Зайдя на кухню, уже переодетая и принявшая душ Гермиона застала там трех сожителей, передающих друг другу блюдо с вафлями. Лаура подняла глаза и широко улыбнулась. Гермиона подскочила к подруге и обняла:
— Ты как? — воскликнула она, почувствовав себя виноватой, так как в свете ночных событий совсем забыла о ее переломе. — Мне так жаль, что не удалось тебя встретить...
— Брось, я в полном порядке. Эти двое за весь дом напереживались. Кофе?
— Не откажусь, — отозвалась Гермиона, садясь рядом с Джастином и принимая чашку из рук Джорджа.
— Мне тоже, пожалуйста, — сказал Гарри, входя в кухню — его лицо и футболка были влажные от пота. — И покрепче.
Он сел слева от Гермионы. Ни один не заметил, как троица заговорщически обменялась взглядами.
— Не передашь масла? — попросила Гермиона.
Лаура подала ей масленку:
— Вот, держи, милая. Не хочешь повидла? Или немножко секса с Гарри? — так небрежно спросила она, словно предлагала кленового сиропу.
Гермиона с Гарри дернулись, будто им по стульям пустили ток. Джастин с Джорджем разразились бешеным хохотом, а Лаура только мило улыбалась, глядя на их взволнованные лица.
— Чт... что... что это значит? — пролопотала Гермиона. Гарри просто сидел, прикрыв рот рукой, и выглядел так, словно сам едва сдерживает смех.
— Да ладно тебе, солнце. Нужно закрывать окна, если хочешь перепихнуться втихаря... мы все слышали. Судя по звукам, вам можно пробоваться на роли в Диком Королевстве.
— О чем это ты? — упорствовала Гермиона, покраснев до кончиков ушей.
Лаура прокашлялась и принялась тоненьким голоском имитировать все то, чего они втроем наслушались прошлой ночью. Гермиона залилась багряной краской и кинула в сожительницу куском масла, чтобы ее заткнуть. Гарри трясся от подавляемого смеха.
— Ну, — запинаясь, заговорила Гермиона. — Я могу объяснить. Видишь ли... я, эм... я...
Гарри с улыбкой покачал головой.
— Милая, не думаю, что ты тут сможешь отмазаться.
— Нет-нет, пусть закончит! — воскликнула Лаура. — Если она сможет придумать совершенно невинное объяснение, почему она вчера у тебя в комнате стонала и кричала в экстазе, мне будет очень интересно его выслушать.
Гермиона расстроено застонала:
— Ой, да ну вас, — выдохнула она. Гарри приобнял ее одной рукой и поцеловал в висок под одобрительные возгласы остальных. Гермиона робко оглядела товарищей и смущенно улыбнулась.
— О, как романтично, — вздохнула Лаура. — Почти идеальный момент.
— Почти? — поинтересовался Гарри.
— Хотелось бы еще, чтобы Чоу при нем присутствовала, — все снова засмеялись, оставив мысли об Аллегре и темных силах. — Так, — продолжила Лаура. — Как вы предпочитаете все устроить? Объявления? Можно просто разослать всем сов...
— Нет! — одновременно взмолились Гарри с Гермионой. Гермиона удивленно глянула на Гарри... она-то никому не хотела говорить, но полагала, что он захочет. По выражению его лица она видела, что ему в голову пришло то же самое. Глаза Лауры метались с одного на другого. — Давайте пока не будем выносить новость из дому, — продолжила Гермиона, выдавив улыбку. Она чувствовала, как рядом с ней от неудобства ерзает Гарри. Лаура, увидев их стесненность, оставила эту тему и принялась рассказывать, что ей вчера ночью поведали звезды. Гермиона уткнулась в тарелку с вафлями, притворяясь, что слишком занята едой, чтобы на кого-то смотреть. Добрая смешливая атмосфера испарилась так же быстро, как и настала. Джастин с Джорджем ели в напряженном молчании, пока Лаура трепалась о своем.
Все разом подскочили, когда кто-то хлопнул парадной дверью.
— Я дома! — раздался жизнерадостный голос. В кухню вошла Чоу. — А, вафли!
— Что ты тут делаешь? — изумленно спросил Джордж.
