— Несомненно, — начала она рассуждать вслух, — гиброиды послали корабль в главную Галактику, как только они узнали о нас; и, конечно, если бы им удалось каким-то образом проникнуть на борт одного из наших военных кораблей в достаточном количестве, то дальше их ничего не могло остановить. — Она прервалась, а затем продолжала уже веселее. — Меня радует, что капитан Молтби не заинтересовался, каким образом вам и тысяче других членов экипажа удалось “спастись”, когда Ханстон совершил так называемый захват “Звездного роя”. Меня не удивило, что он не захотел иметь ничего общего с вашим наивным планом обратного захвата корабля. Но важно то, что под прикрытием этой историйки вам удалось выяснить, что мы хотели знать: сохраняющаяся фиксация его сознания на любви ко мне побуждает его предпринять попытку проникнуть на борт корабля Ханстона. Как только наш датчик, который мы установили, когда он покинул нас на Атмионе, укажет, что он проник на корабль, мы начнем действовать. — Она рассмеялась. — Молодой человек очень удивится, когда узнает, какого рода одеждой мы снабдили его.
— Он может быть убит, — заметила лейтенант Неслор.
Наступила тишина, но на изящном лице леди Лорр продолжала блуждать улыбка.
— Не забывайте, — быстро добавила лейтенант Неслор, — что ваша нынешняя неприязнь к нему вызвана сознанием того, как сильно в эмоциональном отношении вы были привязаны к этому человеку раньше.
— Возможно, — признала Первый капитан, — вы переборщили со своим вмешательством. Но, независимо от причины, я не собираюсь менять своего отношения к нему. Поэтому прошу рассматривать как приказ: ни при каких обстоятельствах я не должна быть подвержена новому воздействию с целью вернуть меня в прежнее состояние! Развод между капитаном Молтби и мною, который теперь состоялся, окончателен. Ясно?
— Да, Благородная леди.
Насколько хватало глаз, везде были корабли, их было больше, чем Молтби когда-либо видел на стоянках Кассидора.
Шеренги кораблей тянулись на север, восток, юг, до самого горизонта. Они лежали в своих гнездах, образуя длинные, геометрически правильные ряды. Здесь и там размеренный ритм прямых линий, их монотонность нарушались наземными ангарами и ремонтными мастерскими. Однако большинство зданий было спрятано под землей, точнее, под гофрированными металлическими плитами, покрытыми каким-то полупрозрачным стальным сплавом и напоминавшими волнующееся море.
Земной корабль находился в четырех милях от западного входа. Расстояние, казалось, вовсе не уменьшало его. На горизонте маячила гигантская сигара, закрывая своей тенью меньшие по размерам корабли и господствуя над небом, планетой, кварталами города, раскинувшимися за ней. Ни на Кассидоре, ни в системе Пятидесяти Солнц в целом никогда не было ничего, что хотя бы отдаленно могло сравниться с этим кораблем по размерам, сложности конструкции, мощи.
Даже теперь Молтби не мог поверить, что такое мощное оружие — машина, способная уничтожить целые планеты, — оказалось, в целости и невредимости, в руках гиброидов благодаря уловке. И, однако, способ, который он сам использовал для освобождения “Атмиона”, доказывал, что такое возможно. Молтби с трудом освободил свое сознание от бесполезных рассуждений и двинулся дальше. Спокойный, уверенный, решительный. У ворот дежурил неделлианин с приятным лицом, который пропустил его, сказав:
— В дверях того здания, — он показал рукой, — находится электронный трансмиттер, настроенный на трюм корабля. — Таким образом вы попадете на корабль, — продолжал он. — А теперь положите к себе в карман это сигнальное устройство.
Молтби с любопытством взял миниатюрный прибор. Он представлял собой простейшую комбинацию передающего и приемного каналов электронно-лучевой трубки с кнопкой, включающей сигнал.
— Зачем мне это? — спросил он.
— Вы направляетесь на мостик Первого капитана, не так ли?
Молтби молча кивнул головой. Он выжидал. Человек продолжал:
— Не теряя ни минуты, так быстро, как только сможете, постарайтесь добраться до пульта управления и вывести из строя систему энергоснабжения, связь с силовыми подразделениями, автоматические экраны заграждения и прочее. Потом дадите сигнал.
В голове было пусто, никаких мыслей. Молтби только почувствовал, что идет по краю пропасти.
— В чем все-таки смысл? — услышал он свой тусклый голос. Последовал спокойный, даже холодный ответ:
— Решено, — сказал молодой офицер, — попытаться захватить этот корабль. Нам в руки попало несколько запасных трансмиттеров, и мы готовы в течение часа, из разных пунктов сосредоточения перебросить на борт корабля хоть сто тысяч человек. Независимо от результата, ваши шансы на побег с женой в суматохе схватки значительно возрастут. Инструкции вам ясны? — сухо закончил он.
Инструкции! Вот оно что. Он был военнослужащим космического флота Пятидесяти Солнц, и они считали само собой разумеющимся, что он подчиняется приказам безоговорочно. Но это было, конечно, не так. Проблема лояльности наследного вождя гиброидов, который принял присягу верности Пятидесяти Солнцам, а также женился на представительнице Империи Земли, носила в своей основе этический характер.
Нелепая мысль пришла в голову Молтби: единственно чего не хватало сейчас — это нападения со стороны уцелевших членов экипажа “Звездного роя”. Появление их на сцене во главе с лейтенантом Неслор создало бы почти идеальную ситуацию для человека, разум которого с каждой минутой работал все интенсивней. Ему нужно было время подумать, решить. И, к счастью, оно у него будет. Ему не нужно принимать решение здесь и немедленно. Он заберет это сигнальное устройство… а вот включать его или не включать — это будет зависеть от его решимости в нужный момент.
— Да, я понял данные мне инструкции, — спокойно сказал он, сунув прибор в карман.
Спустя две минуты он был внутри корабля.
Складское помещение, в котором оказался Молтби, было явно заброшенным. Он был приятно удивлен этим обстоятельством. Это казалось чересчур хорошо, чтобы быть правдой. Мгновенно осмотрев все вокруг, он пришел к выводу, что, находясь на борту “Звездного роя”, он не попадал сюда. Но ведь тогда у него и не было повода разгуливать по всему кораблю. Да и времени для этого тоже не было.
Он быстро подошел к внутреннему трансмиттеру и протянул руку к выключателю, с тем чтобы переместиться из трюма на мостик Первого капитана. Но в последний момент, уже держа палец на клавише, он заколебался.
Разум, конечно, советовал действовать смело. Вся история войн учила, что сознательная смелость в сочетании с разумной осторожностью ведет к победе. Вот только сейчас он действительно ничего сознательно не планировал, за исключением использования своего второго, деллианского сознания. Стоя совершенно неподвижно, он анализировал все свои действия со времени появления в его спальне энергетического шара Ханстона, поездки на Кассидор, разговора с лейтенантом Неслор и получения информации о плане готовящегося нападения флота Пятидесяти Солнц.
Прокручивая эти моменты в голове, он неожиданно понял, что все это в целом оставляет, несомненно, впечатление какой-то сложности, запутанности. Для деллианской части его мозга, с остротой ее логики, обычно не представляло большой трудности соединить якобы несвязанные факты в единое целое. Однако сейчас эта часть мозга не срабатывала, медлила с решением задачи. А вот почему? — это еще надо было понять. Налицо, конечно, калейдоскоп большого числа фактов и фактиков, некоторые из которых частично поддавались дедуктивному анализу, а другие — а такие тоже, несомненно, присутствовали в этом деле — ну никак не хотели выходить из окружавшего их тумана. Но времени думать об этом не было. Он все же решил проникнуть в каюту Первого капитана. А сделать это можно было только одним способом. Он резко нажал выключатель и очутился в залитом светом помещении. В нескольких шагах от него стоял высокий человек, смотревший в сторону трансмиттера; в руке — лучевой пистолет. Только когда тот заговорил, Молтби узнал голос Ханстона.
— Добро пожаловать, капитан Молтби. Я ждал вас, — громким голосом произнес мятежный лидер гиброидов.
Молтби остолбенел. На этот раз смелость, увы, города не взяла. Выхватить свой пистолет? Но об этом не могло быть и речи. Дело в том, что он вначале бросил взгляд на пульт управления, точнее, ту его часть, которая обеспечивала автоматическую защиту внутри корабля. На пульте горел огонек. Молтби осторожно шевельнул рукой, и огонек замигал, реагируя на его движения. Он решил не доставать оружия. Возможность того, что этот огонек даст какие-нибудь дополнительные команды, делала крайне нежелательным появление Молтби на самом капитанском мостике с оружием в руках.
Молтби глубоко вздохнул и сосредоточил теперь все свое внимание на Ханстоне. Он не видел его уже несколько месяцев. Как и все, в чьих жилах текла деллианская кровь, он имел фигуру атлета. Его мать, вероятно, была блондинкой, а отец — жгучим брюнетом. Результатом такого рода союза явилось странное сочетание золотистого и черного в волосах Ханстона. Глаза у него были серо-голубые Несмотря на его уверенность и значительность, во время их предыдущей встречи он выглядел скорее тощим юнцом. Теперь другое дело. Это был сильный, гордый человек, вождь до мозга костей.
— Коротко факты, — начал он без всякого предисловия. — Это не “Звездный рой”. Мое заявление по этому вопросу носило тактический характер. Это был политический маневр. Мы похитили этот корабль на одной из военно-космических верфей в главной Галактике. В этот момент захватывается второй корабль, который вскоре будет здесь. Когда он прибудет, мы внезапно атакуем “Звездный рой”.
Превращение Молтби из освободителя в простофилю происходило на глазах. Решительный, готовый противостоять любой опасности, он в одно мгновение превратился в глупца, а его цель оказалась нелепой.
— Н-н-но… — попытался он что-то сказать.
Это был звук, не реакция. Слово, выражавшее пустоту, отсутствие мыслей, состояние, предшествующее мозговому штурму, из которого, возможно, родится истинное понимание вещей. Прежде чем Молтби смог что-то произнести, Ханстон продолжал:
— Кто-то сообщил нам, что вы явитесь. Полагаем, это была ваша жена. Кроме того, мы полагаем, что в основе всех ее действий лежат враждебные намерения. Поэтому мы готовы к любой неожиданности. На борту этого корабля — десять тысяч гиброидов. Если ваше прибытие сюда — сигнал к нападению, то для того, чтобы застать нас врасплох, оно должно быть на самом деле хорошо организовано.
Снова скопилось слишком много фактов для анализа. Но спустя мгновение Молтби вздрогнул от мысли о том, что ожидает людей из военно-космических сил Пятидесяти Солнц, готовых к тому, чтобы ворваться на корабль. Он открыл было рот для того, чтобы что-то сказать, но тут же вновь закрыл его, так как его деллианский мозг передал на основной воспоминания о встрече с лейтенантом Неслор.
Логические способности его второго мозга были на уровне, недоступном простому человеку. В долю секунды он связал встречу с психологом с обмороком, который случился с ним в момент приземления на Кассидор. Мгновенно его изумительный второй мозг исследовал тысячу возможностей, а поскольку предпосылок, ключей к решению было наконец достаточно, он дал ответ.
Костюм, который он носит! Его оглушили, чтобы заменить одежду. В любой момент этот специальный костюм-комбинезон может быть задействован. Его бросило в жар. Молтби представил себе решающую схватку титанов: десять тысяч гиброидов против всего экипажа “Звездного роя”, против ста тысяч человек из военно-космических сил Пятидесяти Солнц.[7]
Если эти последние ждут его сигнала, тогда он может спасти их, не подав его. Он с необычайной ясностью понял, что должен что-то сказать, но сначала…
Сначала он должен убедиться, заряжен ли его комбинезон. Он прикоснулся рукой к спине. Кисть проникла вглубь на четыре, шесть дюймов. Дальше также была пустота. Он осторожно убрал руку. Сомнений не было.
— Мы собираемся, — говорил Ханстон, — уничтожить “Звездный рой”, а потом и саму Землю.
— Что-о?! — Молтби вытаращил глаза. Ему показалось, что он ослышался. В ушах громко звучал только собственный голос, как эхо повторявший: “Уничтожить Землю!”
— Это единственно логичный курс действий, — равнодушно подтвердил Ханстон. — Если будет уничтожена единственная планета, жители которой знают об экспедиции “Звездного роя” в Магелланово Облако, то мы получим время для развития нашей цивилизации и со временем, спустя несколько сот лет усиленного размножения гиброидов, у нас будет достаточно сил для захвата и контроля над всей главной Галактикой.
— Но, — запротестовал Молтби, — Земля — это центр главной Галактики. Это главная планета 3000 миллионов солнц. Это… — он замолчал. Ужас охватывал его все сильнее, потому что речь шла не о нем лично. — Безумец! — крикнул он в гневе. — Ты не можешь сделать этого. Это дезорганизует главную Галактику.
— Именно так, — с удовлетворением подтвердил Ханстон. — Это, несомненно, даст нам время, которое нам так необходимо. Даже если другие знали об экспедиции “Звездного роя”, то никто не свяжет ее с катастрофой, и новая экспедиция не будет послана.
Он остановился, потом продолжал:
— Как вы видите, я был совершенно откровенен с вами. И вы не могли не заметить, что весь наш план зависит от того, сумеем ли мы вначале уничтожить “Звездный рой”. В этом деле, — спокойно закончил он, — мы, естественно, надеемся на помощь наследного вождя гиброидов.
В зале воцарилась тишина. Ряды приборов на пульте управления по-прежнему безмолвствовали, и лишь огонек антисвета, как мерцавший вдали маяк, оживлял полумрак. Молтби стоял неподвижно, прислушиваясь к рождающейся в его голове мысли. Она имела лишь косвенное отношение к просьбе, с которой к нему только что обратился Ханстон, и не была нова. Он попытался отогнать ее, но тщетно: она не оставляла его, напротив, усиливалась, заполняла постепенно все его сознание. Это была уверенность, что рано или поздно ему придется сделать выбор в этой схватке трех могущественных группировок. Одно было ясно: он не может допустить уничтожения Земли!
С огромным трудом он взял себя в руки и посмотрел на Ханстона, в глазах которого сквозила тревога. Это удивило Молтби, и он уже хотел было сделать язвительное замечание об узурпаторе, имеющем наглость просить помощь у человека, смещения которого он всячески добивается, но Ханстон опередил его: