— Мне все равно идти.
Вскочила Яна:
— Зачем? Ты лучше кружева плети. Ловить стрекоз сестрице помоги.
— Куда ты?
— К матушке твоей Эйоле, чтоб рассказать, что ты… вернее я тебе сестра скорее, чем жена, что никогда не буду ей и не была! А значит не зачем тянуть: нас разведут, и тронусь в путь.
Улыбнулся Авилорн:
— Спеши. И про развод поведай, не забудь.
— Что это значит? — насторожили девушка слова, да и глаза смотрели, словно любовался эльф, а… может быть, смеялся? — Я глупая?
— Я это не сказал. Скорее в знаниях провал. Развод? Никто из нас не знал подобного, сама суди, как можно двух влюбленных развести, коль сердце и душа у них одна и кровью скреплена. Представь развод… Мне забирать ту кровь? Тебе отдать твою. Но как? И тоже скажет мать. Магистр же посмеется, а Ювистель?… Наверно, улыбнется.
Эльф развалился на полу, колено приобняв. И на жену свою, смотрел он, не скрывая смех. Он забавлялся!
— Шут! Какой успех! Ну, надо же? Женат! Брависсимо! Виват! А как же Фея? Твой с ней брак?
— Союз.
— Без разницы.
— О, нет, тут разница большая. Скажу тебе — союз — объединенье сил, в монаду дух и плоть соединил. Теперь мы целое одно. В печали ты и мне узнать ее дано, я весел — и тебе смешно.
— Теперь понятно, почему я говорю, как будто стихоплет на ухо шепчет…Не в языке причина, а в тебе. Верней — во мне, нет… черт, в тебе!
— Проклятье эльфов. Скудный дар от тех, кто айнгеров не звал. Ты помнишь, спутала меня? Но я всего лишь эльф, жена. А, кстати, знаешь ты о них? О, вижу я в глазах твоих недоуменье.
— Не нужно мне их знать, мне и тебя довольно!
— Напрасно злишься. Я невольно задел тебя? Что ж — извини, я, правда, не хотел войны меж нами. Проси во искупленье, что угодно.
— Дай спасенья! От крови, от тебя! Свободу…
— Зачем кричать? Я дам, пожалуйста. Свободу? А разве в рабстве ты жена? Вон арка, путь свободен к входу. Разве я держу? Иди.
— Свободы от тебя!
— Вот тут неволен я, прикован словно ястреб к небу и сам к тебе.
— Должно же быть спасенье?!
— Может быть… раз рай нас свел, так ад разъединит?
— Лукавишь?
— Что ты?
— Учишься ты быстро. Смотрю, манеры перенял.
— А я плохое и не брал. Не надо так сверкать глазами…
— Ой, а что скривился?!… Смотрю я на тебя…
— А видишь собственное отраженье.
— Ты прозорлив, но вот беда, о том и не мечтала я! Жить с собственным зеркальным отраженьем… Будь проклят твой Аморисорн! Не даром магов не любила я.
— Да и себя ты не любила, что есть хорошего — забыла.
— Ну, начались нравоученья!
— Отнюдь, всего лишь объясненья. И дельное, по-моему решенье, проблем.
— Твоих.
— Нет, наших.
— Вот тоска!…
— Беда у нас с тобой одна. Ты не в восторге, да и я. Решенье мы в аду найдем и если весь его пройдем, расстанемся.
— Серьезно?
— Да.
— А я не верю!
— Как всегда.
— Лукавишь ты, я чувствую нутром.
— Кой прок мне в том?
— Да есть, уверена… узнать бы в чем.
— Кто ищет, тот всегда найдет.
— Боюсь, немало времени пройдет.
— Вот в этом разница меж мною и тобой. Ты знаешь то, о чем я и не ведал, я знаю много больше, но молчу.
— И в ад стремимся оба. Но я — понятно, а тебе зачем?