Гарри и Гермиона трансгрессировали на окраину Хогсмида.
— Ну что, пойдем? — нерешительно спросил Гарри.
Школьники еще не вернулись в Хогвартс, поэтому волшебная деревня выглядела непривычно пустой.
— Пойдем, — спокойно сказала Гермиона, — наши вещи, наверное, уже в замке. Ты чего такой нервный? Давно не был в Хогсмиде?
— Давно… С тех пор, как школу окончил, ни разу…
— Тогда понятно, — кивнула Гермиона, — я-то здесь часто бываю: то в школьную библиотеку понадобится заглянуть, то с МакГонагалл посоветоваться, ведь она — очень сильная волшебница, мы, когда учились, этого не понимали.
— Ладно, только давай сначала заглянем в старые места, куда мы из Хогвартса бегали, — предложил Гарри.
Они пошли по главной улице Хогсмида, заглядывая в «Зонко», «Сладкое королевство», «Три метлы» и другие магазинчики и кафе, куда им так редко удавалось попасть, когда они были школьниками. Везде было открыто, только двери и окна «Кабаньей головы» были заколочены досками. «Наверное, Аберфорт Дамблдор забросил не приносящее доходов заведение, а может, — подумал Гарри, — его уже и на свете нет, столько лет прошло… А я так и не собрался приехать и сказать спасибо старику. Ведь не будь его, мы с Роном и Гермионой угодили прямиком в лапы к пожирателям смерти, даже не добравшись до замка…»
— Ты чего остановился? — обернулась к нему Гермиона.
— Ничего… Так, вспомнил кое-что, — сумрачно ответил Гарри, и, чтобы отвлечь внимание Гермионы, спросил:
— А это что? Раньше такого вроде не было…
— А ты подойди поближе! — сказала Гермиона, — в этот магазин и твои галлеоны вложены.
— А-а-а, так это и есть «Волшебные вредилки Уизли?» Давай зайдем?
— Ну, давай, — пожала плечами Гермиона, — только ненадолго.
Но ненадолго не получилось.
Гарри потянул за дверную ручку, которая мурлыкнула и изогнулась, как кошка. Вместо привычного колокольчика в магазине раздалось противное хихиканье, и визгливый голос жеманно протянул: «Ой, кто к нам пришё-ё-ёл!»
В большом и ярко освещенном разноцветными колдовскими огнями магазине тоже было пусто, за прилавком никого не было. Посередине магазина стоял аквариум, в котором сидело очень странное существо — громадная жаба, поросшая розовой шерстью. На груди у жабы имелся кокетливый бантик.
— Это ещё что за чудо?! — удивился Гарри.
Гермиона нагнулась к табличке, прикреплённой к аквариуму, и прочитала: «Жаба Долорес. Создаю хорошее настроение». Она постучала по стеклу согнутым пальцем, и жаба широко улыбнулась ей. Гермиона взвизгнула и невольно отскочила: жаба оказалась зубастой.
— Надо полагать, создавая этого монстра, Джордж вдохновлялся светлым образом Амбридж, — усмехнулся Гарри. — Интересно, а где сейчас госпожа бывший директор Хогвартса, что поделывает? Надо будет при случае у Кингсли спросить.
Гарри медленно пошел вдоль витрин. «К Дню Святого Валентина». «Губная помада «Отвали!» У противного парня, который полез к тебе целоваться, губы три дня будут как оладьи! Двенадцать цветов! Любой — один галлеон шестнадцать сиклей!» «Как правильно целовать подружку! Почувствуй себя настоящим мачо! Пособие в картинках».
— Да-а-а… Уизли в своем репертуаре, — хмыкнул Гарри, разглядывая залежи канареечных конфет, фальшивых волшебных палочек, навозных бомб и других нарядных товаров с фирменным подвохом. — Неужели это кто-то покупает?
— Дети, Гарри, — объяснила Гермиона, — ты себя-то с Роном вспомни, на что вы все свои карманные деньги тратили?
— По-моему, ассортимент у них сильно расширился, — заметил Гарри, — не хотел бы я оказаться теперь на месте Филча после очередного похода школьников в Хогсмид…
— Какого Филча, Гарри? — удивилась Гермиона, — давно в Хогвартсе нет ни Филча, ни кошки его противной.
— Как нет? А куда же они делись? — Гарри попытался представить себе коридоры замка без согнутой фигуры завхоза и не смог.
— Ну, не знаю, наверное, МакГонагалл его уволила. А может, он сам ушёл или вообще умер. Только Дамблдор с его добротой мог терпеть этого типа.
— А кто же сейчас школьный завхоз?
— Этот, как его… Флетчер. Ну, Наземникус Флетчер, помнишь его? Старый такой, неопрятный…
— Так он же жулик! — удивился Гарри, — котлами ворованными торгует, дом Блэков обворовал…
— Чего ты на меня кричишь, я-то тут причем? Станешь директором — разберешься, — пожала плечами Гермиона.
— Кто это тут собирается стать директором? — спросил хрипловатый голос. Гарри и Гермиона обернулись. У двери во внутренние помещения магазина стоял незнакомый высокий человек.
— Простите нас, — извинилась Гермиона, — мы, наверное, слишком громко разговаривали, мы сейчас уйдем.
Человек присмотрелся к Гермионе, вдруг откинул прилавок, выбежал в торговый зал, обнял её и расцеловал. Гарри на секунду растерялся, выбирая, какое заклятие применить к наглецу, чтобы не повредить Гермионе, но потом решил, что самым простым и эффективным будет хук из магловского бокса. Он уже начал отводить руку для удара, но заметил, что Гермиона, которая и сама вполне могла постоять за себя, почему-то не торопится вырываться из объятий незнакомца. Гарри придержал руку, а незнакомец вдруг повернулся к Гарри и криво усмехнулся:
— Вижу, вижу, не узнал, уже собрался мне морду бить, да? — и отвел волосы с виска. Уха не было.
— Джордж! — ахнул Гарри, — я тебя и вправду не узнал, сейчас бы приласкал… Слава Мерлину, ты повернулся, а то у меня, знаешь, рука тяжеловата стала… Наделал бы я сейчас дел! Ты уж прости меня, пожалуйста!
— Да ладно! — отмахнулся Джордж, выпустив Гермиону и беззастенчиво разглядывая Гарри. — А ты здорово изменился. Виски вон уже седые и взгляд такой, знаешь… как в прицел смотришь. Но что же мы в зале-то стоим? Зайдёте ко мне? Амабель! — крикнул он вглубь магазина, — выйди в зал, ко мне гости пожаловали!
Из подсобки появилась ведьма в униформочке магазина, с любопытством осмотрела Гарри и Гермиону, но, конечно, не узнала их.
— Ну, пошли? — опять спросил Джордж, — хоть на полчасика?..
— Да мы, собственно… — начала Гермиона, но поймав предостерегающий взгляд Гарри, замялась.
— Конечно, Джордж, с удовольствием! — сказал Гарри, — куда идти?
Они шли по длинному, плохо освещенному коридору, заставленному какими-то ящиками и коробками. Гермиона шла осторожно, стараясь не испачкать мантию, а Джорджу свет, похоже, вообще был не нужен — он привык. Гарри, как большинство близоруких людей, при плохом освещении видел хуже, чем днем. Ударившись об очередной ящик, в котором что-то завозилось, он, наконец, не выдержал, достал палочку и произнес «Люмос!». Стали видны обшарпанные стены, грязноватый пол, двери слева и справа. Наконец Джордж толкнул одну из дверей и сделал приглашающий жест.
В большой комнате горела обычная электрическая настольная лампа, освещая только один ее угол, по-видимому, жилой. В другом, тёмном углу стоял лабораторный стол, заваленный химической посудой и какими-то приборами. Лампа стояла на столе, за которым виднелась неряшливо заправленная кровать.
— Ты что, живешь здесь? — ужаснулась Гермиона.
— Скрываюсь, — усмехнулся Джордж, вытирая сиденья стульев тряпкой. — В Норе, знаешь ли, бывает слишком шумно, много маленьких детей — это не по мне, в Косом переулке нет лаборатории, а своим домом я как-то не обзавелся, да и зачем он мне? Вот и живу здесь.
— А кто эта Амабель? — зачем-то спросил Гарри.
— Амабель? Продавщица. Просто продавщица, — Джордж сделал ударение на слове «просто». — Чаю хотите?
— Давай, только без этих твоих волшебных фокусов, блевательных батончиков и всего такого, — предупредил Гарри, — нам еще к МакГонагалл идти.
Джордж ткнул волшебной палочкой в чайник и из носика со свистом повалил пар.
— А зачем вам к МакГонагалл? — полюбопытствовал он, пытаясь найти в шкафчике три одинаковых чашки и блюдца.
— Я думал, вы просто так в Хогсмид забрели, ну по старой памяти, или ты, Гермиона, Рона ищешь. Так он здесь редко бывает.
— Нам с Гарри предложили работу в Хогвартсе, — объяснила Гермиона.
— Да? А какую? — без особого интереса спросил Джордж, — преподавать что-нибудь будете?
— Вроде того… — нехотя ответил Гарри.
— Это хорошо, — сказал Джордж, — интересно, как там в Хогвартсе? Я там после см… ну, в общем, после того, как всё кончилось, и не был ни разу.
— Так сходи, тут же рядом, в чём проблема-то? — удивился Гарри.
— Не хочу. Как тебе сказать… Там у меня была другая жизнь. Не такая, как эта. Не хочу, чтобы все опять с начала… Ты пойми: мы с Фредом еще в школе всю свою жизнь расписали, знали, как и что будем делать… А теперь магазин в Косом переулке есть, этот вот магазин, другие, да много их, не знаю сколько… И деньги есть. А Фреда нет, и никогда не будет. Мы всегда хотели, чтобы деньги можно было тратить, не опасаясь, что этот или этот вот галлеон последний, а теперь галлеонов полно, а тратить их не хочется. Не на что и не для кого. Понимаешь, Гарри? Не для кого! Страшная это штука, когда не для кого работать, зарабатывать, тратить деньги и вообще жить.
— Но у вас… у нас, — поправилась Гермиона, — большая семья, мы же все вместе…
— Нет, это вы все вместе, вы! — горько сказал Джордж, — это ваша семья и ваши дети! Даже родителям я больше не нужен, у матери полон дом внуков, а отец совсем свихнулся на своих магловских железках, чуть ли не ночует в министерстве. Мы с Фредом были как один человек, поймите вы! Вот представь, Гарри, у тебя было две руки, и вдруг ты лишаешься одной. Со временем, конечно, привыкаешь обходиться и одной, но вот бывает — роняешь что-то, надо бы подхватить, а руки-то и нет! Вот так теперь и у меня. Без Фреда я не человек, а так, половинка человека. У меня половина души умерла… А-а-а… — Джордж достал из-под стола бутылку огневиски, с отвращением выплеснул чай на пол, налил виски в чайную чашку и залпом выпил, давясь и кашляя.
— И пить не могу, и не пить не могу, — сказал он. — Как выпью, голова раскалывается, а трезвым заснуть не могу. Который год уже…
— Послушай, Джордж, — тихо сказал Гарри, — пока это тайна, но не от тебя, тебе я скажу. Грядут события. Понимаешь? Старое зло пробуждается. Министерство собирает команду. Я назначен директором Хогвартса, Гермиона со мной, Невилл уже в школе, присоединяйся! За себя и за Фреда. Ты сможешь отомстить за него. Окончательно отомстить, понимаешь?
— Какое еще зло? — пьяно удивился Джордж. — Волан-де-Морт? Так ты же его уделал… Ни пожирателей смерти, ни дементоров, ни черных магов — благодать! Послушай, мирное время — лучшее время для торговли! У меня вот есть пара идеек…
— Нет, это ты послушай меня, Джордж, еще раз, — жёстко сказал Гарри, поднимаясь, — сейчас мы уйдем, а ты ляжешь спать. Но после первого сентября, если захочешь, приходи в Хогвартс. Я найду тебе дело. Слышишь, Джордж? Придешь?
— Да слышу, слышу… — вяло отмахнулся Джордж, — приду… потом… наверное… да… — и он уронил голову на руки.
На улице Гермиона, отвернувшись от Гарри, долго копалась в сумочке и вытирала глаза. Потом ей понадобилось зеркало и пришлось зайти в «Три метлы». Вместо мадам Розмерты за прилавком стояла какая-то незнакомая ведьма.
Пока Гермиона приводила себя в порядок, Гарри мрачно пил чай, который, кстати, оказался гораздо лучше, чем у Джорджа, и думал, как ему помочь. «Вот и первая задачка для директора, и ты, похоже, ее провалил! А что я мог? А что бы смог Дамблдор, а, директор Поттер?»
— Гарри, ты с кем это разговариваешь? — спросила Гермиона. — Опять чай пьёшь? Знаешь, если год-другой прожить на континенте, это британское пристрастие к чаю иногда кажется странным.
— Да? А что пьют на континенте?
— Ну, где как… В Чехии, Германии и Бельгии — пиво, во Франции и Испании — вино, в России я не была, наверное, водку…
— Водку, говоришь? — усмехнулся Гарри, — а ты её когда-нибудь пробовала? Хочешь, закажу?
— Закажи! — отважно согласилась Гермиона.
Когда официантка принесла рюмку, Гермиона осторожно взяла её, с подозрением понюхала и поставила обратно на столик.
— Знаешь что, Гарри, я, пожалуй, лучше чай…
— На чай уже нет времени, Гермиона, извини. Будем надеяться, МакГонагалл тебя чаем напоит, — сказал Гарри и бросил на столик несколько монеток, — собирайся, нам пора.
У ворот Хогвартса Гарри прислушался к себе. Он ожидал, что будет волноваться, но на самом деле ничего подобного не испытывал. Оказалось только, что он забыл многие мелкие детали, которые выглядели не так в воспоминаниях и нечастых снах про школу. Гермиона, похоже, шла совершенно спокойно и думала о чём-то своем.
Замок был пуст, в коридорах гуляло неожиданно громкое эхо, школьных привидений тоже не было видно. Пахло пылью, старым камнем, деревом и почему-то немного свечным воском — как в церкви. Разрушения, которые получил замок во время последнего штурма Волан-де-Мортом, давно ликвидировали. На рамах многочисленных картин не было пыли, а рыцарские доспехи были начищены. «Значит, Наземникус и домашние эльфы свою работу выполняют хорошо», — отметил Гарри.
— Может, зайдем сначала в гостиную Гриффиндора? — нерешительно спросила Гермиона.
— Зачем? Там сейчас никого нет, да мы и пароля не знаем. И потом, сначала надо поговорить с директором, а то некрасиво получится. Мы здесь пока не хозяева.
— Ты прав, — вздохнула Гермиона, — но всё равно, боязно вот так сразу… Ладно, нечего тянуть, пошли! — она решительно застучала каблучками по каменному, истертому ногами тысяч школьников полу.
Внезапно Гарри боковым зрением ощутил какое-то движение и резко повернулся. На шлеме рыцарских лат, стоящих в нише, пристроился школьный полтергейст Пивз и натягивал рогатку, целясь водяной бомбой в Гермиону.
— Пивз, — тихо сказал Гарри, — а ну, прекрати!
— Ой-ой-ой, кто это?! — дурашливо завопил полтергейст, — Гарри Поттер — обормоттер!
Гарри прикрыл глаза, сконцентрировался и мысленно произнес невербальное заклятие. Полтергейста снесло со шлема, он влепился в стену, и, казалось, даже слегка размазался по ней. В Пивза со звучным чмоканьем врезалась его же водяная бомба и лопнула, оставив на камне здоровенную кляксу. Впервые на памяти Гарри злоязычный полтергейст лишился дара речи.
— Слушай меня, Пивз, — холодно сказал Гарри, не ослабляя заклятия, — теперь я — директор Хогвартса. А ты с этой минуты будешь вести себя очень вежливо и тихо. Повторяю: очень вежливо и очень тихо. Ещё одна водяная бомба или вообще какая-нибудь пакость в школе, и будешь безвылазно сидеть в туалете Плаксы Миртл. Лет сто. Понял? — Гарри слегка ослабил давление.
— Понял-понял, господин грозный и ужасный директор! — скорчил рожу Пивз, — я больше не бу-у-уду… — и он притворно зарыдал.
— Пошел вон! — приказал Гарри, и полтергейст размазанной тенью метнулся по коридору.
— Кто у тебя там? — обернулась на голоса Гермиона.
— Пивз. Облить тебя хотел, ну, я его попугал немножко.
— Вот мерзость мелкая! — возмутилась Гермиона, — а я и забыла про него…
Гулкие коридоры, лестницы, переходы, стрельчатые окна, древний камень и железо, тысячелетний оплот британской магии — Хогвартс.
— И как мы попадем к директору? — поинтересовался Гарри, подойдя к горгулье, — опять будем угадывать пароль? Теперь он, конечно, «Вискас» или «Ройял Канин»?
— Доктор Уизли, сэр Гарри Поттер, — внезапно проскрипела горгулья, как будто камень терся о камень, — директор МакГонагалл просит подняться к ней в кабинет.
Гермиона и Гарри переглянулись и, зачем-то взявшись за руки, шагнули на лестницу.
Кабинет директора, каким его помнил Гарри, изменился. Исчезли причудливые механизмы, которыми так увлекался Дамблдор, исчез Фоукс, не было и его насеста. Вообще кабинет производил впечатление тщательно убранной комнаты, хозяйка которой собирается её навсегда покинуть. Кресло за директорским столом пустовало. А над креслом с большого портрета приветливо улыбался Альбус Дамблдор. У Гарри перехватило горло, он закашлялся. Дверь за портьерой открылась.
— А-а-а, вы уже здесь? Отлично. Прошу, усаживайтесь, — директор МакГонагалл показала Гермионе и Гарри на кресла.
— Здравствуйте, профессор, — нерешительно сказал Гарри, — министр…
— Да-да, мистер Поттер, министр магии принял моё прошение, мы долго обсуждали его, вы можете не испытывать совершенно никакой неловкости. Я приняла решение об отставке самостоятельно и без какого бы то ни было внешнего давления.
— Профессор МакГонагалл, — сказал Гарри, — а можно, вы будете называть меня просто по имени? А то мне как-то…
— И меня тоже! — вставила Гермиона, — пожалуйста, мэм!
— Ну, хорошо, Гарри, хорошо, Гермиона, — улыбнулась она. — Теперь вы уже не мои ученики, и незачем соблюдать субординацию. Как насчет чая с печеньем?
Гермиона радостно кивнула. МакГонагалл внимательно посмотрела на Гарри, хмыкнула и кроме чайной посуды достала из шкафа бутылку бренди и рюмки. Гарри покраснел. Пить спиртное со школьным учителем ему еще не приходилось.
— Вот ты уже и начинаешь седеть, мой мальчик, — невесело сказала МакГонагалл, разливая бренди. Ты очень изменился, у тебя стали холодными глаза. Что? Тебе уже сегодня говорили об этом? Кто? Ах, Джордж…Понятно… Несчастный парень, я часто вижу его в Хогсмиде, но я ничего не могу сделать для него, ничего! Первые шаги в свою новую жизнь он должен сделать сам. Только сам. Пока он этого не поймёт, никто ему помочь не сможет!
— Мы постараемся ему помочь, профессор, — сказала Гермиона, — мы обязательно постараемся.
— В общем, так, Гарри, — сказала МакГонагалл, по-мужски прихлебывая бренди, — до начала учебного года я в твоем распоряжении, но с 1 сентября ты — полновластный директор школы!
— Но я… я же не умею, профессор! Я говорил Кингсли, ну какой из меня директор? Что я могу, что я умею?
— Гарри, — строго сказала МакГонагалл, — не переживай. Ничего страшного в работе директора нет. Пойми, Хогвартс существует уже тысячу лет, и за это время накоплен поистине необозримый опыт учебной работы. На первых порах просто не вмешивайся в учебный процесс. Опытные преподаватели все спланируют и сделают сами, просто не вмешивайся, и всё. Твоя главная задача — пророчество и всё, что с ним связано. Тем более, что с такой помощницей, — МакГонагалл кивнула на смущенную Гермиону, — тебе вообще бояться нечего. Кстати, Гермиона, тебе надо что-то сделать со своей одеждой, иначе мужская половина всех факультетов будет… хм… по ночам петь у тебя под окнами серенады! Ну и фан-клуб поклонниц директора, конечно, обретёт новую жизнь… Да… Скажи, Гарри, откуда у тебя этот ужасный шрам через всю щеку?
— Да попался один очень уж шустрый пожиратель смерти. Это след от его заклятия. Хорошо хоть я успел голову повернуть, а то бы сейчас ходил, как Грозный Глаз… Пробовал я от шрама избавиться, но в клинике Святого Мунго только разводят руками, а магловской медицины я, признаться, боюсь. Пусть уж так остается, я привык.
— А что стало с тем пожирателем смерти? — спросила Гермиона.
— Я его убил. И еще многих других, — жёстко ответил Гарри. — Это была война. Причем война без правил, мы должны были в ней победить, и мы победили.
— Профессор, — серьезно сказал Гарри, — прежде чем мы уйдём, я должен открыть вам тайну, которая гнетёт меня вот уже двадцать лет. Сейчас самое время.
— Да? — удивилась МакГонагалл, — и что же это за тайна?
— Видите ли, профессор, я должен признаться… Должен сказать… В общем, Фред, Джордж, Рон и я долго мечтали намазать вашу кафедру в кабинете трансфигурации валерьянкой и посмотреть, что будет. Вот! Гермиона ни при чём! — выпалил одним духом Гарри.
МакГонагалл с удивлением посмотрела на Гарри, потом трясущейся рукой поставила чашку на блюдце, сняла очки и неожиданно расхохоталась.
— Да, — сказала она, вытирая глаза, — всё-таки я вас недооценивала… Ну, ладно. Гарри, ты будешь жить здесь, личные покои директора вон за той дверью. Твои вещи уже там, я проверила, а комнаты Гермионы в крыле преподавателей, пойдем, Гермиона, я тебе сейчас их покажу.
— Постойте, профессор, — неожиданно сказал Гарри, — а можно еще спросить?
— Да? — приподняла левую бровь МакГонагалл.
— Профессор, скажите, но… что же вы будете делать без Хогвартса, и где будете жить?
— Хороший вопрос, — МакГонагалл опять присела в кресло. — Ты не поверишь, Гарри, но я ведь уже прабабушка. Пора бы и мне что-то сделать для детей моих детей. А если им от меня ничего не будет нужно, трансфигурируюсь в кошку и буду греться на солнышке!
— Имейте в виду, профессор, дети будут дергать вас за хвост! — улыбнулась Гермиона.
— Пусть дергают!
— А ваши дети и внуки тоже учились в Хогвартсе?
— Конечно, Гарри. Но, во-первых, ты здесь их не застал, а, во-вторых, они учились под другими фамилиями. Гермиона, ты готова идти?
— Да, профессор. — Гермиона встала и обратилась к Гарри: — Что будем делать дальше?
— Надо бы навестить Трелони, — задумчиво сказал он, — вдруг она скажет что-то интересное, а вечером пойдём к Хагриду. Ты представляешь, что будет, если он узнает, что мы приехали, а к нему не зашли? Да и подарок надо вручить.
— К Трелони иди сам! — сморщила носик Гермиона, — в туфлях на каблуках я по веревочной лестнице не полезу! Встретимся в гостиной преподавателей.
МакГонагалл и Гермиона ушли. Гарри вздохнул и стал осматривать кабинет. В ящиках стола ничего интересного не оказалось. Гарри подошел к знакомому шкафу и осторожно открыл дверцу. Омут памяти стоял на своем месте, но был совершенно чист — ни одно воспоминание не крутилось в нем серой ленточкой.
Распределяющая Шляпа спала, посапывая. Гарри дотронулся до нее пальцем. Один глаз Шляпы открылся.
— А-а-а, новый директор Поттер, приятно вас видеть! Мы с вами обязательно поговорим, сэр, но, извините, не сейчас, безумно хочу спать — вся ночь ушла на сочинение новой песни к предстоящей распределительной церемонии, — пояснила Шляпа и снова засопела.
Свои личные покои Гарри решил пока не осматривать, нужно было идти к Трелони. На выходе его остановила горгулья:
— Сэр, назовите новый пароль, — проскрипела она.
— Новый пароль? Хм… Ну, пусть будет «Волшебные вредилки».
— Пароль принят, — сообщила горгулья и замолчала.
К кабинету прорицаний пришлось идти через весь замок. До начала учебного года движущиеся лестницы не работали, и Гарри не сразу сообразил, как ему попасть в нужное место.
Чертыхаясь про себя, Гарри взобрался по веревочной лестнице (ой, хитрюга Гермиона!), открыл люк и влез в обиталище профессора предсказаний Сивиллы Трелони.
В кабинете, казалось, за двадцать лет ничего не изменилось. Курились ароматические палочки, было душно, жарко и полутемно. На полках вдоль стен тускло мерцали хрустальные прорицательские шары, чашки, еще какая-то непонятная дребедень. Мягкие ковры заглушали шаги. Трелони не было видно, но Гарри знал, что прорицательница где-то здесь, поскольку она редко покидает свое убежище. Приглядевшись, он заметил, что за ширмами движется чья-то тень. Гарри решил подождать и опустился в ближайшее кресло. Через несколько минут он почувствовал, что засыпает, и решил слегка форсировать события, притворно кашлянув.
Из-за ширмы немедленно показалась голова Трелони.
— Молодой человек, что вам угодно?
— Профессор Трелони, не уделите мне несколько минут для разговора?
— Конечно-конечно, мой мальчик, сию минуту!
«Надо же, а она совершенно не изменилась, — подумал Гарри, тайком рассматривая профессора прорицаний. Платки, бусы, браслеты, очки эти стрекозиные… Ничего её не берет! Вечная она что ли?»
— Итак, мой мальчик?.. — Трелони плюхнулась в соседнее кресло и протерла шалью очки.
— Профессор… — начал Гарри.
— Постойте-постойте! Мерлин мой, да ведь это же Гарри Поттер! — всплеснула руками Трелони. — Сам Гарри Поттер! Ещё вчера мой Третий Глаз увидел, что меня ожидает важнейшая встреча! И вот… Вы сильно изменились, мой мальчик, — воркующим, обволакивающим голосом завела она.
— Да-да, профессор, мне говорили, — нетерпеливо прервал её Гарри. — Если позволите, мою внешность мы обсудим позже. Дело в том, что я назначен директором Хогвартса…
Трелони ахнула и схватилась за сердце.
— Бедная, бедная Минерва! Грим! Я видела вчера Грима в своем вечернем чае, — и Трелони зарыдала.
— Профессор, — начал закипать Гарри, он давно уже отвык от манеры общения Трелони и с трудом сдерживался, — профессор МакГонагалл жива и здорова! Она просто уходит в отставку. Я буду директором, а Гермиона Грейнджер, то есть доктор Гермиона Уизли, будет деканом Гриффиндора и профессором трансфигурации. Министр магии объявит об этом на церемонии распределения. Вам я сообщаю эту новость по секрету.
Слезы Трелони мгновенно высохли.
— Миссис Грейнджер? Директор Поттер? Но… Что же будет со мной… с кафедрой прорицаний?
— А что такого может быть с вами и с кафедрой? — удивился Гарри.
— Моя кафедра всегда была в Хогвартсе изгоем! — пожаловалась Трелони, — Амбридж вообще меня выкинула на улицу, и только благодаря заступничеству Дамблдора кафедра уцелела, ну, правда, он привел эту ужасную говорящую лошадь! Конечно, Минерва мне не сделала ничего плохого, но и она меня едва терпела, а мисс Грейнджер всегда относилась к прорицаниям весьма скептично, да и вы, надо признать, тоже, так что…
— Профессор, — мягко сказал Гарри, — пожалуйста, успокойтесь. С вашей кафедрой ничего плохого не случится, даю вам слово. Ни о чем не беспокойтесь, учите детей, как и раньше. И потом, я повзрослел и пересмотрел свое отношение к прорицаниям! Взять хотя бы ваше последнее пророчество!
Трелони опять начала нервничать.
— Да, мне говорили… Но я же ничего не помню, у меня это всегда так! Вы же должны знать!
— Конечно, профессор, я знаю. Но мы опросили детей и составили текст прорицания. Не хотите взглянуть?
— Не надо, мне показывали его уже много раз. Понятия не имею, что оно означает! — с тоской сказала Трелони.
— Но, может быть, вы сможете пояснить хотя бы отдельные части пророчества? Кто эти «ушедший» и «пришедший», как вы думаете?
— Ну… не знаю… Возможно, «ушедший» — это профессор МакГонагалл, а «пришедший» — это вы, мой мальчик?
— То есть МакГонагалл что-то от меня спрятала, а я должен найти? Нет, профессор, что-то не то. С тем же успехом мы можем предположить, что Филч что-то спрятал, а Наземникус Флетчер должен найти.
— Наземникус Флетчер? — переспросила Трелони, — это новый завхоз? Такой несимпатичный, толстый, пропахший табаком? Нет, — засмеялась она, — про таких, как Флетчер, пророчеств не бывает.
— Хорошо, — сказал Гарри, ничего особо и не ожидавший от разговора с гадалкой. — Тогда не могли бы вы, используя другие ваши методы… — Гарри обвел рукой класс, — хотя бы уточнить смысл пророчества?
— Нет, мой мальчик, — сказала Трелони, — это невозможно. К сожалению, вы плохо усвоили материал моих уроков. Пророчество нельзя перевести или объяснить. Его можно только истолковать! Между этими понятиями — огромная разница, но, боюсь, вам…
— Нет, так нет, сдаюсь! — поднял руки Гарри, и уже понимаясь, чтобы уйти, по какому-то наитию задал последний вопрос:
— Профессор, а вы не знаете, когда Мир Живых сближается с Миром Мёртвых?
— Конечно, знаю, мой мальчик, — спокойно ответила Трелони, — дважды в год: на Самайн и Бельтайн, а что?
По замку пронесся гулкий удар колокола — наступило время обеда. Гарри знал, что до начала учебного года в большом зале столы не накрывают, поэтому идти туда смысла не было. Но где обедают летом преподаватели, Гарри не знал. Может быть, в преподавательской гостиной? За время обучения в Хогвартсе Гарри там ни разу не был, и даже не был уверен, существует ли она вообще. Между тем, есть хотелось все сильнее. «Вернуться, что ли, к Трелони и спросить, где столовая? — подумал Гарри, — Нет уж! Лучше на кухне у эльфов чего-нибудь перехватить, а потом у Гермионы спрошу», — решил он. Вдруг на лестнице, ведущей в слизеринские подземелья, послышались шаги, и в коридор вышел незнакомый преподаватель. Он был невелик ростом — Гарри по плечо — но невероятно широк в плечах, отчего его фигура казалась почти квадратной, носил густейшую, аккуратно подстриженную черную бороду и усы. Глубоко посаженные маленькие глазки искрились весельем. Из-под расстегнутой преподавательской мантии виднелся щегольской жилет с часовой цепочкой тройного плетения из странного металла, напоминающего вороненую оружейную сталь.
— Сэр? — добродушно прогудел незнакомец, подойдя к Гарри, — мне кажется, вы в определенном затруднении. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Позвольте представиться: Дуэгар, профессор зельеварения.
— Меня зовут Гарри Поттер, — представился в свою очередь Гарри, постеснявшись почему-то прибавить к своей фамилии слово «профессор».
— Ах, вон оно что! — сказал Дуэгар, — вы ведь здесь раньше учились, не так ли? Давно, правда, насколько могу судить. И вы, сэр, заблудились в родных, так сказать, стенах?
— Да, — засмеялся Гарри, — заблудился вот. То есть не заблудился, конечно, а не знаю, как пройти в гостиную преподавателей. Время обеда, а я…
— Ни слова больше, сэр! — прервал его Дуэгар, — всё понятно! Сам я в преподавательской столовой не обедаю, привык, знаете ли, готовить зелья себе сам! — Дуэгар гулко расхохотался собственной шутке, — но вас провожу! Прошу вас!
Дверь в гостиную преподавателей оказалась рядом с кабинетом Дамблдора и была скрыта огромной, безвкусной картиной с грудами фруктов и битой дичи.
— Вам сюда, сэр, — сказал Дуэгар, — пароль — «Хогвартс».
Гарри вошел в гостиную и стал с интересом оглядываться. Просторная комната со стрельчатыми витражными окнами была обставлена громоздкой старомодной мебелью. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, на которых горами были навалены пыльные свитки, стояли какие-то не то вазы, не то кубки, не то чаши, на одном шкафу стояло чучело нетопыря с развёрнутыми крыльями. С высоченного потолка свисала хрустальная люстра, уютно потрескивал огонь в камине. Красивый узорчатый паркет под креслами был застелен разномастными коврами, местами почему-то прожженными, а местами как бы обгрызенными. Над камином имелся паноплий из средневекового оружия — алебард, мечей, щитов, каких-то пик с крюками и устрашающего вида лезвиями.
В кресле перед камином сидела Гермиона, больше в гостиной никого не было.
— Я так и знала, что ты сюда придешь, — сказала она. — Узнал что-нибудь у Трелони?
— Кое-что узнал, — ответил Гарри, — расскажу потом. Слушай, ты обедала? Где тут столовая, а то есть очень хочется.
— Да вон, — Гермиона кивнула на красиво сервированный стол, видневшийся из-за полуоткрытой двери, которую Гарри почему-то не заметил. — Я как раз тебя ждала, чтобы за стол сесть, за обедом и расскажешь, что тебе Трелони в очередной раз плохого напророчила.
— Да ничего она не напророчила, — отмахнулся Гарри. — Я её попробовал разговорить, только из этого ничего не вышло. Пророчества она своего не помнит и, по-моему, страшно его боится. Ну, и меня она тоже боится, считает, что я её кафедру прикрою, пришлось успокаивать старушенцию. Одна радость, кое-что насчет Мира Живых и Мира Мёртвых прояснилось, но об этом не за столом.
Они сели напротив друг друга
— Слушай, Гермиона, а почему в гостиной никого нет? — спросил Гарри, оглянувшись по сторонам.
