Неожиданно прояснилась память. Вулканы... извержения... вертолеты... Рэйко... (Рэйко?)... Снег... землетрясение... рассыпающиеся горы... раскаленный пепел, вулканические бомбы... а сверху течет лава, багровая тяжелая лава...
Да, ведь... - спохватился Онодэра и спросил:
- Япония уже затонула?
- Право, не знаю, но...
- Все равно... затонет... - пробормотал Онодэра. - Нет, уже затонула, наверное...
Он закрыл глаза, что-то горькое подступило к горлу, веки стали влажными от слез.
- Спи... - сказала девочка, вытирая слезы прохладным и нежным пальцем. - Тебе надо много спать...
- Да, буду спать... - кротко, как ребенок, сказал Онодэра. - Но мне жарко... Все тело жжет. А ты кто?
- Забыл, да? - она грустно улыбнулась. - Я же твоя жена...
Жена? - подумал Онодэра, вновь ощущая нестерпимый жар. Странно... Какая-то тут ошибка. Моя жена... ведь погибла... под вулканическим пеплом... Жена, ладно уж...
- Не можешь заснуть?
- Расскажи мне что-нибудь, - просительно произнес Онодэра. - Да, расскажи... лучше сказку, чем песню... я всегда... давно еще засыпал под сказку...
- Рассказать... - она озабоченно склонила голову. - Что же рассказать?
- Все равно... можно и печальное что-нибудь...
- Даже не знаю... - сказала девочка, ложась с ним рядом, но стараясь не касаться его целиком забинтованного тела. - Вот моя бабушка... Она была родом с острова Хатидзе, с островов Идзу... Она вышла замуж и приехала в Токио... Но моя родина с материнской стороны на острове Хатидзе... Бабушка была большой мастерицей - ткачихой, знаешь хатидзесские ткани? Так вот, она убежала из дому с молодым человеком... Но бабушка всю жизнь тосковала по Хатидзе, и, когда она умерла, ее прах погребли на Хатидзе. А я, когда была маленькой, несколько раз ездила на Хатидзе, на ее могилу... Не интересно?
- Нет, нет, продолжай... - сказал Онодэра.
- На острове Хатидзе есть одна легенда - "Сказ про Танабу", страшная, грустная и печальная история... В стародавние времена случилось на Хатидзе землетрясение, а потом цунами. Все жители погибли... Спаслась только одна женщина, Танаба. Она ухватилась за весло, и ее прибило волной к берегу, прямо к пещере. Это было очень давно, видно, в те времена суда еще не ходили на Хатидзе... И пришлось Танабе жить совсем одной в пещере на вымершем острове... Но эта женщина, Танаба, тогда была беременной... Она все больше полнела и вскоре в муках родила младенца. А младенец был мальчик... Танаба сама привела себя в порядок после родов, дала младенцу грудь и начала его растить... Я думаю, ей стало гораздо тяжелее жить, когда у нее появился ребенок... Но все равно Танаба его вырастила... Мальчик вырос и превратился в прекрасного юношу. Однажды вечером Танаба позвала сына и рассказала ему, как погибли все островитяне и как она осталась совсем одна с ребенком во чреве. Потом она сказала: "Нам с тобой придется сделать так, чтобы на этом острове вновь были люди. Ты подаришь мне ребенка, и я тебе рожу сестру, потом ты на ней женишься и народишь детей..." И она родила девочку... А сын ее женился на сестре, и их потомки размножились... Говорят, они и есть нынешние островитяне...
Пылая в жару, Онодэра раскручивал клубок воспоминаний. Танаба... остров Хатидзе... острова Бонин... холодное, мрачное морское дно...
- Какая-то жуткая, страшная история, правда? Когда я ее в первый раз услышала, маленькой еще, мне стало нехорошо... И очень грустно. Могила Танабы и сейчас... нет, совсем еще недавно ее могила была на Хатидзе у обочины дороги... Это груда крупной гальки с побережья острова, вся заросшая мхом... Кажется, никакой надписи нет... Маленькая такая могилка... и солнце играет на гальке... И ничего страшного нет, и посидеть у этой могилы даже приятно... Но там, в глубине... грустное, грустное... и страшное...
Девочка вздохнула, склонила голову.
- Знаешь, я ведь в детстве еще слышала эту легенду и давно ее не вспоминала. А теперь, после этого, вдруг вспомнила. С тех пор только и думаю про Танабу... Поразительная женщина... А история - грустная, страшная и даже противная... Но сейчас Танаба словно дает мне новые силы. Ведь во мне тоже течет кровь островитян, пусть даже все погибнут, и я останусь одна, я все равно буду жить. Рожу ребенка, безразлично от кого, и выращу его. А если этот ребенок будет мальчиком, а муж мой куда-нибудь исчезнет, рожу от мальчика ребенка...
Онодэра тихо дышал во сне. Девочка осторожно, чтобы не разбудить его, спустилась на пол с качающегося спального места. Онодэра вдруг открыл глаза.
- Качка какая...
- Да?.. - испуганно оглянулась девочка. - Болит?
- Ага... мы сейчас пересекаем Куросио южнее мыса Носима. Вот и качка... - невнятно сказал Онодэра. - Да, до Гавайев еще долго... Гавайи, потом Таити...
- Да, - сказала девочка дрогнувшим от слез голосом. - Ты уже потерпи и постарайся уснуть...
На некоторое время Онодэра затих, но потом вдруг страшно ясно и напряженно произнес:
- Япония уже затонула?
- Не знаю...
- Посмотри в иллюминатор. Еще должно быть видно.
Девочка как-то неохотно подошла к окну.
- Видно Японию?
- Нет...
- Неужели уже затонула... Даже дыма не видно?
- Ничего не видно...
Вскоре Онодэра мучительно задышал во сне.
Девушка - Масуко - забинтованной культей правой кисти вытерла слезы.
Поезд стремительно несся на запад по холодным, скованным ранним морозом просторам Сибири. За окном была глухая, беззвездная ночь.