— В планетарий ходил, — пробубнил я, не открывая глаз.
— До утра? — Привстал паренёк.
— А до скольки? — Я всё же решил лечь досыпать без одежды, поэтому встал и повесил свой единственный плащ в одежный шкаф на вешалку. — Ты пойми, Скворец, в нашей спиралевидной галактике Млечный Путь примерно четыреста миллиардов звёзд. Пока все названия запоминал ночь и прошла.
— Заливаешь, — высунулся из-под одеяла Вовка Ковин.
— Вот считай, — я снял остальную одежду и бухнулся на кровать. — Сириус — раз, Альдебаран — два, Антарес — три и так далее. Всё, давайте спать, — скомандовал я и отрубился.
* * *
На завтраке, где нам подали манную кашу и варёные яйца, ко мне за стол подсел главный тренер Прилепский.
— Поговорим серьёзно? — Уставился он на жующего меня.
— А вы уже в курсе? — Спросил я Александра Тихоновича, с трудом проглотив большой кусок ещё не переваренной пищи.
— В чём? — Напрягся тренер.
— Дальние родственники, так, седьмая вода на киселе, прислали мне вызов в США, — я глотнул компотика, наблюдая, как медленно закипает Тихоныч. — Не знаю как, но меня пригласили на просмотр в НХЛ, клуб «Чикаго Блек Хокс». Между прочим, команду назвали в честь знаменитого индейского вождя Черный Ястреб Гойко Митич Большой Змей.
— Сука! — Прилепский грохнул кулаком об стол, и вверх подпрыгнуло всё, что я не успел зафиксировать рукой. — Хотел же поговорить с тобой как с человеком! Мать твою! Что ты мне мозги нервируешь?!
— Александр Тихонович, тише, выведут, — прошептал я оглядываясь.
— Сука! — Главный тренер вскочил. — На игру можешь даже не переодеваться. Из команды я тебя исключаю. Окончательно!
— А, между прочим, там, в Чикаго для заливки льда ещё один человечек требуется, — я равнодушно развалился на кресле, отправляя второе варёное яйцо себе в рот.
После весёлого представления из ресторана я вышел и сытый, и довольный. Однако в фойе меня тормознула какая-то смутно знакомая группа людей, человек восемь, в простеньких, но всё же деловых костюмах. В точно таких же уже вторую неделю здесь по гостинице перемещались хоккеисты из Москвы, Воскресенска и Питера, то есть Ленинграда.
— Чё он на тебя так орал? — Поздоровавшись со мной, спросил смутно знакомый парень.
— Что орал? — Я махнул рукой. — Да, пьяный напился вот и орал. А у вас, мужики, ко мне дело какое, или просто поболтать не с кем?
— Да это я, Володя Шеповалов, вратарь из СКА, — удивился высокий и белобрысый парень. — Ты же играл против меня. Это Валерка Зубарев из «Химика», это вратарь Саша Сидельников из «Крыльев».
— Вратари мы, — кивнул Сидельников.
— То-то я и смотрю, где-то я вас уже видел, — усмехнулся я. — Вы же на поле в масках стоите. Напугали вы меня мужики, думал, опять кого-то бить придётся.
— Мы, это, — замялся Шеповалов, — у Витьки Коноваленко по поводу нового шлема вратарского спрашивали. Так он к тебе посылает. Ну, так как? Это…
— Тоже такие хотим, — добавил более решительно будущий второй вратарь сборной СССР Саша Сидельников.
— Да, да, — закивали другие вратари, которые пока были в своих клубах на вторых ролях.
— Хотеть не вредно, вредно не хотеть, — крякнул я. — Пошли, — я кивнул головой и повёл вратарскую братию к гостиничной стойке. — Возьмите ручки, бумажки, будем писать заявку на имя директора завода «ГАЗ» товарища Киселёва И. И.
Я дождался пока вратари поудобней устроятся, согнувшись крючком около напряжённого администратора гостиницы.
— Вы чего писать удумали? — Заволновалась администраторша, которая ещё недавно была свидетелем по моему «липовому» делу.
— Спокойно, хоккеисты кляузами не занимаются, — я поднял руку как на партсобрании. — Итак, — я посмотрел на вратарей, — шапка на «Заявке» стандартная. Директору «ГАЗ» Киселёву от такого-то вратаря, такого-то клуба. Далее большими буквами посередине пишем — «Заявка», точка. Ниже: на получение вратарского шлема фирмы «ГАЗ». Текст заявки такой: «В целях повышения мастерства голкиперов отечественной вратарской школы, и последующих побед на международной арене в турнирах различной значимости, прошу обеспечить вратарским шлемом новой конструкции. Количество — одна штука, стоимость — 300 рублей. Дата, подпись. Чего не пишем, сколы мои ясные?
— Не дороговато ли, триста целковых? — Почесал затылок Сидельников.
— А зубы новые вставлять, а лечить переломы лицевых костей, это как, дёшево? — Я немного «вскипел». — Вы соображаете, что будет, если шайба случайно угодит в шею? То-то и оно!
— Кому заявки отдавать? — Обречённо пролепетал Володя Шеповалов из Ленинграда.
— Мне, — я хлопнул рукой по гостиничной стойке. — В понедельник лично их предоставлю директору завода. Наше дело правое, враг будет разбит, а шлемы своевременно изготовлены и выданы.
* * *
На этот последний день турнира памяти космонавта Беляева организаторы назначили сразу три последних матча. Первыми в полдень должны были сыграть «Локомотив» из Москвы и местный череповецкий «Металлург». Далее «Крылья советов» — СКА и в завершающей игре наше «Торпедо» должно было скрестить клюшки с «Химиком» из Воскресенска. В турнирной же таблице перед последним туром наблюдался полнейший хаос. На второе место претендовали сразу четыре команды. Ведь Химик» имел 5 очков, «Крылья» — 4, СКА и Металлург по 3 очка. Ничего не светило лишь «Локомотиву», который после четырёх игр наскрёб всего одно жалкое очко.
Для нашей команды «Торпедо» с восемью очками последний тур был лишь формальностью. Поэтому Прилепский хоть и испортил со мной настроение сегодня утром, всё равно ходил по спортивному дворцу «Алмаз» гоголем. И даже несколько с высока посматривал на своих более именитых коллег по тренерскому цеху, на Кулагина, Эпштейна, Пучкова и Кострюкова. Турнир-то хоть и товарищеский, но самооценку поднимает знатно.
Тренировки на этот субботний день не назначались, и народ в прямом смысле маялся от безделья и скуки. Многие хоккеисты уже очень хотели домой, так как Череповец — это не город курорт на берегу тёплого Средиземного моря. Да и деньги почти все уже были потрачены на разные сомнительные развлечения. Кто-то, как и я, зашёл в «Алмаз» посмотреть игру других команд, кто-то хмуро «давил массу» в номере гостиницы «Ленинград».
— Здравствуй, Иван, — ко мне подошёл жилистый худосочный светловолосый мужчина лет тридцати. — Я научный руководитель «Крыльев», Вячеслав Колосков.
Я пожал руку и внимательно пригляделся. Действительно Колосков, будущий спортивный футбольный функционер. Оказывается, научной работой сейчас занимается, причём в хоккее. Наверное, обвешивая датчиками спортсменов и снимая какие-то показатели даже диссертацию защитит. Только вот, когда я играл и тренировался в 90-е в США с командой низшей лиги «Уилинг Тандербёрдс», да и здесь в России, ни про какие наработки Колоскова и слыхом не слыхивал. И вообще странное дело, одни, теряя здоровье на хоккейном льду, после завершения игроцкой карьеры останутся не у дел. А другие, занимаясь чем-то околохоккейном, получат в будущем прекрасную должность.
— Ты же вроде уже согласился на переход в нашу команду, какая может Америка? — Удивился Колосков. — Какая НХЛ? Ты чего, это же подсудное дело?
— Ну и скорость тут распространения слухов, — присвистнул я, — прямо хоккейная.
«С такой скоростью, через неделю и до Чикаго долетит весть, что они, оказывается, предложили трёхлетний контракт неизвестному русскому хоккеисту», — подумал я.
— Ни в какую Америку не лечу, передумал, — я почесал затылок. — В Москве же буду в среду, 29 сентября, за два дня в Горьком с документами все вопросы закрою. Координаты оставьте, куда подъехать, с кем связаться.
— Вот и правильно, держи визитку, — Колосков протянул мне маленький прямоугольный картонный прямоугольник, на котором ручкой был начертан телефон и гордая подпись «Научный руководитель Вячеслав Колосков».
— Вы чего, совсем берега попутали?! — Налетел на Колоскова наш администратор Дмитрич, который тоже заглянул во дворец спорта на хоккей. — На ходу подмётки рвёте! Тафгаев не продаётся! Мало вам в «Крылья советов» из ЦСКА ребят натаскали?! Ещё и тренера Кулагина заполучили!
— Ты же знаешь, что Лебедева, Бодунова и Анисина Тарасов сам списал за профнепригодность, — опешил от напора нашего администратора Колосков. — А Борис Кулагин хоть и не удачно поработал с ЦСКА в начале прошлого сезона, однако он классный специалист и заслужил самостоятельной тренерской деятельности.
Я сразу вспомнил статьи из «Советского спорта», в которых писалось, что по ходу сезона 1970–1971 года, пока Анатолий Тарасов писал диссертацию, Кулагин как главный тренер провалился. Потерял управление командой, внутри коллектива упала спортивная дисциплина, и поэтому Анатолий Владимирович снова пришёл на тренерский мостик, как спаситель. И само собой, ЦСКА тут же выдал беспроигрышную серию и победил в чемпионате СССР.
Как по мне, то Кулагина элементарно «сплавили» хоккеисты, по просьбе Анатолия Владимировича. Ну, какая диссертация в начале сезона? Об этом многие в кулуарах знали, но старались ситуацию не афишировать. Иначе бы «специалиста неудачника» не позвали бы тренировать одну из самых сильных команд страны. Да и ЦСКА так сразу не заиграл, если хоккеисты были бы растренированы.
— Иван, ты же обещал, что мы сначала поговорим с директором завода? — Дмитрич дёрнул меня за руку.
— Я от своих слов не отказываюсь, — ответил я. — Мне всё равно в понедельник в первой половине дня нужно будет подписать обходной лист, забрать «Трудовую книжку» из отдела кадров. А вечером на встрече команды с директором «ГАЗ» я обязательно буду. Ладно, я пошёл.