— Маловато будет.
— Бертильон и Зандервельдт получат свободу. Они мне кое-что должны. Если подбросите мне что-то очень важное, получите добавку.
— Лады, старик. — Берто широко ухмыльнулся.
Будь он землянином, я потрепал бы его по голове, но у вентамцев волосы редкое и тонкие да и жест такой у них не принят. Взамен я легонько шлепнул Берто по руке.
Я нашел столик, включил холодную струю и заказал нечто, чтобы промочить горло. Вскоре ко мне присоединились Берто и Танто и почти одновременно появился официант с моим заказом.
— Мы будем то же самое, что и он, — заявил Берто официанту, на вид моему ровеснику.
— Отлично, — сказал я. — Еще две чашки кофе.
Я выразительно поглядел на официанта, а он кивнул.
— Эй, как же так, минутку… — выпалил Берто.
— Нет, Берто, я настаиваю. Я знаю, что вы стесняетесь пить за мой счет дорогие элитарные напитки, но я настаиваю. Было бы непростительным хамством, если бы я предложил вам заурядный дешевый алкоголь. Воистину. Если уж угощать, так на широкую ногу. — Я еще раз кивнул официанту, и тот удалился.
Танто надул губы, что у всех рас и народов означает досаду.
Я смерил его взглядом:
— Если я желаю задать вам пару вопросов, это еще не значит, что мне хочется влипнуть из-за спаивания несовершеннолетних. А кофе вам понравится. — Я не кривил душой. Взрослые вентамцы в большинстве своем обожают кофе еще сильнее землян. Танто покосился на Берто и спросил:
— Ну, сваливаем?
— Нет. Давай попробуем этот самый кофе. И вообще лучше скажи этому мужику все, что он хочет знать. Он хороший человек.
Танто все же сменил гнев на милость. Он мог бы сойти за старшего брата Берто, только более ленивого на предмет чистки зубов. Даже в искусственном освещении бара клыки Берто сверкали белизной, зато у Танто они были телесного цвета. Не очень-то красиво, тем более когда зубы повентамски длиннющие.
Я принялся за свой кофе, а вскоре официант, улыбаясь одними глазами, поставил на столик две чашки для моих юных друзей. Подождав, пока он отойдет, я задал свой первый вопрос:
— Танто, Берто мне говорит, что ты в курсе дел на рынке. Я пытаюсь разузнать все, что можно, о двух вещичках — о кинжале и маленьком ящичке с резной крышкой. Вид у них немного необычный они украшены такими вот узорами. — Я нарисовал пальцем орнамент на полированной столешнице.
Прежде чем ответить, Танто попробовал кофе. Сперва чуть-чуть скривил губы, но тут же сделал глоток побольше:
— Такие штучки бывают у Бертрама в лавке.
— У Бертрама, — повторил я, едва скрыв разочарование.
— Ага, у Бертрама. Целые кучи.
Лавка Бертрама — это та самая, где, по словам Кейт, всплыли два похищенных артефакта. Меня интересовало, какой дорогой они туда попали. Раз Танто так немногословен, ценных сведений от него явно не добьешься.
— Ну как кофе? — поинтересовался я.
— Пока не решил, — ответил Берто. — Может и клево.
Танто откинулся на спинку кресла, вытянув свои короткие ноги поперек прохода:
— Попозже скажу. Думаю, я пивал и похуже.
Ну и чудесно. Я принялся озираться по сторонам, высматривая Бертильона или Зандервельдта. Никого, кроме буйно пьяного субъекта пятью столиками дальше. Я развалился в кресле, подставив лицо под тугие струи холодного воздуха.
— Ну что же, спасибо за информацию, Танто, сказал я наконец. — Думаю, мне нора.
— Не уходи пока. Пучеглаз, — воскликнул Берто, беря Танто под локоть. Очевидно, он тоже заметил, что Танто не очень-то со мной любезен.
— Нет, все нормально, — поспешил сказать я, пока Берто чего не ляпнул.
Я уже полез за бумажником, как вдруг пьяный, на которого я еще раньше обратил внимание, споткнулся о вытянутые ноги Танто. В некотором роде рекорд, учитывая, какие у вентамцев короткие конечности.
Я встал, протянул было пьяному руку помощи, извиняясь за Танто… То был землянин, превосходивший меня лет на десять и кило на двадцать. Мою помощь он отверг. Строго говоря, замахнулся на меня кулаком, от которого я без труда увернулся.
— Я только помочь хотел, приятель, — сказал я.
— Не твое свинячье дело, — выговорил он заплетающимся языком. Пошатываясь, встал и уставился на Танто, который, на удивление, сконфуженно поджал ноги.
— Вампир проклятый, — пробурчал пьяный. Вечно под ногами путаетесь, с этими словами он двинулся к Танто, выставив перед собой кулак правой руки.
— Это не совсем точно, — вежливо вмешался я.
Пьяный, замешкавшись, озадаченно оглянулся на меня.
— Я хочу сказать, что в действительности только 78,2 процента вентамцев вечно путаются под ногами.
— Ты это куда клонишь? — вопросил он, позабыв о Танто и щуря глаза на меня.
— Я говорю об обобщениях. Заявление «вентамцы вечно мешаются под ногами» истинно никак не больше, чем заявление, что вы вечно пьете и хамите. Этот отдельно взятый вентамец помешал вам один единственный раз. Тут вряд ли достаточно материала для статистических выкладок. Ненавижу людей, которые стереотипно мыслят, а ты? — сказал я, обернувшись к Берто. По-моему, это просто клинические идиоты.
Берто нервно ухмыльнулся.
— Кто хамит? Я хамлю? — взревел пьяный, когда гнев кое-как продрался сквозь его осоловелое сознание. — Этого недоростка защищаешь?
— Я сказал, что вы хамите? Ой, извиняюсь, извиняюсь. Я хотел сказать «гадите».
Он опять замахнулся на меня кулаком, и я опять легко увернулся:
— Послушайте. Идите-ка лучше домой и отоспитесь. Мы оба погорячились.
В ответ он снова на меня замахнулся. Я отскочил, так что его кулак лишь скользнул по моему плечу. Больно не было, но по удару можно было оценить стоящую за ним силу.
— Ого, — вымолвил я. — А у вас нехилые мускулы. Нет, серьезно.
Кто из вас без греха, пусть первым бросит в меня камень. Его опухшая, озадаченная физиономия действительно озарилась некоторой гордостью, как вдруг я ударил его под ложечку, довольно сильно: