— Как хотите, чтоб я Вас представила?
— Как есть.
— То есть..?
— Да.
Я так официально и важно повернулась к малышу, что он тут же понял, что игру нужно принять. Окруженный пищащими лягушатами, он встал, как подобает значительной особе, и со вниманием обратил на меня взгляд.
— Тэйу, дорогой, позволь представить тебе нашего гостя. — При этом я повернулась всем корпусом к величественно взирающему сверху вниз Брулаку. — Это господин Брулак, посланник Лютого Князя и… твой дед.
— А! — удивленно воскликнул Тэйу, забыв об игре. — А кто такой дед?
— Это отец твоего отца.
Но видимо ничего интересного в том, что этот господин был отцом его отца, которого он едва помнил, Тэйу не нашел, и его внимание снова начали привлекать прыгающие по мрамору точки. И вдруг он увидел, как вслед за этими точками запрыгала громадная жаба в разноцветных одеждах. Бес умел перевоплощаться в различных животных и решил таким образом привлечь внимание своего нового воспитанника. И ему эту удалось. Как изумился чертенок! Ничего подобного в нашем мире он не видел. Побежав следом за Бесом, он тут же попытался наладить контакт с большой лягушкой.
— Вот видите, Беатриче, они понравились друг другу, — заметил Брулак.
— Вижу, — ответила я и вздохнула. Бес должен был остаться с нами.
Я занервничала еще больше чем раньше, когда услышала от Брулака о печальной судьбе Ив и Ю-Ю. Я не поверила, конечно, в то, что они погибли, потому что мое шестое чувство подсказывало мне, что они все еще живы. Но с тех пор червь беспокойства не оставлял меня в покое. Они были смертны и легкомысленны, что самое главное. Даже проживший на свете гораздо дольше, чем Иверлин и, казалось бы, достаточно наученный этой самой жизнью Ю-Ю, вызывал у меня изрядные сомнения. Он несерьезно относился к любой опасности и вообще был фаталистом, что, учитывая хрупкость его жизни, было, по меньшей мере, глупостью. После трех бессонных ночей я стала всерьез задумываться над тем, чтоб лично отправиться в Гиперборею и выяснить все, наконец. Сомнений в том, что они попали в какую-то передрягу, у меня уже не оставалось. Хоть и были они часто не слишком благоразумными, но не до такой же степени, чтоб не подать никаких вестей о себе. Как бы то ни было, я стала собираться в дорогу. Ни Иверлин, ни доктор не обладали силой и бессмертием, а значит, мне нужно было отправляться к ним на выручку.
Бес, между тем, серьезно взялся за воспитание Тэйу. А мальчишка, как назло, симпатизировал ему и стремился подражать. Я смотрела на всю эту педагогику с тяжелым сердцем, не желая ни того, чтоб малыш превращался в послушного льстеца, ни того, чтоб он лишился возможности получить бессмертие. Бес не отходил от своего воспитанника ни на шаг, доверяя Изустемьяну лишь одевание, кормление и купание ребенка. Сначала он завоевал доверие чертенка тем, что развлекал его, превращаясь в разных животных, и делал это весьма виртуозно. Одна лишь была неловкость: он не умел менять свой размер. И если Тэйу просил его показать, скажем, жука или слона, то пред нами являлись либо гигантская божья коровка, либо карликовый мамонт. Это было забавно, а иногда смешно до слез. Даже я не упускала случая развлечься таким образом.
Пагубного влияния Беса на чертенка я, однако, вовсе не замечала. Вероятно, Тэйу все же был достаточно стоек к разного рода дурным наклонностям. Его смешила привычка наставника льстить всем окружающим без разбора: был ли то глупый придворный дэв или я. Во всех существах Бес находил положительные черты и незамедлительно высказывал свои наблюдения громогласно вслух. А что касается меня, то по Ту Сторону вообще "не существовало правительницы более достойной, прекрасной и справедливой". Однажды я даже поймала себя на мысли, что мне приятны его восхваления и комплименты, и ужаснулась. На какое-то мгновенье Бес сумел одурачить и меня. Вот так дела!
Наблюдая за процессом воспитания, который к радости моей не давал пока результатов, я потихоньку собиралась в путь. Впрочем, сборы не заняли бы много времени, мне хватило бы нескольких часов, но дело было совсем в другом. Я нарочно тянула время. Мне не хватало решительности. Для того чтоб попасть в Гиперборею, мне нужно было пройти через Дремучий Мир, испросив на это разрешение наместника. А значит, мне необходимо было готовиться к встрече с Гавром. Этого-то я и боялась. Десять лет для меня — не малый срок. Меня пугала мысль том, что он встретит меня равнодушно или даже враждебно. Ведь тогда я бы навсегда лишилась надежды вернуть его, надежды, которая, признаться не покидала меня все эти годы. Как он мог измениться за это время? Помнил ли обо мне? Остался ли в его сердце хотя бы крохотный уголок для меня?
Как только сборы были закончены, а терзания исчерпаны, я отправила к Гавру вестника. Это было самое первое мое послание к нему. Оно, хоть и было официальным, должно было напомнить о моем существовании. Я извещала в письме о том, что должна пройти по его территории в Гиперборею и именно по этому поводу прошу о встрече с ним. Через день пришел положительный ответ. Такой же, строго официальный. Я немного огорчилась, узнав кривой почерк Евстантигмы, но, вздохнув, велела Трое собираться в дорогу.
В Дремучий Мир я отправлялась верхом. Теперь и у меня был свой конь. Еще лет шесть назад генерал Сагиф, начальник охраны, служивший еще Хамсину, предложил завести конюшню из отборных скакунов со всего света. Лошади были его увлечением, и когда не с кем стало воевать, он нашел применение своим способностям. Я отдала ему на откуп все это предприятие, и вскоре при дворе появился отличный табун. Поначалу я мало интересовалась всем этим, пока вдруг однажды лично мне не был прислан подарок — прекрасный белоснежный жеребенок. Таким образом, наместник Соломонии Умар заглаживал предо мной свою вину, за то, что был в сговоре с Хамсином и Бейшехиром. Признаться, я осталась довольна подарком и с благодарностью приняла его. Впрочем, на Умара я и так почти не сердилась. Ну, разве что самую малость за то, что он подкинул однажды Айшгур наместнику Дремучего Мира.
Но жеребенок, у которого уже было имя — Шабур, оказался не прост. Сразу стало ясно, что чем-то он отличался от других лошадей. Хотя он так же вместе со всем табуном резвился, носился и брыкался в долине Медных гор, но все-таки его отличали необыкновенная сообразительность и даже как будто разумное поведение. Я стала замечать, что он как-то уж через чур внимательно прислушивался к разговорам людей и дремучих, не пугался, как остальные кони, моей собаки. Его не пришлось даже приручать. Он словно с самого начала знал, кому будет служить, потому что лишь мне позволил сесть на свою спину. Несколько месяцев спустя мне удалось выяснить, что Шабур принадлежит племени средиземноморских кентавров, у которых иногда, правда очень редко, рождались полноценные кони с человеческими мозгами.
На первых порах мне неловко было ездить на нем верхом, все-таки он был не глупее меня, но потом я увидела в этом не мало преимуществ. Таким образом, я приобретала еще одного друга и соратника. Его не нужно было дрессировать или объезжать, он совершенно не нуждался в том, чтоб его пришпоривали и запрягали. Для личного моего удобства мне хватало лишь седла и стремян, а направление он всегда знал сам.
Так вот в Дремучий Мир я направилась верхом на Шабуре, захватив с собой Трою и лишь для виду, в качестве свиты, двух надежных воинов. Войско досталось мне в наследство от прежнего хозяина Медных гор. Это были несколько десятков оставшихся после той решающей битвы с Бейшехиром солдат и пара сотен нукеров, что бродили по болотам и ущельям в поисках наместника. Поначалу я беспокоилась на их счет. Я не знала, насколько верны они были своему бывшему хозяину и как теперь воспримут меня. Но мне помог Сагиф. Он пользовался авторитетом в армии и смог привести ее к присяге новому наместнику, а вернее, наместнице — мне. С тех пор у меня была личная гвардия, которая, впрочем, мне вовсе и не требовалась. Однако почти три сотни воинов нуждались в каком-то занятии, да и Медные горы были для них родными. Я вынуждена была смириться с существованием "гвардии Беатриче" и превратиться в военачальника, как бы глупо это не звучало.
Вместе с нами поехал и Тэйу, поскольку я намеривалась оставить его на время у Матушки. Все-таки мне будет спокойней, если малыш останется под присмотром родной бабушки, иначе Бес в мое отсутствие окончательно испортит ребенка. Брулак приказал ему везде сопровождать своего воспитанника, и он увязался за нами. Специально для этой поездки был сооружен полуоткрытый шарабан, запряженный парой маленьких лошадок. Посадив туда малыша и его гигантскую ручную жабу и загрузив повозку необходимыми игрушками, одеждой и всем тем, что пожелал взять с собой в дорогу Тэйу, мы двинулись в путь.
Наша процессия отправилась через границу по тому же пути, по которому я когда-то впервые шла на поиски Яра Отшельника. Местность очень изменилась с той поры, но я все равно не смогла избежать печальных воспоминаний… Зато Тэйу был непередаваемо доволен и счастлив. Ведь это было первое путешествие в его жизни. Оно казалось ему приключением. Долина Яра, поле битвы армии Дремучего Мира с Бейшехиром, пограничная река — все это для него было легендарным и даже сказочным прошлым. Моим прошлым, прошлым тёти Бет…
Бес трясся по бездорожью, подпрыгивал и отбивал толстые свои бока. Мне приходилось выносить его бесконечные жалобы и стоны, над которыми потешался Тэйу. Троя по привычке бежала впереди, исследуя местность. Но опасаться мне в Дремучем Мире было больше некого. Не было ни Василисы, ни Горгоны, ни Бейшехира, а Гавр едва ли считал теперь меня своим врагом. По крайней мере, я надеялась на это.
Изредка встречались на нашем пути дремучие, в основном это были старые друзья Яра — белоглазые гномы, водяные местных водоемов и полевики. Одного из водяных я знала лично. Это был тот самый родственник Изустемьяна, который вез нас по реке в своей расписной лодке под парусом, когда я впервые отправилась на поиски Отшельника. И на этот раз он предложил свои услуги, не смотря на то, что я уже не была его хозяйкой и наместницей Дремучего Мира. Все-таки в том, что за время моего недолгого правления дремучие не составили обо мне дурного мнения, было много преимуществ. Везде нас встречало радушие и гостеприимство. Но нигде остановиться больше, чем на несколько минут я не могла.
Река, по которой мне предстояло плыть была бурной и широкой. Она вновь становилась для меня связующим мостом между Дремучим Миром и его восточной границей, только теперь я плыла по течению. Это была пронзающая насквозь и Тварный и Дремучий миры великая река Печора. А лодка водяного была единственной, бороздящей по ней по Ту Сторону. Жаль, что она не могла доставить нас до самого Дремучего леса.
Погрузив на челн едва уместившийся на нем шарабан, мы снова пустились в плавание. Не смотря на то, что мы двигались очень быстро и ни одно, даже современное судно Тварного мира, не могло бы угнаться за парусником водяного, путешествие все равно должно было продлиться трое суток. Но плавное скольжение по беспокойным волнам вольной реки приносило удовольствие лишь мне да чертенку, которые едва не задыхался от восторга. Остальные же испытывали неприятные ощущения. Привыкшие к горному воздуху Сиби и Камир цеплялись за борта лодки и выглядели так, словно переживали острый приступ гастрита. Троя и Шабур совершенно не разделяли нашего восторга, мужественно терпя качку. Но больше всего, похоже, доставалось Бесу. Бедняга непереносимо страдал. Он постоянно менялся в цвете, покрывался то чешуей, то волдырями, то дымился отчего-то. Наш кормчий наблюдал за ним с усмешкой, стоя у руля. Я могла бы присоединиться к нему, но мне было жаль своих горе-охранников, Трою и Шабура. Что же касается Беса, то его-то мне нисколько не было жаль. Мог бы и не тащиться за нами, знал, что путешествие будет не легким.
Я подошла к водяному по имени Печор, чтоб поинтересоваться, как нам удается плыть так быстро.
— Все дело в ветре. Он подгоняет парус, — ответил он.
— Попутный ветер… Ясно. Значит, нам пока везет?
— Ну, не то чтоб везет… Просто у меня парус заговоренный. Ветер, куда бы я ни плыл, будет всегда подгонять его.
Я подивилась на чудесное ветрило с улыбчивым солнышком и решила поинтересоваться:
— Скажи, а в Гиперборее ты не бывал?
— Где я только ни бывал.
— А как давно ты был там, Печор?
— Года четыре назад я ходил туда через северное море. Но теперь спешить туда не стоит.
— Почему?
— Говорят, что лучше в тех местах не появляться. Что-то там неладно.
— Надо же. А я ведь именно туда и направляюсь.
— Я думал, ты едешь к нашему наместнику.
— Да. Но потом-то я должна буду идти дальше. А что именно там неладно, Печор, ты не знаешь?
— Болтают, что все, кто попадал туда в последние три года, обратно не выходили.
— Они погибали?
— Этого я не знаю. Только оттуда даже птицы не вылетают.
— Этого только не хватало!
Чем дальше мы плыли на север, тем Печора становилась шире и беспокойней, а ветер холодней и пронзительнее. Когда же плаванье наше подошло к концу, спутники мои уже несколько привыкли к постоянной качке. Теперь нам предстоял путь по лесистой равнине до Дремучего Леса. Я снова пересела на Шабура. Тэйу, поначалу воспринявший наше путешествие как приключение, уже заметно устал, и даже изрядная тряска не мешала ему спать богатырским сном. Он был всего лишь ребенком, чего не скажешь о его тучном наставнике. Бес храпел так, что повергал в ужас всех окрестных птиц. Они разлетались от нашего отряда в разные стороны.
Бесконечные леса Дремучего Мира встречали нас не слишком радушно. Нам с трудом удавалось находить путь в их непроходимых дебрях. Изредка попадались нам свободные пространства, поля или луга. Все же остальное время мне приходилось высылать на разведку Сиби и Камира, для того чтоб находить просеки и поляны. Одна я гораздо быстрее добралась бы до Дремучего Леса, а шарабан не везде мог проехать. Нукеры мои, однако, совершенно не могли ориентироваться в лесах. Понятно: они выросли среди гор. Так что от воинов моих было очень мало проку. Несколько раз они и вовсе пропадали, заблудившись, так что Трое приходилось их разыскивать, а потом выводить из болот или зарослей.
Тайга сменилась лиственными лесами, но путь от этого не стал легче. Тэйу совсем вымотался, да и мы все порядком устали, когда добрались, наконец, до окрестностей Дремучего Леса. Я послала вперед Трою, чтоб предупредить о нашем визите Заварзузу. Сначала я намеревалась повидать именно ее. Мне необходимо было привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть перед тем, как я встречусь с наместником. Моя собака умчалась, а мы медленно поехали по довольно таки знакомой мне местности.
Чем ближе мы подъезжали к Дремучему Лесу, тем чаще стали нам встречаться дремучие. Окрестности оживали, появлялись чудики, русалки, виллисы. Они с удивлением рассматривали наш отряд, не решаясь приближаться. Неужели кто-то из них еще помнил меня? Я замечала, как некоторые кивали мне приветливо головами, махали руками, которые были больше похожи на лапы. Я улыбалась им в ответ, радуясь про себя. Мне было приятно, что меня узнавали.
Лишь только мы въехали в Дремучий Лес, передо мной возникла Ладо. Появление ее на моей дороге стало для меня совершенно неожиданным. Мы остановились и холодно и вежливо поздоровались. Видимо и она тоже не ждала меня увидеть здесь, да еще со свитой. Перед тем как хоть что-то сказать, она внимательно и недоуменно осмотрела всех моих спутников: насмешливо взглянула на утомленного колобка в парче, долго разглядывала спящего Тэйу и едва ли удостоила мимолетным взглядом обалдевших от ее наружности Сиби и Камира. Наконец, она обратила свой взгляд на меня и сказала: