- Ах да, знаю, - проговорил Миньо. Он действительно вспомнил, что как-то в прессе встречал эту фамилию, вот почему она и показалась ему такой знакомой.
Натали снова набросилась на Филиппа:
- Если ты не осадишь свою мамашу, то в один прекрасный день очутишься на улице, и твоему будущему американскому братцу достанется все, что... она замялась, подыскивая нужное слово, - ...все, что успели награбить обе наши семейки, - заключила она со смехом.
- Не беспокойся, Филипп, - вдруг медленно и холодно произнесла Бернарда.
Она воинственно выпрямилась и стояла, прислонясь к стене. Миньо с удивлением заметил, что её серые глаза вдруг загорелись ненавистью.
- Не верь ей, - продолжала Бернарда. - Эмполи хитрее всех нас, в конце концов они всегда выигрывают.
Бернарда сделала эффектную паузу. Филипп повернулся к ней. Он был явно изумлен внезапным вмешательством вечной молчальницы Бернарды.
- Единственный, кто погиб окончательно и бесповоротно, - так это ты, бедный мой Филипп. Побит, как Летурно, побит, как Прива-Любас, сражен по всем пунктам. Да ты взгляни на себя в зеркало - у тебя уже и сейчас физиономия человека побежденного, даже походка и та, как у побежденного...
В голосе её вдруг зазвучали металлические нотки.
- Побежденный, - повторила она веско. - Вот почему ты сейчас заигрываешь с красными. Блеешь вместе со всем стадом.
- Ты сама побежденная, - отрезал Филипп.
Он поднялся с койки, налил себе большую рюмку виски и жадно, одним духом выпил её. Он стоял, прислонившись к стене, напротив Бернарды. Теперь сидел один только Миньо, немножко в стороне от спорящих. Впрочем, хозяева забыли о нем.
- Да, я проиграла, но лишь временно. Погоди, я ещё выберусь, - твердо произнесла Бернарда.
Филипп взглянул на нее.
- Я-то буду биться до последнего, - злобно проговорила Бернарда. - И никогда не стану унижаться, не стану подлаживаться к коммунистам и выбалтывать им свои семейные истории.
- Дрянь! - закричал Филипп. - Конечно, ты предпочитаешь лизаться с Натали и выманивать у неё деньги!
Натали расхохоталась. Смех у неё был визгливый.
- Филипп, Филипп, - воскликнула она. - Я тебя обожаю... Как ты здорово её отбрил.
Она с наслаждением повторила слова Филиппа и снова захохотала.
- Почему ты не хочешь меня любить? Ведь ты единственное существо в мире, с которым мне весело.
- Оба вы дегенераты, - сказала Бернарда.
Филипп вдруг вспомнил, что Миньо сидит в комнате, и повернулся к нему.
- Бернарда - фашистка, - пояснил он.
Натали тоже повернулась к Миньо.
- Знаете, почему Бернарда бесится каждую ночь?
- Меня это мало интересует, - ответил Миньо.
- А я знаю, я знаю, - повторяла Натали. - Когда у неё бессонница, она мне все рассказывает. Она вспоминает, как умер...
- Замолчи! - крикнула Бернарда.
- Она знает, - упрямо закончила Натали, - что она умрет так же, как её брат...
- Не смей! - закричала Бернарда.
Она бросилась в соседнюю комнату и громко хлопнула дверью. Натали побежала за ней, и тотчас до слуха мужчин донеслись гневные выкрики, рыдания, что-то с грохотом упало на пол.
- Каждую ночь одно и то же, - вздохнул Филипп.
Он налил две рюмки виски и протянул рюмку Миньо. Миньо выпил.
- А как умер её брат? - спросил он.
- Он служил в петэновской милиции, - ответил Филипп. - Ардешские крестьяне закололи его вилами на глазах у Бернарды. Он так и умер на навозной куче. Он, видите ли, был осведомителем гестапо и выдал гестаповцам несколько ардешских партизанских отрядов. Вся деревня прошла мимо трупа, и каждый плюнул ему в лицо... А Бернарда сейчас состоит в организации, которая объединяет бывшую петэновскую милицию, нацистов, осужденных как военные преступники и выпущенных на свободу, агентов ОВРА, которых итальянские партизаны не удосужились вздернуть. В прошлом году она таскала Натали в Испанию именно в связи с этим грязным делом.
А из-за дверей неслись злобные возгласы: "Поганая жидовка!" - "Вот увидишь, сдохнешь, как твой братец". - "Сначала ты сдохнешь... Не посмеешь больше сунуться в Америку".
- Так вот и будет до трех часов утра, - пояснил Филипп. - Просто ума не приложу, что лучше: прятать ли от них виски или, наоборот, так их накачать, чтобы они поскорее свалились с ног.
- Но почему, - спросил Миньо, - почему мадемуазель Натали проводит все ночи с этой фашисткой?
- Так ей, знаете ли, удобнее, - ответил Филипп. - Когда она с Бернардой, она обходится без мужчин. А отказывать мужчинам Натали не способна.
- Вот как! - произнес Миньо.
- Когда Натали живет с мужчинами, она всякий раз попадается. Она уже счет потеряла абортам.
- Вот как! - произнес Миньо.
Филипп снова налил виски.
- Вы понимаете, - продолжал он, - Бернарда для неё и секретарша, и шофер, и горничная, и к тому же проводит с пей ночи. Согласитесь, такой порядок упрощает жизнь.
- Вот как! - произнес Миньо.
- Кроме того, Бернарда ещё и сиделка при Натали. Просто удивительно, как Натали ещё дышит, у неё почти не осталось легких.
Вдруг в окно, выходящее в парк, постучали. Бернарда тут же выскочила в переднюю комнату. Грудь её бурно подымалась, она с трудом переводила дух. В ставню постучали снова.
- Иду! - крикнула Бернарда.
Она вышла в сад. Громко заскрипел на дорожке гравий. Филипп потушил свет и приотворил ставни.