-- Не исключен вариант устройства такой жесткий, -- сказала Пилли, -что без лазера не обойтись.
-- Вполне возможно, -- сказал папа. -- Они у нас с собой.
-- Я полагаю, -- сказал Орик, -- что "гости", которые скорее всего сюда пожалуют, будут заниматься не ремонтом, а сменят старый передатчик на новый.
-- Эта поляна, да? -- спросила Пилли.
-- Да, -- сказал Орик, и мы начали снижаться к краю поляны. Мы сели и вылезли из машин. Я видел, как глаза Алурга рыскали по поляне. Было жарко, все отправились в тень и прилегли под деревьями, прямо на мягкой траве.
Прошло, должно быть, еще минут пять, даже больше. Только птицы посвистывали в полной тишине. И тут внезапно что-то произошло в воздухе. Сначала я услышал довольно тихий, а после -- мощный, приближающийся шум. Почему-то для меня он был сам по себе, будто мы ничего и не ждали, и я даже напрягся и буквально обомлел, когда увидел над вершинами деревьев на противоположной стороне поляны тучу огромных птиц -- черные, серые, синие, голубые, темно-красные: это летели геллы. Сотня геллов, две... Было ощущение, что весь воздух впереди нас колыхался, раскачивался. Геллы летели молча. Они опустились на дальнем краю поляны и медленно направились к нам. Мы тронулись им навстречу: Орик, Алург, Ир-фа, папа и я. Пилли и Оли остались, они подошли к нам позже. Наша пятерка подошла к геллам, они -- к нам, и мы остановились. Алург вышел чуть вперед и поднял руку, как бы призывая геллов к тишине, хотя все они молчали.
Алург сказал:
-- Геллы! Меня зовут Алург. Может быть, кто-то из вас слышал обо мне. (По рядам геллов пробежал легкий шепот.) Я -- обычный гелл, -- продолжал Алург. -- Я отличаюсь от вас только тем, -- но главным, -- что я не подвержен влиянию биополя машины. (Опять волна шепота.) То, что сделал со мной один врач, он не может сделать со всеми нами -- нас много. Исходя из положения в стране, я надеюсь, что вы наверняка выполните мою настоятельную просьбу: не говорить о том, что сейчас здесь произойдет. Кое-кто об этом узнает, знает и лидер вашего отряда. Остальные в отряде узнают обо всем лишь с его разрешения. Слушайте, геллы. Вот эти двое -- уль Владимир и уль Митя -- не политоры, они с далекой планеты Земля, где нет рабства, произвола и войн. Скорее всего многие из вас видели их по стереовиэору. (Громкая волна шепота.) Скоро они улетят домой, и мы должны им помочь. Но за короткое время, что они здесь, на Политории, они сделали очень много для нас. Уль Владимир определил, и надеюсь, верно, где находится машина против геллов. Но главное -- с помощью его аппарата уль Орик обнаружил место, где хранится один из передатчиков энергии главной машины. (Мощная волна шепота.) Я призываю вас к полному спокойствию, геллы! Полному! Я летел сюда с юга по поручению а,Тула, чтобы разъяснить вам ваши задачи, если вы останетесь в отряде. Теперь моя задача другая: я хочу, чтобы вы присутствовали при уничтожении передатчика. (Взрыв шепота.) Тихо, геллы! И я хочу, чтобы вы заранее знали, что будет происходить с вами, когда передатчик будет ликвидирован. С вами произойдет то, что произошло со мной, -- возвращение к вам всех, всех ваших чувств. По вам пройдет новая, удивительная, по-своему, страшная в первые минуты волна. Вы обязаны, геллы, с ней справиться! Полностью это вряд ли получится, но вы обязаны проявить сдержанность. Готовы ли вы к этому, геллы?!
И геллы крикнули:
-- Да!!!
-- Я надеюсь на вас и верю! -- сказал Алург. -- Приступим.
Я бросился к машинам и приволок затесанные колья, которые мы подготовили в лагере. Орик вынул из кармана наш сигнализатор и, включив шкалу биополя, уверенно направился к точке, которую он и так знал. Толпа геллов и мы молча следовали за ним. Наконец Орик остановился и, взяв кол поменьше, очертил круг.
Семеро геллов взяли в руки колья и молча приступили к работе. Вскоре очерченный Ориком круг лишился травы, верхнего покрова земли, и геллы продолжали рыть дальше, а другие прямо ладонями и какими-то большими жесткими листьями начали выбрасывать землю за пределы растущей в глубину ямы. То, что без единого слова геллы взяли в руки колья, а мы им беспрекословно уступили, было абсолютно верным -- это было их право. Яма углубилась уже на метр, только жара и тишина были кругом, даже птиц я не слышал; передатчик не появлялся.
Я знал, что Орик не ошибся, знал, что наш сигнализатор был не очень-то чутким инструментом в этих особых условиях, но он обнаруживал центр излучения достаточно верно, и вряд ли Орик ошибся в показаниях риски шкалы, но очень не хотелось думать, что начнется некоторая растерянность, если на глубине в два-три метра передатчик обнаружен не будет и станет неясно: рыть ли глубже или, наоборот, расширять яму.
Момент этот близился, головы геллов были в яме уже чуть ниже ее краев, а саму яму окружал вал выброшенной наружу земли, и тут двое геллов одновременно вскрикнули, из ямы раздались громкие голоса:
-- Нашли! Нашли! Вот она!
Алург как-то очень резко призвал всех к полному порядку и тишине, она восстановилась моментально, и через несколько минут трое геллов "выпорхнули" из ямы, держа в руках нечто тяжелое и напоминающее снаряд. Папа, пожалуй, оказался прав относительно того, как передатчик попадал в землю. Один из геллов взобрался на вал земли вокруг ямы и высоко, так, чтобы "снаряд" видели все, поднял его над головой.
Ни возгласов, ни криков -- стояла мертвая тишина.
И в этот момент меня буквально пробуравила острая такая мысль: неужели геллы не чувствуют, не переживают того, что должно сейчас произойти? Не напряжены, не волнуются. Вероятно, нет, раз "снаряд" пока цел и "работает" против геллов его "поле". И все-таки если геллы сейчас были спокойны, мне это казалось невероятным.
-- Геллы, -- сказал Алург. -- Заровняем яму.
Буквально за несколько минут его приказание было исполнено. "Снаряд" положили в круг обнаженной земли, а мы и геллы окружили его плотной толпой.
Алург сказал, показав рукой на меня и папу:
-- У наших друзей есть два лазера -- лучший способ разрушить передатчик. Я считаю, что полное право на это имеет наш друг уль Владимир и любой из геллов.
-- Пусть этим геллом будешь ты, Алург! -- сказал один гелл.
-- Нет, -- сказал Алург. -- Я свободен от этого мерзкого поля. Пусть кто-то один из вас. Так будет справедливо.
Волна голосов пробежала по кругу, и руки геллов вытолкнули вперед молодого, совсем белокурого гелла.
-- Меня зовут Латиф, -- смущенно сказал он.
-- Иди ты, ладно? -- шепнул мне папа.
-- Ни за что! -- твердо сказал я. -- Только ты!
Я передал ему мой лазер, и папа присоединился к Латифу.
-- Геллы, -- сказал Алург, -- не забывайте, что вы окажетесь свободными только в пределах бездействия этого устройства и цепи, в которую он входит. Расположение ее и ширина точно нам неизвестны, но есть надежда, что мы обезвредим весь канал надолго. А другие лучи действуют, учтите это. Готовы ли вы?
Ему никто не ответил -- геллы были готовы.
-- Уль Владимир и Латиф, -- сказал Алург. -- Пора! Я услышал, как папа спросил у Латифа:
-- Умеешь ли ты пользоваться этой штукой? -- и показал на лазер. Латиф отрицательно покачал головой. Папа объяснил ему особость лазера.
Латиф кивнул, взяв его у папы.
Потом они встали в метре от "снаряда", каждый со своего конца, папа поднял руку, опустил ее и сказал Латифу:
-- Начали.
Два луча медленно пересекли тело снаряда и, постояв секунду, папа и Латиф вернулись к остальным.
-- Распался на три части, как миленький, -- прошептал папа.
Мне показалось, что дальнейшая тишина была еще тише, чем до этого момента. Какая-то сверхтишина, и я не знаю, сколько она длилась.
Потом вдруг раздались короткие вскрики, несколько геллов громко рассмеялись, другие -- более сдержанно, двое из них возле меня (я видел), склонив головы, заплакали, потом разрыдались, но, вцепившись друг в друга, затихли. Послышались разговоры, один гелл запел, потом еще несколько, к их голосам вдруг снова присоединились приглушенные рыдания. Двое молодых геллов вскочили и стали бороться, потом продолжали это делать, взлетев в воздух, хохоча и что-то нервно выкрикивая. Кольцо геллов начало распадаться, некоторые медленно побрели по поляне, шатаясь, некоторые взлетели и, смеясь, носились кругами; по-прежнему звучала песня, раздались какие-то выкрики и стихли (я уловил имя Горгонерра). Один гелл плакал лежа, он плакал тихо, вцепившись зубами в траву, и так же тихо колотил по траве сжатыми кулаками.
Алург ни во что не вмешивался. Через несколько минут вся эта мешанина звуков кончилась, сменившись ровным гулом голосов. А потом... один из геллов поднял папу и меня с травы и, обняв каждого из нас и прижав лицо к моей и его груди, отошел. И то же самое начали делать все остальные геллы, не торопясь и молча. Это продолжалось минут десять, и все эти десять минут, чувствуя на себе мощные руки геллов, их лица на моей груди, касаясь их крыльев, я готов был разреветься, как маленький, но каким-то чудом сдержался.
-- Летим в отряд! -- крикнул Алург. Геллы что-то закричали и взмыли в воздух.
-- Вечером я у вас! -- крикнул нам Алург, снижаясь.
-- Обязательно! -- крикнул Орик, и мы стали махать геллам руками, а они -- нам, оборачиваясь и улетая. Вскоре шум их крыльев затих, а сами они скрылись за вершинами деревьев.
-- Вот и все, -- помолчав, сказал Орик.
Не знаю уж для чего, но папа ногой забросал пучками травы поверхность ямы, а подошедшие Оли и Пилли помогли ему.
... Обратно мы полетели, сразу взяв курс к морю, и, долетев до побережья, свернули налево, к нашей речке. Только Орик и Пилли, резко увеличив скорость, "уплыли" далеко в море, а потом догнали нас, почти уже у лагеря, сказав, что все три куска передатчика -- хвала небу! -- ушли на дно морское.
В лагере мы некоторое время бродили как неприкаянные, было ощущение какой-то общей тихой радости и подавленности одновременно. Мне казалось, вот я на Земле, Новый год, елка, елка кончилась, а гости разошлись -- что-то похожее.