стойте, навахи!
Навахи, увлеченные атакой, не слышали предводителя и по-прежнему с воем и гиканьем мчались на светоносцев.
— Стойте! Остановитесь, степняк вам в душу! Воины, находившиеся поблизости, услышали его и передали голосом команду дальше. Еще минута, и нападавшие врезались бы в расстроенные ряды противника.
— Что стряслось? — кричали отовсюду навахи. Зачем ты остановил нас, Опар?
— Ошибся, мне и отвечать, — проворчал Опар и двинулся навстречу подъехавшему начальнику отряда светоносцев.
— Друзья Синего Пустынника! — сказал хрипло начальник отряда. Он, кажется, сорвал голос.
— Вы враги его! — хмуро отозвался старик.
— Друзья, почтенный отец. Мы ехали в ваше поселение, чтобы передать раненого товарища… Но, вижу, вы знаете, кто он, иначе не стали бы с такой решимостью атаковать нас!.. Итак, вы согласны приютить его на время, необходимое для лечения?
— Ну, раз такая беда с человеком…
— Спасибо, почтенный отец. — Начальник отряда подозвал одного из светоносцев. — Прошу вас сейчас же сжечь верхнюю одежду эрата Лоэра. Дадим ему что-нибудь попроще…
Лоэр слабо улыбался, глаза его постоянно закрывались, все происходящее казалось нереальным, словно после выпитого вина. Он послушно позволил снять с себя платье Мара, облачить в иное — нечто среднее между гражданским и военным — и также послушно поехал с навахами в стойбище. Их нагнал начальник отряда светоносцев.
— Отважный Лоэр, — спросил он неуверенно, — вы ничего не хотите передать Синему Пустыннику?
Лоэр словно очнулся после продолжительного забытья:
— Я давно ищу встречи с ним. Кажется, он славный малый, эрат.
— А вы… разве вы не знаете? Он же ваш брат!
— Гар?!
— Конечно. Я думал…
— Гар — Синий Пустынник? — Лоэр преобразился, ожил, глаза снова заблестели. — Рыба в небе… Где… где же мне разыскать его?
— Пока нигде. Вам надо выздороветь. Навестить вас он вряд ли сможет, да и вы после поправки не застанете его там, где он сейчас. Поскольку в Эле встреча не состоялась, он просил вас ехать в Сурт. Только будьте осторожны, не забывайте Кло Зура!
— Да, да…
— Так что же передать вашему брату, эрат?
— О! — У Лоэра сдавило дыхание, снова закружилась голова. — Передайте… передайте ему: я с ним… всегда с ним… Я жду его…
Навахи часто навещали Лоэра, пока он болел. Приходил и старейшина Опар. Садился рядом, степенно поглаживал свою длинную жидкую бороду и всегда начинал с одного и того же вопроса:
— Стало быть, скоро покинешь нас?
Лоэр привык к этим словам и тоже всегда отвечал одинаково:
— Что делать, почтенный эрат? Не отсиживаться же мне в вашем благодатном селении. Надо браться за дело.
И в этот раз Опар сказал то же, что говорил уже не раз:
— Подумай хорошенько, прежде чем уходить.
— Я думал. Много думал.
— Ничего ты не думал. Начальник отряда светоносцев сказал, будто за казнь какого-то пронома ты приговорен к смерти.
— Что же вы предлагаете, почтенный эрат? — спросил Лоэр.
Опар немного помолчал, раздумывая.
— Вся луговая степь в подчинении Синего Пустынника и давно ждет сигнала… Есть тут один тысячник, шел бы к нему.
— Нет. — Лоэр покачал головой. — Я отправляюсь в Сурт. В пути я пойму многое — и тогда буду знать, что мне делать. Вот если бы Гар… Вы имеете связь с Эргантом, почтенный эрат?
— Нет. И не возьму в толк, где его искать. Может, будет посыльный от него? А в столицу не ходи: суперат тебе живо голову снимет!
Лоэр отлично понимал всю рискованность свей затеи и все-таки ни дня не хотел оставаться в неведении. Он не мог бездействовать, не мог находиться в стороне от событий, пусть пока непонятных и жутких…
Они долго сидели молча. Потом Опар спросил:
— Выходит, уедешь все-таки?
— Уеду.
— Ну, как знаешь. Дам тебе десяток надежных ребят, а там — твое дело.