— Да… — Глаза паладина остекленели, будто его разум вновь отправился в странствия по серпантинам памяти.
— Не держи в себе, тебе лучше выговориться. Поверь мне.
Лантан хмыкнул, но не стал встревать в разговор. Хотя по его виду было понятно, что он совсем не согласен с этим утверждением.
— Все сложно, Такс. Боюсь не смогу объяснить. Мы слишком разные…
— А ты попробуй! Хуже не будет.
— Ладно… — Даррос оперся спиной о колонну и взглянул вверх, будто это могло помочь ему снять ту ношу, что он нес на себе с первого дня как сюда попал. — В мире, из которого я к вам прибыл, началась война. Очень долго мы балансировали на лезвии клинка, сохраняя то, что когда-то создали наши предки. Но блудный сын императора Харшарра разрушил все, что мы так трепетно сохраняли веками. Моя судьба плотно связана с этим народом, хоть и не по моей воле. Видимо… такова воля Мироздателя!
— Опять ты за свое… — Лантан как оказалось их слушал. — Хватит юлить. Объясни, чем тебе насолили и закончим этот разговор.
— Ох, капитан… Мне не очень просто это вспоминать, понимаешь? Но вы правы… Я должен рассказать. — он перевел дыхание и продолжил. — Когда мне едва исполнилось семь, мы с отцом переехали в Эмфил — прогрессивную столицу нашего мира. Место, где перед нами должны были открыться новые перспективы и возможности. Отцу тогда дали должность посла, чему он был несказанно рад. Все его знали как очень доброго и сердечного человека, и даже сам Мэф попросил его принять участие в дипломатической миссии в северную империю. Да, всем было понятно, что путь через пустыню не легок. Это крайне опасное путешествие полное сложностей, которые могли поджидать на каждом углу. Мало кто верил, что делегация сможет договориться. Но отец всегда умел найти подход даже в самой тяжелой ситуации. Ему доверяли… — Паладин замолчал и опустил взгляд. Собраться с мыслями было как никогда сложно. Они разбивались как волны прибоя об острые камни у подножия утеса. — Но спустя два месяца в столицу вернулась лишь одна телега. Одна из двенадцати, которые отправляли в путь битком набитыми всяческими дарами… До сих пор помню этот мерзкий гул… жужжание проклятых мух. Шелест их крыльев и скверный запах… Двадцать три головы… Они почти разложились за месяц дороги под палящим солнцем… — Рассказчик сглотнул. Зубы сжались, а подбородок побелел. Сколько лет могло пройти с тех пор? Но из памяти такое не вычеркнуть. Даррос испытывал сейчас тоже самое, что и тот семилетний мальчик из прошлого, что потерял отца. — Я даже не смог сразу понять, какая из них отца… Так началось мое знакомства с пустынниками.
— Нам очень жаль. Это тяжелое потрясение… — Такс уже полностью отвлекся от приборной панели и все его внимание было приковано к рассказу.
— В тот день я осиротел. Меня забрали и воспитали храмовники. В восемнадцать я дал обет безбрачия и поступил на службу в святой Орден. Но жизнь сложная штука… И вскоре я влюбился. И попал сюда в тот момент, когда армия недруга шла в сторону ничего не подозревающего Эмфила… в город, что стал мне родным. Туда, где осталась моя Кальса…
Повисла пауза. Стало понятно, что продолжать паладин не настроен. Он и так сказал больше, чем мог.
— Даррос, ты молодец, что нашел силы поведать нам об этом.
— Хватит нюни распускать, у всех тяжелая жизнь. Он по крайней мере жив, а миллиарды людей были сожжены на Проксиме орбитальной бомбардировкой Эталона. Им что лучше?
— Тебе не понять, что такое горе, Лантан! — Глаза паладина покраснели, а лицо исказила гримаса душевной боли. Нижняя губа дрожала, между глаз залегла глубокая морщина.
— Да что ты! Такс, расскажи, где вы нашли меня.
— На трацитовых рудниках пятого спутника Нариола.
— Сколько лет я там пробыл?
— Девяносто три.
Лантан подошел в плотную к Дарросу и ткнул его пальцем в солнечное сплетение.
— А знаешь сколько смертей я видел? Тебе и не снилось! Я вижу кошмары сколько себя помню, на каждой зарядке! Каждый день!
— Ты видишь сны? Но как это возможно?
— Не знаю! Не я создал этот чертов Синт. Я вижу то, что даже сам отроду видеть не мог. И переживаю то, что не хотел бы пережить!
— Прости. Не знал, что адвантаксы способны на такое.
— Строго говоря я не адвантакс, а прокс! Так написано в прошивке моего ядра. Один из первых. Но бракованный! Я гневаюсь! Эмоционален! Нестабилен! Наверно потому меня списали на каторжные работы. Черт его знает! Какая уже разница! — Он пнул лежащий на полу инженерный бокс и в ярости хотел покинуть помещение, но его дорогу перегородил старпом.
— Вот что ты имел ввиду, когда говорил, что Лантан необычный… — задумчиво произнес Даррос.
— Да… — вздохнул Такс. — Извините, что затеял этот разговор. Он привел к не самому приятному исходу… Но я хотел как лучше… Просто мне всегда хотелось испытать то, чего я лишен. То, что стало проклятием для Лантана, для меня видится желанным… благом. — Видя, что капитан хочет что-то ему возразить, Такс повысил тон и продолжил. — Но на сем предлагаю окончить разговор и всем остыть. Есть еще важные вопросы, которые надо обсудить.
Все были согласны и недолго думая, вернулись на свои места. Наступила неловкая тишина, которая продлилась немало часов, прежде чем ее первым решился нарушить паладин.
— Давайте посмотрим, что нам известно по Гаросске. Что мы хотим там найти и узнать?
— Чтобы изменить ход войны, нам нужно обзавестись флотом. Ну или на худой конец знаниями, которые могли бы дать неоспоримое преимущество. Например, об уязвимых местах в коде мехов, об их сети. Или о технологиях создателей. Все это можно отыскать на базах людей! Колониальные планеты почти все с агрессивной средой. Прими это как данность. Но зато именно на них мы можем найти звездолеты, набитые пробирками с генетическим материалом, который позволит возродить ваш род!
— Знания — путь к свету. Нам непременно нужно разобраться во всем. — задумчиво сказал Даррос.
— Хочу подметить, что ты начинаешь приходить в себя. Чуждый мир — это большой стресс. Ты становишься все более участливым. Я уж стал переживать, что твои рассказы про великого воина всего лишь байки закомплексованного неудачника. — Лантан словил недовольный взгляд паладина и резко сменил тему. — Гаросска — планета джунгли. Располагается в системе Казар. В ней два светила, потому на поверхности кипит жизнь. Бурная растительность, обилие органических форм жизни и высокая динамика во всех цепях питания. Самый многочисленный вид на планете — грибы, живущие в симбиозе со всей флорой и фауной. Они вроде регулятора и балансировщика в местной биосфере и по нашей информации появление людей встретили крайне недоброжелательно.
— Грибы… недоброжелательны? Это как вообще? — в голосе человека слышалось недоумение.
— Споры! Как же еще. На планете есть хищники, которые питаются травоядными, которые питаются растениями, которые функционируют за счет планетарной грибницы. Она же регулирует численность хищников, отравляя мелких тварей, которым они питаются. Как бы там ни было, но человек в эту экосистему не вписывается. Потому тебе потребуется скафандр с мощным респиратором. На складе есть пара фильтрационных кассет, но боюсь, что у них давно истек срок годности.
— Нда, видимо теплый прием на этой планете ждать не стоит.
— Ну почему же. На ней очень даже тепло. Два солнца создают такой поток фотонов, что там просто-таки райский сад и курорт.
— Ага, все хорошо, если бы не грибы-убийцы.
— Ничего, будешь осторожнее в этот раз. Жизнь же чему-то тебя научила? И впредь никакого допинга!
Даррос закатил глаза.
— Я тебя услышал, Лантан.
Капитан повернулся к старпому.
— Почему он сказал обычные слова, а у меня такое ощущение будто меня послали?
— Не знаю, кэп! Люди любят вычурно выражать свои мысли и эмоции.
— О провода и микросхемы! Как же я скучаю по Лэсли…
* * *
— Тормози!
— Кэп, я пытаюсь! Ты же не хочешь, чтобы корабль развалился еще до того, как мы приступим к снижению!
— Если мехи нас заметят, приземляться уже будет нечему! Когда они успели развернуть здесь аванпост?
— А что они обязаны перед нами отчитываться? Хорошо мы засекли их передачу до визуального контакта.
— Такс, заткнись! И без тебя тошно!