"Обладание зрением в этой жизни не стоит риска вечных мук в следующей".
Раздался громкий стук в дверь, и Малачи в ответ повернул голову направо:
- Входите, не заперто.
Щелкнул дверной замок, дверь распахнулась настежь, едва слышно скрипнули петли. По звуку шагов он понял, что гость обут в сапоги, а долгота шага подсказала, что пришедший высокого роста.
"Чем-то знаком этот звук, с призвуком какого-то царапанья..."
Малачи приподнялся со стула, наклонил голову в сторону гостя:
- Ваше высочество, такая честь для меня. Шаги тут же смолкли.
- Тебе говорили, что я приду? Или... - принц Тревелин не договорил. С тобой, Малачи, ничему не следует удивляться, но я все-таки удивляюсь.
- Когда вы устаете, из-за раны в пятку вы немного приволакиваете левую ногу. Я этот звук запомнил с того времени, когда вы бывали у меня. - Малачи жестом указал принцу на другое большое кожаное кресло, занимающее центр комнаты - Вы приехали из Ладстона, причем спешили, значит, устали. Прошу вас, садитесь. Вина выпьете?
- У тебя это варгантское, которое ты так любишь?
- Одно из немногих удовольствий моей жизни. - Малачи вернулся к серванту и налил бокал принцу. - Наверное, должен благодарить за него вас вы или сами пополняете мои запасы, или знаете, кто.
- Это своего рода дань, одно из условий мирного договора. Твое вино поступает из бюджета, предусмотренного на содержание Фернанди в изгнании.
Малачи заулыбался и, ориентируясь по голосу принца, подошел к нему. Вручил Тревелину его бокал, снова взял в руки свой и поднял его, чтобы произнести тост.
- За Божественную мудрость и справедливость Его слуг в ее выполнении.
Соприкоснувшись, бокалы тонко зазвенели. Малачи отпил из своего бокала, вернулся в кресло:
- Как оно вам?
- Вполне. Не возражал бы иметь эту марку у себя в Ладстоне.
- Я вам отправлю немного. Боюсь, что не выпиваю всего, что мне присылают.
- Спасибо за обещание, но я пробуду здесь недолго.- В голосе принца прозвучала нотка тревоги.- Есть мнение, что мне следует доказать народу свою способность управлять нацией и нашей империей на случай, если брат не сможет выполнять свой долг. Меня посылают в Аран на должность нового генерал-губернатора.
- Аран? - Малачи выпрямился в кресле, в памяти сразу всплыл учебный проект по тактике, который он критиковал дней десять назад. - Вас втравили в очень трудную ситуацию.
- Да, я сам знаю.- По треску кожи кресла и изменению направления голоса принца Малачи понял, что Тревелин тоже выпрямился в кресле и скрестил руки на груди. Наверное, уставился в бокал с вином. - После революции Фернанди власть - церкви в Лескаре закончилась, да и здесь она ослабла. В колониях это еще заметнее, у них есть пример революции в Брендании сто лет назад, а ведь мы рассчитываем на колонии - получаем от них сырье и вербуем людей в армию на случай войны; значит, Л ад стон будет закрывать глаза на проявления экстремизма, пока мы получаем то, что нам требуется. В последние десять лет в Аране не было сильного генерал-губернатора, а церковь больше заинтересована в спасении новых душ, чем в реформировании старых. Малачи согласился:
- К тому же у нас есть потенциальный враг - Крайина.
- Сейчас уже не такой, как в последние годы,- сказав это, Тревелин не скрыл сомнений.- Я слышал намеки из Мурома, что князь Арзлов согласился отказаться от попытки одержать военную победу над Гелансаджаром и городом Гелор.
Жрец Волка задержал руку с бокалом, не донеся до рта.
- То есть как? Арзлов отказался от возможности завоевать новую провинцию для тасира с помощью своих войск? С трудом верится. Задумал, наверное, что-то другое.
- Согласен, друг мой, но с этой угрозой я не могу считаться пока она не материализуется, - принц немного помолчал.- Я ведь зачем приехал сюда хочу тебя просить. Не поедешь ли со мной в Аран? Мне нужны твои советы, помощь в ситуации, которая там создалась.
У Малачи задрожали от напряжения руки.
- Мне ехать в Аран? Нет, невозможно!
- Почему это? - голос Тревелина окреп. - Ты мне очень понадобишься. С тобой все можно обсуждать, и ты мне сразу укажешь, в чем мои ошибки. Мне нужны твоя помощь и твоя проницательность.
- Я вас понял, ваше высочество, и хотел бы соответствовать.- Малачи поставил бокал на подлокотник кресла и наклонился вперед, повторяя позу принца. - Но по сути дела я вам не нужен.
- Позволь мне самому судить о том, что мне требуется, Малачи.
- Вы сказали, что вам нужна моя проницательность, вот сейчас я вам ее и продемонстрирую. - Он широко развел руки. - Я ведь понимаю, через что вы прошли после смерти Рочел. Временами вам теперь жизнь кажется светским салоном, где место только сплетням. Я хорошо помню вашу жену и знаю, каким была ударом для вас ее смерть. Я от многих слышал, что вас это просто раздавило, но я-то знаю, что это не так.
- Ну, судить об этом лучше не пытайся, - принц помолчал несколько минут. - Каждое утро просыпался с мыслью - почему она не рядом. Меня и отец, и его окружение уговаривают снова жениться или взять даже несколько жен, чтобы пережить потерю; но я и думать о новом браке не могу, даже из соображений политического союза. Сейчас вообще еще рано, но думаю, что это навсегда. Я все спрашиваю себя, почему Господь забрал ее.
Малачи в раздумье покачал головой.
- Не стоит. Этот вопрос держит человека во тьме и обращает внутрь себя, но там вы не найдете удовлетворительного ответа.
- Не понял.
- Поняли, ваше высочество. Вы закончили Сандвик, вы освоили всю программу. Причина смерти вашей жены в том, что она сыграла свою роль в плане Господа. И ваше горе - это тоже часть Божьего плана. Вы сконцентрированы на своем горе и боли и думаете, что любящий Господь не допустит, чтобы так же страдали Другие, и только ощущая эту боль, вы сможете понять боль других. Человек, обладающий вашей властью, обязан это чувствовать, ведь он в состоянии унять боль Других людей. Эта боль напоминает вам о вашей ответственности перед миром и перед Господом и его планами.
- Значит, так мне велит Господь - отправляться в Аран?
- Похоже, что так.
- А что Господь предназначил для тебя, что ты не желаешь ехать со мной?
Малачи улыбнулся и как бы немного сник.
- Не знаю. А ведь еще недавно был уверен, что знаю. Когда я вернулся в Сандвик - когда вы привезли меня из тюрьмы в Илбирию, я себя чувствовал точно так же, как вы после смерти жены.- Жрец Волка провел пальцем по утолщенному шраму на переносице.- Лескарцы в плену отремонтировали мне лицо своими магическими хитростями, но спасти глаза не смогли. Я все думал почему Господь допустил, что до меня дотрагиваются и лечат демоны, почему он отнял у меня зрение, одарив проницательностью, которой я сам не понимаю. Я, как и вы, ушел в себя и укрылся жалостью к себе и гневом. А потом понял: я знаю, почему со мной такое случилось, но пока не знаю, для чего Господь меня предназначил.
И вот я здесь уже двенадцать лет, и кто я здесь? Просто злобный ублюдок, судя по моему отношению к учащимся и их учебным программам. Я предполагал, что если научу их мыслить, то они сумеют избежать такого конца, какой был у меня. Я решил, что Господь ждет от меня именно этого.
Под Тревелином заскрипело кресло: он выпрямился.
- А это не так?
- Теперь думаю, что это не так, а по сути до сих пор так и не понял.Жестом левой руки Кидд указал на громоздящиеся по стенам полки с книгами. Почти все это - теория военной науки, но есть и работы августинцев по магии, ее применению и теории. Вспоминая свою жизнь, я все думаю: может, мне не следовало вступать в орден мартинистов, может, за это и несу наказание. Я подумывал попросить перевести меня в анклав к августинцам в Ладстоне, заняться там исследованием магии - возможно, я даже помог бы усовершенствовать заклинания, приводящие в итоге к излечиванию красной оспы. Не знаю. Но даже при наличии такого стимула отъезд из Сандвика не показался мне частью Божьего плана. - Он провел пальцем по своей нижней губе.- Пока не знаю, что Господь запланировал для меня, но подозреваю, что сейчас я занимаюсь не совсем тем, чем следует. Я уже сказал, что это осознание пришло ко мне совсем недавно, только-только.
- А что было толчком? - Малачи распознал в голосе Тревелина свойственное ему в прошлом и вновь прорезавшееся острое любопытство. Почему ты стал подвергать сомнению то, что раньше принимал?
- Недели полторы назад два наших кадета защищали свой проект "гипотетического" сражения на семинаре по тактике, и темой была осада Гелора войсками крайинцев. Я вмешался в защиту проекта довольно грубо, и один из них стал мне возражать. Он сказал, что я несправедлив, что я при рассмотрении их работы иду напролом, что оцениваю не по тому, что они сделали, а по тому, что я хотел бы от них получить. За все мое время в Сандвике ни от кого ни разу я еще не слышал такой отповеди, но не сомневаюсь, что каждый, чей проект я уничтожали, думает точно так же.
В последнее десятилетие меня как-то спасала моя слепота. Ведь тут все знают, каким образом я ослеп и что делал на войне. Всякие вроде бы мелочи например, ваша доброта - вот вы позаботились, чтобы я получал любимое вино,- напоминают всем, что я был в некотором роде особым человеком, и я вовсю спекулировал на их жалости. Жестоко это было и недостойно.