И это!
На диване валялся "макаров". Рядом с ним еще один пистолет, только малость постарше - двуствольный и очень длинный. Я не заметил их сразу.
- Все это, дорогой мой Володя, есть плод действия книги, которую вы зовете Георгесом.
- Вона как, - сказал я. Я сразу и окончательно поверил Влад Янычу. Перед глазами стояла тамарочкина прическа. Ее воспаленно-красные соски. Серебряное ведерко, тщательно упрятанное за сервант - по нынешним временам это целое состояние.
- Но и это еще не все! прошу посмотреть сюда!
Влад Яныч указал на свежевымытый подоконник. И осекся.
Там ничего не было.
- Где бомба, Миша?
Вместо ответа Миша плотоядно сглотнул и зловеще выдохнул:
- Та-ак!
Затем он захлопнул дверь и начал нас разглядывать. поочередно. Сначала меня, потом Влад Яныча.
- Зачем... - тут он мучительно закашлялся, что, как хорошо известно из исторической литературы, вообще свойственно революционерам-бомбистам, Зачем ты отдал ему книгу? Зачем ты ему все про меня рассказываешь? Ты на кого-нибудь работаешь? Какая у тебя крыша?
Влад Яныч вопросы проигнорировал.
- Сию книгу, - если короли хихикают, то, значит, в этом месте Влад Яныч хихикнул по-королевски, - сию книгу я ему не отдал, а продал. Достойный человек. Ему можно, Миша. Это нам с тобой нельзя. Старые мы. Так где же все-таки бомба?
Миша смешался, опять бросил на меня подозрительный взгляд.
- Где бомба, Миша?
Он разрывался от желания показать бомбу и скрыть ее от меня. Наконец, не выдержал, забубнил:
- Она готова. Почти. Яй... я ее спрятал, когда вы позвонили. Я подумал...
Я осмелился высказать интерес.
- А что за бомба-то? Настоящая?
Влад Яныч обвиняюще хмыкнул.
- Наш Миша изготовляет бомбу для председателя.
- Президента, - угрюмо поправил Миша. - В ящике она. Сейчас покажу.
Он вдруг засуетился, метнулся к бюро, выдвинул потайной (то есть без ручки) ящик и достал оттуда некий алюминиевый цилиндр, обмотанный синей изолентой. Судя по нарезке, торцевая крышка цилиндра отвинчивалась.
- Бомба-то, для Самого, что ли?
- Ну да! Для кого ж еще?
- В смысле убить?
- В смысле убить. Святое дело. За него и на эшафот можно.
- Эшафотов нонче не строют, - с сожалением констатировал я и поймал себя на неприятном удивлении от этого своего неожиданного "нонче". - Нонче вообще, что хочешь, то и делай. Они и поймать-то не поймают, а если и поймают, то все равно ничего не сделают. Подержат в кутузке, а потом и выпустят. Еще на этом деле в депутаты наладишься.
- Да, вот... - Миша озабочено покачал головой. Перспектива стать депутатом его смутила.
- И ведь убьет! - воскликнул Влад Яныч с застарелым упреком в голосе. И ничто его не остановит.
- Не остановит, - мрачно подтвердил террорист, пряча бомбу на место. Святое дело. А как же.
Влад Яныч вдруг взорвался, как та бомба.
- Видели этого дурака?! - визгливо закричал он, тряся перед моим носом руками. - Он совсем спятил. Он кого-то там уже убить собирается! Из бомбы! Прямо Кибальчич какой-то!
- Это мне комплимент, - с монашеским смирением заметил Миша.
Он куда-то там кинет свою дурацкую бомбу, кого-то там пристрелит из своего дурацкого револьвера и мир лишится прекра-а-а-асного учителя физики, великоле-э-э-эпного знатока книг!
- Я был слеп! - гордо сказал Миша.
- А вот вы знаете, - продолжал биться в припадке Влад Яныч, - вы знаете, из-за чего все это? Не знаете?
Я догадывался уже.
- Георгес, - ответил я.
- Вот именно! Из-за Георгеса вашего, из-за вот этой вот самой книжечки, которую вы у меня за десятку купили!
Рюмка, шампанское, ведерка, верочкина прическа...
- У вас тоже с мебели началось? - участливо спросил меня Миша.
- Ничего там пока не начиналось, он только в пятницу купил.
- Началось уже, - сказал Миша. - Началось, началось. Вы на него посмотрите. Но вот что касается бомбы, то книга тут ни при чем. Я ее сам сделал. И сам задумал. Просто раньше я был слеп, а потом прозрел. Я бы и без книги эту самую бомбу стал делать.
- Это вы так думаете, что ни при чем. Она на все действует. На мозги, на язык, на взгляды, на мысли - на все!
- На память тоже, - добавил Миша.
- И на... Что значит "на память"?
Миша недобро усмехнулся.