— Выдалось пару выходных, а я соскучилась по сожителям, — она плюхнулась на стул рядом с Джастином. — Умираю как хочу хорошего кофе, — девушка оглядела их бесцветные лица. — Что такое? Вы так выглядите, будто не знаете, где — верх, где — низ! Что случилось-то?
Лаура наклонилась к Гермионе:
— Пожалуйста, умоляю... можно я ей скажу?
Гермиона сидела за столом и пыталась поработать над статьей, которую писала в соавторстве с другим ученым, но не могла сосредоточиться. После завтрака Гарри она не видела, но никак не могла выкинуть его из головы. Одна ее часть хотела схватить его и вытрясти из него правду — что же было у него на уме?.. другая хотела схватить его и сорвать с него одежду.
Тут, будто эти мысли его призвали, открылась дверь, и вошел Гарри.
— Занята?
— Да не то чтобы.
Она отложила перо, и он присел на стул рядом со столом. Какое-то время они ничего не говорили.
— Мне утром от Сорри сова пришла. Он в порядке: прикрытие не засветил. Что насчет вчерашнего нападения — подозреваю, что у Аллегры в Хогсмиде есть парочка информаторов: они нас нашли и сообщили ей.
Она кивнула:
— Похоже на правду. Я рада, что с Сорри все нормально.
Гарри стал рассматривать свои пальцы:
— Так что, обсудим то, что случилось за завтраком, или притворимся, что это ничего?
Она пожала плечами и взялась за перо:
— Не хочешь никому рассказывать — ничего не имею против.
— Ты тоже никому не хочешь рассказывать!
— Нет, но я думала, ты захочешь!
— А я думал — ты!
— Это уже смешно.
— Очень, — он поднял глаза на нее. — Тебе стыдно?
— Нет, конечно! Просто... лучше оставить все в домашнем кругу, ладно? И не надо скоропалительных выводов.
Он закусил губу:
— Ты это из-за Рона? — осторожно поинтересовался он.
Гермиона поднялась и кивнула, будто ожидала этого:
— Так и знала, что это тебя грызет.
Он тоже встал и принялся мерить комнату шагами.
— Гермиона... как думаешь, мы когда-нибудь останемся наедине? Хоть когда-нибудь призрак Рона не будет стоять между нами? — он остановился и посмотрел ей в глаза. — А что, если бы он все еще был жив?
Она с силой сглотнула:
— Не знаю.
Он будто бы даже сник:
— Думаю, ты боишься, что все решат, что мы предаем Рона!
— Джорджу я без проблем рассказала!
— Да у тебя выбора не было: он же здесь живет! У меня-то хоть есть причина, чтобы хотеть оставить все в тайне!
— И какая же, интересно знать?
— Ты и сама знаешь. Если люди узнают, что мы вместе — можно сразу тебе на лбу мишень нарисовать.
Она изумленно покачала головой:
— В жизни такого бреда не слышала. Ты сейчас так же смущен, как и я — вот и все! Да и что тут такого? Ты же просто пытаешься меня защитить, так? Я ничего не имею против!
— Если это — не причина, тогда что же? — с каждым словом их голоса становились все громче и громче: они уже почти орали.
— Не знаю, может, ты мне скажешь? Может, это ты думаешь, что мы предаем Рона!
— Это ты с ним встречалась!
— Может, ты просто на меня дуешься.
Он непонимающе уставился на нее:
— С какой стати я должен на тебя дуться?
— Потому что тебе больше хочется геройствовать, гоняться за Аллегрой и Волдемортом — а я тебе не даю!
Ответить Гарри не успел: в этот момент кто-то захлопнул дверь в кабинет. Гарри с Гермионой обернулись и от удивления открыли рты.
— Какого черта вы тут вопите? — с суровым лицом, уперев руки в боки, потребовала ответа Джинни.
Гермиона уставилась на пришельца:
— Джинни! — она была удивлена, но рада видеть старую подругу... и не могла понять, что она тут делала.
