- Погибнет более половины... - тихим, бесстрастным голосом проговорил профессор. - Да и оставшимся в живых... придется горько...
- Вы разделили всех на три группы... - старик смотрел на конверты. Вот как...
- Нет, это не три группы, а три возможных варианта, - откашлявшись, заговорил профессор Фукухара. - Один на тот случай, если японскому народу удастся в будущем иметь свою страну, второй - если японцы расселятся в других странах и там ассимилируются... и последний - на тот случай, если ни одна страна в мире нас не примет...
- В третий конверт вложен еще один конверт. Там - четвертый вариант, где высказывается крайний взгляд на вещи, - тихо произнес монах. Откровенно говоря, мы все трое хотели было на нем остановиться. Но тогда наша работа совершенно не отвечала бы поставленной задаче. Так что написали в качестве особого мнения, отдельно.
- Суть его в том, чтобы ничего не предпринимать, - пояснил профессор. Все остается так, как есть, и никаких мер, ничего...
Да вы что!.. - едва не вырвалось у Куниэды. - Что же это, все японцы до последнего - сто десять миллионов человек - должны умереть, погибнуть? Да чем только эти ученые занимаются?!.. На кой черт они нужны...
- Вот оно как, - старик Ватари не отрывал взгляда от третьего конверта. - Такое мнение, значит, тоже появилось... Да...
- Может быть, именно в этом исключительность японского народа. У японцев может появиться такое мнение... - монах приподнял веки. Казалось, он убеждает самого себя.
- А вы все трое, прежде чем сделать такое заключение, подумали о своем возрасте? - старик острым взглядом скользнул по лицам собеседников.
- Как вам сказать... - пробормотал Фукухара, вновь оборачиваясь к раздвинутым седзи.
- Ханаэда, поди сюда, - сказал старик девушке, сидевшей у порога. Прошу вас, полюбуйтесь этим полным свежести и надежд созданием. Она еще не познала любви. О таких вот девушках вы подумали?.. Или, скажем, о детях?
- Как вам сказать... - повторил Фукухара.
Куниэда даже не заметил, что его руки, лежавшие на коленях, стали мокрыми и сжались в кулаки. Его бил озноб. Эти ученые, они что - звери...
- Как бы то ни было, это крайняя точка зрения... - монах опять прикрыл веки. - Для нас это своего рода исходная позиция, отталкиваясь от которой можно продумывать различные варианты...
- Да, исходная позиция... Она гласит: ничего не искать, ничего не требовать от мира, от других стран... Япония может надеяться только на Японию... - голос профессора стал совсем безжизненным. - Мир еще не устроен, чтобы Япония могла у него что-либо требовать. Человеческое общество на нашей планете еще не обеспечивает гражданину любой страны право жить в любом государстве. И надо полагать, что такое положение вещей сохранится довольно долго. Это исходный момент. Японскому народу, потерявшему свою территорию, придется просить другие народы, чтобы его из милости! - пустили в какой-нибудь закоулок. Однако, если просьбы будут отвергнуты, японцы не должны настаивать. А если они все же где-то устроятся, то будут жить, рассчитывая только на себя...
- Декларация прав человека... - вмешался, не выдержав, Куниэда, ...гарантирует право на жизнь любому человеку, если он... любое правительство...
- Декларация есть декларация... - почти беззвучно пробормотал профессор Фукухара. - А такого права, на котором мог бы настаивать один человек перед всем человечеством, к сожалению, нет, оно еще даже не сформулировано. Ведь и с тех пор, как в каждой стране были закреплены законом права и обязанности граждан и правительства, прошло совсем немного времени...
- Если даже мы выживем, потомкам... им придется страдать... - тихо кивая сказал старик. - В любом случае, захотят ли они оставаться японцами или не захотят... Поведение японцев будет регламентироваться не Японией, а внешним миром... Было бы легче, если бы исчезло само понятие "Япония"... Японцы превратились бы просто в людей... Но этого не получится... Ибо культура и язык - историческая "карма"... Если бы и Япония как государство, и народ ее, и культура, и история сгинули бы разом, было бы по-своему хорошо... Но японцы все еще молодой народ, волевой народ, его "карма" жить еще не кончилась...
- Э-э, простите... - сказал до сих пор молчавший помощник. - Если позволите, нельзя ли господам ученым отдохнуть? Ведь они совсем не спали все это время...
- Куниэда, конверты... - старик кивнул девушке. - Благодарю вас! Отдыхайте, пожалуйста.
Девушка с Куниэдой помогли старику пересесть в кресло-каталку, остальные трое не шелохнулись.
- Сразу отправитесь в Токио? - спросил Куниэда, толкая кресло. - Хорошо бы взять с собой и господ ученых. Машины есть. А здесь, думаю, оставаться опасно...
- Ханаэда, - властно сказал старик, обернувшись к девушке. - Немедленно вызовите врача. Пусть осмотрит ученых.
Ватари решил не теряя ни минуты отправиться с бумагами в Токио, оставив для гостей две машины. Когда Куниэда, собравшись в дорогу, подвез кресло-каталку со стариком к машине, с неба посыпал колючий снег. Открыв дверцу "мерседеса-600", сделанного по спецзаказу, и спустив трап, он хотел было погрузить кресло, как вдруг раздался оглушительный грохот. Куниэда обернулся. Со склона Фудзи, недалеко от вершины, поднимался дым.
- Это кратер Хоэй, - спокойно произнес старик. - Судя по дыму, ничего страшного, во всяком случае пока...
Сзади послышались торопливые шаги. К машине подбежала бледная как полотно Ханаэда.
- Дедушка... - она закрыла лицо руками, - Фукухара-сенсей...
- Что?!
Куниэда испуганно обернулся к дому. Оттуда медленно шел монах. Вытащив из рукава-кармана кимоно четки, он молитвенно сложил ладони.
- Кресло, - сказал старик Куниэде, который еще не погрузил его в машину. - Ханаэда, немедленно сообщи семье сэнсэя. Тацуно-сан, прошу вас, позаботьтесь обо всем.
Монах, которого назвали Тацуно, все так же держа руки, поклонился.
Со стороны Фудзи опять послышался грохот. С легким шуршанием начал падать пепел.
6
На Кансае, куда Онодэра приехал после долгого отсутствия, по сравнению с Токио было относительно спокойно. Перед посадкой в Итами транспортный самолет сил самообороны сделал круг над Осакой. В панораме раскинувшегося внизу города Онодэра почувствовал какие-то изменения. В чем дело, он понял позже, после разговора с братом по пути из крематория Нада.
- Знаешь, я, пожалуй, переменю работу... - сказал ему старший брат. На Кансае почти все проектные работы приостановлены или вовсе прекращены. Я тоже могу оказаться не у дел.
- Но почему? - удивился Онодэра. - Как же так, из-за землетрясения в Канто прекращаются работы на Кансае?!
- А ты не знаешь? В последнее время здесь происходит сильнейшее опускание почвы, - брат скрестил на груди руки. - Правда, началось это не сегодня, но сейчас темпы возросли. Кое-где почва опускается на два сантиметра в день...
- В самом деле? - рассеянно пробормотал Онодэра и подумал, что в последнее время он лучше знает, что творится на дне океана, чем на суше.
- Да. И так уже с год. Причем происходит это не местами, а повсюду. Кажется, что опускается вся земля. Очень странное впечатление... Будто Западная Япония начинает медленно тонуть. Создалась опасность для засыпанных участков у моря Хансин и для побережья Осакского залива. Проводятся срочные работы по укреплению береговых дамб. Но за опусканием не угнаться - у берега оно идет со скоростью десять сантиметров в день... За десять дней целый метр! Представляешь себе? Ученые, правда, говорят, что так долго не может продолжаться...
Онодэра почувствовал, как ногти впились в ладони. Структура основания западной и восточной частей Японского архипелага различна, следовательно, различным должен быть и характер изменений. Но то, что Западная Япония так же, как и вся...
- Давайте в аэропорт, - сказал брат шоферу. - Там у фирмы есть вертолет. Покажу тебе сверху, что происходит.
- Послушай, - повернулась к ним сидевшая рядом с шофером жена брата. Может быть, не сегодня?
- Ничего. Церемония получения праха состоится завтра утром. Ты поедешь домой и всем распорядишься... Мы скоро вернемся.
Скоростные хайвеи Хансин, Медзин и Осака были еще в порядке, так что до аэропорта они добрались быстро. Брат из машины по радиотелефону попросил подготовить вертолет, поэтому по прибытии они сразу же поднялись в воздух.
Сверху хорошо было видно наступление моря на побережье Осакского залива. Часть побережья и осушенные земли Хансина уже были залиты водой, исключение составляли лишь участки, защищенные волнорезами и срочно сооруженными дамбами. Район Сакай, самый близкий к морю, тоже был частично затоплен. Скрылся под водой и вновь стал болотом участок, осушенный было и подготовленный для расширения нового аэропорта Кансай. От него далеко в открытое море тянулся мутный поток.
Море стремилось взять обратно, слизнуть своим огромным языком земли, некогда отвоеванные у него человеком.
В устьях рек повысился уровень прилива. В воде, постепенно разрушаясь, стояли брошенные заводы, склады, жилые дома. Тайсе, Нисиедо-гава и Амагасаки - районы Осаки, находившиеся ниже уровня моря, теперь были необитаемы. Особенно страшное зрелище представляла собой Нисиедо-гава - из воды торчали черные утесы зданий.
- Убедился теперь? - спросил брат. - Если здесь и можно что-нибудь сделать, то для этого потребуются гигантские средства. Но разве сейчас станут этим заниматься, когда все брошено на восстановление Канто. Наша фирма на грани банкротства...
- Ты говорил, что хочешь переменить работу. Что же ты собираешься делать? - Онодэра угрюмо рассматривал землю.