- Кроме нас троих. Мы-то из наблюдательной бригады спасательного отряда. Но все остальные гражданские лица...
- Но в данном районе спасательные операции закончились, и район закрыт... Во всяком случае, я получил такую информацию.
- Они заблудились и не успели бежать.
- Сколько всех?
- Человек двадцать, тридцать, должно быть...
- Живее! - крикнул офицер, обернувшись к солдатам, которые, замедлив погрузку, прислушивались к разговору. Потом он сдвинул каску немного назад и сказал с сожалением, но твердо:
- Весьма сожалею, но мы прибыли сюда для выполнения особого задания по указанию высшего командования. Прибыли сюда, несмотря на большую опасность. Спасение не входит в наши функции.
- Вы хотите оставить умирать этих матерей, младенцев и стариков? Они уже больше десяти дней блуждают по горам.
- Сожалею, по ничем не могу помочь. Если бы даже я и захотел взять вас на борт, судно слишком мало, после принятия груза мы и сами-то едва сможем разместиться.
- Не знаю, какой такой у вас груз, но жизнь людей дороже!
- Весьма сожалею. Но я военный, получая это задание, я одновременно получил особое указание выполнить его с максимальной точностью. Откровенно говоря, разговаривая с вами, я уже нарушаю приказ...
- В таком случае, хотя бы свяжитесь с головным кораблем и попросите немедленно вызвать спасательное судно! - умоляюще произнес Катаока. Здесь почва опускается под воду со скоростью трех метров в день. Да еще с ежедневным ускорением. До самого высокого пункта осталось всего сто метров. А если нагрянет цунами...
- Я и этого не могу вам обещать, пока не переговорю с командиром. До выхода в безопасную морскую зону связь у нас заблокирована...
- Мерзавцы! - заорал по-японски один из коллег Катаоки, слушавший их разговор. - Вы, вы, разве вы после этого люди...
- Постойте, лейтенант Скотт... - произнес по-английски с сильным акцентом небольшого роста человек, появившийся из-за грузовика. - Сколько человек можно взять на борт взамен одного ящика?
- Этого... этого я сделать не могу, - упрямо ответил лейтенант, заливаясь краской. - Это нарушение приказа!
- А как вы думаете, откуда исходит приказ? В конечном итоге за эту операцию ответственность несу я. Отвечайте, сколько человек сможете взять на борт.
- Человек пять-шесть...
- А если только женщин и детей?
- Человек восемь-девять, не больше.
- Значит, десять человек возьмете. Я остаюсь здесь...
- Я... я не могу этого допустить!
- А я сделаю так, чтобы вы могли это допустить. Дайте мне бумагу и перо...
Получив требуемое, человек что-то быстро написал и расписался.
- Сколько у вас женщин и детей? - обратился он к Катаоке все еще по-английски.
- Шесть женщин и трое детей...
- Пусть их сопровождает кто-нибудь из мужчин, говорящий хотя бы на ломаном английском.
- А как вы собираетесь поступить с остающимся грузом?
- Всю ответственность за него я беру на себя, так что об этом не беспокойтесь! Вот этот ящик, предпоследний, останется на берегу... Да, этот. Ведь я лучше всех знаю их содержимое...
- Быстро! - крикнул лейтенант солдатам. - Вас тоже прошу поторопиться. Мы и так уже выходим из графика.
Женщины замешкались, прощаясь с мужьями, начался плач, но их, подгоняя чуть ли не толчками, быстро посадили на судно.
- Все будет хорошо! Вы все непременно встретитесь! - вдруг по-японски закричал невысокий человек. - Садитесь, садитесь, а за всех остающихся отвечаю я!
Катаока удивленно обернулся, но не смог разглядеть лица этого человека.
- Не хочу, я лучше останусь! - закричала, ступив на трап, молодая женщина с младенцем на руках. - Чтобы я моего мужа одного оставила, нет, нет! Если уж он умрет, то и я с ним вместе, со всеми!
- Томоко! - прозвучал с берега почти рыдающий мужской голос. - Томоко, Томоко!..
Невысокий человек остановил выскочившего вперед, надрывавшегося от крика мужчину.
- Все будет хорошо. Встретитесь в Америке. Я сделаю так, что вы встретитесь...
Подняли трап. Сквозь рев двигателя с борта донеслись плач и крики. Оставшиеся на берегу мужчины тоже выкрикивали имена жен и детей. Судно быстро исчезло за полосой света, отбрасываемого фарами грузовиков.
Когда все смолкло, уши вдруг наполнил свист ветра, проносившегося по дну ночи. Действительно, все свершилось в одно мгновение. Оставшиеся мужчины ошеломленно застыли на огороде.
Невысокий человек, стоявший рядом с брошенным ящиком, медленно снял каску и обернулся.
- Как, это вы?! - изумленно воскликнул Катаока, увидев его лицо.
- Н-да, при странных обстоятельствах мы встретились... - сказал, смущенно улыбаясь, Куниэда. - Государственному служащему порой приходится бывать бессердечным... Но в данном случае я оказался несостоятельным. Дело в том, что человек, занимавшийся этим делом, погиб при землетрясении, вот я и заменяю его уже целый месяц... И как видишь...
- Вы все время сопровождали этот груз?
- Да, из Цукуба перевез в Мито, а перед тем, как Мито погрузился в воду, перевез в эти горы... - Куниэда устало зевнул. - Странная была работа... А я-то думал, приеду в Америку, увижусь с женой...
- А что в этих ящиках?
- Пока не могу сказать... - вертя в руках каску, сказал Куниэда. - Да, пожалуй, и никогда в жизни не смогу сказать... Такие уж они, эти чиновники...
Потом он, щурясь, словно от солнца, оглядел мужчин, столпившихся вокруг ящика.
Знаете, мне очень хотелось выкинуть ящики и посадить всех вас. Но на это меня не хватило. Поймите меня, пожалуйста, правильно. Это не значит, что я о вас не подумал. Дело в том, что я оказался в таком положении, когда на мои плечи легла ответственность за будущее десятков миллионов наших соотечественников, которые уже эвакуировались за границу. Эти ящики имеют прямое отношение к их будущему. Да к тому же... - Куниэда медленно взобрался на водительское сидение грузовика. - К тому же у нас еще есть надежда. Я тут украдкой попросил водителя оставить мощную рацию...
Огород опять загудел и затрясся. Измученные и опустошенные люди полезли в кузов. Куниэда завел мотор.