Джинни Уизли приходилась близким другом всем домочадцам, в особенности Гарри с Гермионой. Она поначалу хотела вместе с ними заселиться в Байликрофт, но потом нашла себе милую квартирку в Лондоне. Она была основательницей и главным редактором журнала Цирцея — издания для современных ведьм, публиковавшего глубокомысленные статьи о феминизме; роли колдовства в обществе; трудностях, с которыми сегодня могла столкнуться ведьма; женском здоровье; хороших манерах и на множественное разнообразие других тем, волновавших девчонок — таких как мода и советы в отношениях. За четыре года своего существования журнал достиг тиража 50 000 копий по всему миру, что в колдовском мире являлось очень неплохим показателем. Сама Джинни была натурой очень утонченной... и при этом умной и независимой. Из неуклюжей маленькой девчонки она превратилась в высокую, эффектную и ослепительно красивую женщину, не допускавшую фамильярностей... и с парнями она была на короткой ноге.
Когда они с Гарри стали встречаться, они уже многие годы были друзьями. Они сошлись будто по обязательству — словно поняли, что рано или поздно у них должны завязаться романтические отношения, и что лучше с этим поскорее разобраться. К удивлению Гермионы они были вместе почти год... но, в самом деле, дружить у них лучше получалось, чем что-то там еще.
И вот она, облаченная в классный заказной костюм с короткой юбкой, в лакированных туфлях-лодочках, стояла перед ними и готовилась вправлять мозги.
— Что ты тут делаешь, Джинни? — спросил Гарри.
— Джордж послал мне сову. Поведал о вас двоих; написал, что боится, что вам, как он выразился, “что-нибудь в голову взбредет”, и что думает, что никто лучше меня дело не прояснит, — Гарри с Гермионой обменялись пристыженными взглядами. — Сядьте, оба, — они уселись рядышком на одном из кожаных диванов. — Теперь возьмитесь за руки, — оба непонимающе нахмурились. — Давайте, делайте, что сказала. Возьмитесь за руки! — Гарри пожал плечами и взял Гермиону за руку. А до Гермионы начало доходить, что задумала Джинни. Теперь, когда она сжимала его ладонь, воинственный дух поутих. — Хорошо. Так. О чем вы тут спорили?
— Ну, — протянула Гермиона. — Мы не хотим рассказывать о своих новых отношениях.
Джинни кивнула:
— И проблема в том, что вы оба гадаете, что за низкие мотивы движут другим, раз он хочет сохранить все в тайне, да? Так и думала, — она взглянула на Гарри. — Ладно, Гарри. А теперь расскажи, что ты чувствовал после ночных событий.
Гарри посмотрел на Гермиону, потом снова на Джинни:
— Я чувствовал... ну, я был очень счастлив, — он повернулся к Гермионе. — Я будто понял, что с рождения был только половиной. Почувствовал себя целым.
Гермиона улыбнулась.
— А ты, Гермиона?
Она на минутку задумалась.
— Это было как... завершение. Завершение чего-то, что было начато много лет назад. Будто... — она ощутила, как к горлу подступил комок, — будто меня выпустили из тюрьмы, а я и не понимала, что в ней сижу.
Гарри сжал ее руку.
— Так. Вы оба чувствуете себя виноватыми — думаете, что предаете Рона. Нет, не надо таких удивленных взглядов — у вас все на лбу написано. Если дело не уладить, оно будет мешать вам жить, — она подалась вперед и смерила их суровым взглядом. — К Рону вы за благословением сходить не сможете, но я ему сестра — так что сойдет. Знаете, что бы он сказал, если бы сейчас был здесь?
— Что? — поинтересовалась Гермиона.
— Он бы сказал — давно уже, блин, пора, — она тряхнула головой — точь-в-точь как Рон — просто жуть. — Он бы обнял вас, пожелал счастья и сказал, что уж начал задаваться вопросом, сколько еще вы будете ходить вокруг да около.
— Но если бы он до сих пор был жив... что, если бы я все еще была с ним? — высказалась Гермиона.
— Думаешь, так бы все обернулось?
Гермиона опустила глаза на их сплетенные пальцы.
— Нет, — после долгой паузы тихо сказала она. — Не знаю.
— Чтож, вот вам пища для размышлений. Но вы выглядите такими счастливыми. Не дайте страхам о том, что бы мог подумать мертвый человек, вас остановить. Он любил вас обоих и желал вам счастья. Он бы не хотел, чтобы вы всю жизнь скорбели, и очень бы расстроился, если б узнал, что память о нем встает между вами, — Гермиона кивнула — ей было уже намного лучше. Джинни улыбнулась. — А теперь... поцелуйтесь и помиритесь.