— Преподаватели съезжаются ближе к первому сентября, — пояснила Гермиона. — Чего им сейчас делать в Хогвартсе, сам подумай?
— Знаешь, а я одного преподавателя сегодня встретил, — сказал Гарри, — профессора зельеварения. По-моему, он гном.
— Какой еще гном?! — подняла брови Гермиона, — их же не бывает! Гномы живут в сказках!
— Ага, вот я одного такого из сказки сегодня и встретил, — усмехнулся Гарри, — из снегговых подземелий вылез. Фунтов в 300 весом и борода лопатой. На распределении увидишь его. Ладно, давай обедать.
Гарри оглядел стол, надеясь найти вино или эль, однако, ничего, кроме кувшинов с неизменным тыквенным соком, на столе не было. Гарри заметно огорчился.
— Если вы, директор Поттер, ищете спиртные напитки, — ехидно сказала Гермиона, — то они во-о-он там, в буфете. И кстати, Гарри, принеси мне, пожалуйста, бокал красного сухого вина.
— Как ты устроилась, Гермиона? — спросил Гарри, накладывая себе на тарелку ростбиф.
— Здорово! — по-девчоночьи ответила Гермиона. Три комнаты с видом на озеро, гардероб и такая ванная! Обалдеть можно, вся в зеркалах! Я из ванной, наверное, час не вылезала!
Гарри немедленно представил себе обнаженную Гермиону среди зеркал, покраснел и поперхнулся.
— А у тебя какие комнаты? — полюбопытствовала Гермиона, уплетая овощной салат. Замешательства Гарри она не заметила или сделала вид, что не заметила.
— Да я дальше кабинета не ходил, не знаю. Хочешь, потом вместе посмотрим.
Гермиона как-то странно посмотрела на Гарри и промолчала. Оценив двусмысленность своих слов, Гарри попытался вывернуться:
— Ну, представляешь, какая у Дамблдора, наверное, библиотека?
У Гермионы загорелись глаза, о личной библиотеке Дамблдора она не подумала.
— Обязательно надо посмотреть! Может быть, мы найдем в ней что-то важное. Но это завтра, а после обеда я бы пошла к себе, сегодня уже столько всего было… — Гермиона зевнула, вежливо прикрыв рот ладошкой.
— После обеда ты, конечно, отдыхай, — сказал Гарри, который не помнил за Гермионой привычки спать после обеда, и удивился, — я пойду бумаги читать, а вечером, как стемнеет, нужно обязательно к Хагриду сходить. Сейчас смысла нет идти, он, наверное, всё равно где-нибудь в Запретном лесу бродит.
— А кофе тут подают? Ух ты… — обрадовался Гарри, увидев эльфа домовика, спешащего к нему с кофейником. — Вот это сервис!
При виде домашнего эльфа Гермиона нахмурилась, но от чашки кофе тоже не отказалось. Гарри хотелось ещё выпить рюмку коньяка, но, покосившись на Гермиону, он решил поискать бар в кабинете Дамблдора. «Старик точно был не чужд простых житейских радостей! — подумал он, Наверняка что-нибудь да осталось и не высохло за двадцать лет».
Вернувшись после обеда в директорский кабинет, Гарри взмахом волшебной палочки зажег камин, отыскал на полке банку с летучим порохом, кинул в огонь щепотку и назвал адрес: «Годрикова лощина, дом Поттеров!» Огонь в камине полыхнул зеленым, и стала видна часть знакомой гостиной.
— Джинни! — позвал Гарри. — Тишина. — Джинни, ты где?
В камин сбоку опасливо заглянула мордочка Добби.
— Сэр Гарри Поттер! — пропищал он, — Добби рад видеть хозяина!
— А где Джинни? — спросил Гарри.
— Сегодня утром вернулись с каникул ваши дети, сэр, — пояснил Добби, — и леди Джинни…
— Постой, Добби, — перебил его Гарри, — все здоровы?
— О, сэр Гарри Поттер может не беспокоиться, все совершенно здоровы. Добби слышал, что дети очень довольны каникулами и уже хотят в Хогвартс!
— Ага, — успокоился Гарри, — слава Мерлину, всё в порядке! Так где, всё-таки, где Джинни?
— Леди Джинни повезла детей в Косой переулок, сэр, чтобы купить все, что нужно для школы, — объяснил Добби. — К вечеру они вернутся.
— Хорошо. Вечером я тоже вернусь поздно, поэтому ты передай Джинни, что у меня всё нормально, я уже в Хогвартсе, вот, разговариваю с тобой из директорского кабинета.
— Сэр Гарри Поттер может быть совершенно спокоен, — поклонился эльф, — Добби передаст всё до последнего слова.
Гарри взмахнул палочкой и связь разорвалась.
«Ну, что же, — подумал он, — пока всё не так страшно, как казалось на первый взгляд. Дотемна подремлю, а там можно и к Хагриду идти. — Никакие бумаги Гарри, конечно, читать не собирался. — Где тут у нас диван?»