Гарри пальцем вздернул ее подбородок. Она наклонилась и поцеловала его, опустив руку ему на колено. Джинни, довольная собой, встала. Ни один этого не заметил — слишком были заняты друг другом.
— Ну, свое дело я сделала, — заключила Джинни и удалилась из кабинета.
Остаток вечера прошел без приключений. После ухода Джинни Гарри с Гермионой примерно на час уединились в Чертоге (на этот раз не забыв закрыть окна) и, вернувшись, попали как раз под град добрых шуток и подколов сожителей. Гермиона насторожено выглядывала злобу в поведении Чоу, но ничего такого не увидела. Она удивилась, узнав об изменениях, но пока воздерживалась от своих коронных комментариев.
В начале вечера Гарри тихо сидел на веранде и больше наблюдал за беседой сожителей. А за ужином он объявил, что позже ему нужно будет съездить в Р.Д.
— А это разумно? — заволновался Джордж.
— Мне ничто не угрожает. Нужно справиться о Люпине и отослать пару сов, — пояснил он, бросив Гермионе многозначительный взгляд. Они посчитали ненужным афишировать занятость Сорри в Круге перед Лаурой. Любое подобное знание могло в дальнейшем поставить ее под удар, да и чего было ее волновать, раз она все равно сделать ничего не сможет. Гермионе не очень-то хотелось отпускать Гарри, но он был прав — некоторые вещи сделать нужно было непременно. — И у меня куча дел по поводу слежки за Аллегрой и внедрению агентов.
Так что, помыв посуду, она проводила его до дверей... ему придется выйти за ворота, чтобы аппарировать — повсюду были охранные заклинания. Они вышли в портик и закрыли за собой дверь.
— Когда вернешься? — спросила она.
— Эм, ночью, скорее всего. Не жди меня — ложись спать, — при этом он на нее не смотрел.
— Лягу, но... разбуди меня, когда вернешься.
— Хорошо, — он замолк. Гермиона засунула руки в карманы и пожала плечами.
— За весь день ничего ужасного не случилось — уже хорошо.
— К сожалению, мы сыграли только первый раунд. Второго мне, по возможности, хотелось бы избежать, — он повернулся к ней и взял за руки. — Будь осторожна. Не расслабляйся.
— Хорошо.
Она отпустила его руки и обняла, с радостью ощутив, как он тут же крепко сжал ее в объятьях. Какое-то время они стояли, прижавшись друг к другу. Потом Гарри отстранился и провел ладонями по ее лицу.
— До свиданья, — проговорил он. Она кивнула, задаваясь вопросом, понимал ли он, что не сможет ее обдурить. Он ее поцеловал. — Скоро увидимся.
Она кивнула, и он направился к воротам. Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол и не исчез из виду, потом ушла в дом и стала искать.
Она нашла записку именно там, где и ожидала — на подушке, на своей кровати. Она подняла ее, сколупнула печать и извлекла из конверта листок почтовой бумаги.
“Гермиона,
Когда ты это прочтешь, я уже уйду... и не только в штаб Р.Д.. Я не мог сказать тебе, что ухожу, так как знал, что не смогу сохранить твердость, а уйти мне очень важно. Я должен найти Аллегру и Волдеморта до того, как они нанесут очередной удар; до того, как поймут, что кратчайший путь к моему поражению — навредить тебе. В тот час, когда они осознают твою важность для меня, твои дни будут сочтены. Я не позволю этому произойти. Они вредят другим лишь чтобы спровоцировать меня... думаю, они своего добились.
Я вернусь, когда одолею их, но на это может уйти немало времени... а может выйти так, что я вообще не вернусь. Пусть мне придется умереть, сражаясь с ними — лишь бы знать, что ты в безопасности.
Последние дни были такими странными, Гермиона. Возможно, мы проведем остаток жизни, развивая эту линию — надеюсь, такой шанс у нас будет. После всего, через что мы прошли, мне просто необходимо верить, что сейчас, когда у нас появился шанс на настоящее счастье, все не кончится. Если я после всего этого смогу вернуться к тебе, я от жизни больше ничего не попрошу. Пожалуйста, поверь — мне очень трудно оставлять тебя... знаю, ты разозлишься. Надеюсь, ты успеешь меня простить ко времени, когда я вернусь.
Я только хочу сказать, что я твой... но ты ведь уже это знаешь.
Гарри. ”
Лаура, Чоу, Джастин и Джордж в неверии уставились на нее, когда она, сидя за кухонным столом, передала им основные моменты этого письма.
— И все? — воскликнула Лаура. — Он просто ушел?
Гермиона кивнула:
— Да, он просто ушел.
Чоу приподняла бровь:
— Не могу поверить, как ты спокойна. Тебе будто бы наплевать!
Она бы и продолжила, но убийственный взгляд Гермионы ее сразу заткнул.
— Уверяю тебя, мне не наплевать. Однако, ты права: я спокойна. Наверное, потому, что я этого ожидала.
— Серьезно? — спросил Джордж.
— Если Гарри считает, что обвел меня вокруг пальца, то он недооценивает, насколько я хорошо его знаю. Он в принципе не может сидеть сложа руки, когда людям в этом доме, по его мнению, угрожает опасность. Недавние изменения в моих с ним отношениях только усиливают его склонность к героическим мукам. Эта фуга меня совсем не удивляет. Можно даже сказать, я ее предвидела.
— Удивляет ли, нет, мне все равно кажется, что ты бы расстроилась оттого, что не знаешь, где он.
— И ты прав, Джастин. Только я знаю что-то, чего не знает наш мистер Поттер.
— И что же?
— Что когда я с ним прощалась, я прицепила к нему малюсенький наводящий талисман. Куда бы он ни скрылся, я его найду. Если он думает, что я буду сидеть дома и чахнуть по нему, он жестоко ошибается, — она решительно кивнула, кинула записку Гарри на стол, и целенаправленно двинулась в холл. Лаура пошла за ней.
— Не так-то просто будет его засечь, — напомнила она, стараясь не отставать от Гермионы, длинными шагами мчавшейся в кабинет.
— Знаю.
— Чем дальше он уйдет, тем труднее будет читать знаки.
— Это я тоже знаю.
— Если он найдет талисман, он сможет обезвредить его меньше чем за пять секунд.
— У тебя полезные предложения есть, Лаура? — рявкнула Гермиона, усаживаясь за один из больших кабинетных столов и открывая астрометрическую книгу.
Лаура встала перед столом, уперев руки в боки:
— Одна голова хорошо, а две — лучше.
— Четыре — лучше, — поправил Джастин, когда они с Джорджем поравнялись с Лаурой. Гермиона ухмыльнулась.
— Пять, — все уставились на вошедшую Чоу, которая сразу направилась к своему рабочему месту. — Давайте за дело.
Позже тем вечером все домочадцы устроились на втором этаже беседки — поближе к телескопам Лауры. Чоу смотрела в один из них и диктовала Джастину линии расположения небесных тел. Джордж сидел перед кучей книг и перелистывал их в поисках альтернативного способа отследить наводящий талисман. Гермиона стояла у перил, зажав в руке палочку. Периодически она ее поднимала и выпускала луч света... Лаура через бинокль наблюдала за лучом в надежде увидеть отклонение от курса, что указало бы направление движения талисмана. Пока ничего видно не было.
Чоу отошла от телескопа:
— Это все только до восхода Луны.
Она присела на скамью, по периметру обходившую помещение. Остальные молчали. Никто не хотел признавать, но надежды у них почти не осталось. С каждой минутой будет все труднее определить местоположение Гарри.
— Может, лучше будет позволить ему самому сделать то, что нужно, — тихо предположила Чоу.
Гермиона не удосужилась даже обернуться:
— Не обсуждается.
— Почему? — возразила Чоу, поднимаясь. — Каким образом ты сможешь ему помочь? Он профессионал! Ты же... извини, но ты просто книжный червь, Гермиона. Ты только навлечешь на себя смерть, и на него, скорее всего, тоже!
При этих словах Гермиона опустила палочку и повернулась к Чоу.
— А что еще мне остается делать? Сидеть здесь и сходить с ума?
— Сумасшедший не чета мертвецу!
— Я могу за себя постоять.
— Да я не про тебя — про него! Сама же знаешь: он погибнет, защищая тебя, а если ты отправишься за ним, все именно так и будет! — крикнула она.
Гермиона уставилась на нее:
— А тебе от этого аж тошно, а? Что он умрет, защищая меня? Да ты же просто изводишься, что он не тебя там спасает!
— Да что ты говоришь! Он встанет на защиту любой невинной жизни, и ты это прекрасно знаешь. Я бы не стала так задаваться, если б была тобой.
Гермиона непонимающе на нее вытаращилась:
— О чем это ты?
Чоу с горящими глазами шагнула к ней:
— Совсем не обязательно бросаться вслед за ним, и навлекать на обоих смерть только потому, что ты наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет!
Лаура резко вдохнула и возмущенно отвернулась. Джастин с открытым ртом уставился на девушку, а Джордж лишь покачал головой, прикрыв глаза рукой. Гермиона казалась настолько разъяренной, что ее ярость превратилась в ледяное спокойствие. Она сделала шаг вперед и с размаху дала Чоу пощечину. Больше она ничего не сказала, просто молча сошла по лестнице и удалилась в дом. Чоу тоже собиралась уйти, но Лаура схватила ее за руку и удержала:
— Ну уж нетушки, — возразила она. — Ты приклеишь свой зад к стулу и поможешь ей его найти. И попробуй еще что-нибудь сказать — тебе покажется, что она тебя дружески потрепала по щечке.
Гермиона сидела за столом в кабинете и таращилась в книгу, но она не читала. Слова Чоу заевшей пластинкой заново прокручивались у нее в голове... наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет; наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет. Неужели Чоу думала, что Гермиона все эти годы именно этим и занималась? Дожидалась, когда он... ну, станет ее толкать? Обидно и совсем неправда.
В кабинет кто-то постучал. Думая, что это Лаура, Гермиона позвала:
— Входи! — но это была не Лаура. Взгляд Гермионы ожесточился. — Чтобы ты ни хотела сказать, мне это совершенно не интересно, Чоу, — заявила она, опуская глаза в книгу.
Чоу остановилась перед столом. Выглядела она даже раскаявшейся:
— Я и извиниться не могу?
— Ну не знаю, можешь ли?
— Я малость переборщила, — Гермиона медленно подняла голову и смерила ее тягучим взглядом. — Ладно, я сильно переборщила, — она вздохнула и плюхнулась на стул перед столом. — Ведь на самом деле... не ты за ним гонялась, а я. А он все равно толкает тебя.
Гермиона закатила глаза:
— Обязательно это так называть?
— Извини. Я, наверное, личность такая — стервозная и ехидная.
Гермиона фыркнула, удивившись услышать такое из ее же собственных уст.
— Да уж, ты мега стервозная женщина.
Чоу захихикала, тряхнув головой:
— Видишь ли, не так все должно было быть. Это мужчины всегда за мной гоняются.
— Не всегда, по всей видимости, — Гермиона не смогла устоять.
Чоу кивнула:
— А я только хотела поблагодарить тебя, что не тычешь мне этим в лицо, — она прикусила губу и отвела взгляд. — Я, и в самом деле, надеялась, что когда-нибудь... — она не договорила. — Я до сих пор его люблю.
Вдруг Гермионе стало ее жаль — она поняла, что девушка действительно в это верила:
— Нет, Чоу. Не любишь. Ты любишь его образ, и только. Его ты не любила никогда.
Она ожидала яростных протестов, но Чоу вместо этого с интересом на нее посмотрела:
— Думаю, ты права. И все равно больно, — она поднялась и что-то достала из кармана... это был компас.
— Что это?
— Я его нашла, — просто сказала она. Гермиона подскочила.
— Что?!
— Я нашла нужное заклинание для отслеживания талисмана. Наложила его на компас — он приведет тебя прямо к нему.
Гермиона кинулась к Чоу и схватила компас:
— Ух, я бы тебя расцеловала! — воскликнула она. — Но не буду, — добавила тут же.
Чоу улыбнулась:
— Иди. Иди, найди его, и больше от себя не отпускай.
— И не собираюсь, — она ринулась к двери, но Чоу окликнула ее.
— Гермиона?
Она обернулась:
— Да?
— Эм... ты когда вернешься, может... — она прочистила горло, — может, посидим, поговорим немного?
Гермиона улыбнулась:
— Было бы неплохо.
Чоу кивнула на дверь:
— Тогда давай, выметайся. И поторопись.
Гермиона понеслась из кабинета, на бегу надевая цепочку с компасом. Никогда не думала, что скажу такое, подумала она, но Боже, благослови Чоу.