- Я знаю, - сказал Эрик.
- Что стряслось?
- А с чего ты взяла, будто что-то стряслось?
Они лежали в относительном уединении в комнате Китти. Эрик мог бы позволить себе снять комнату, но все его детство прошло на таком же чердаке, и поэтому ему нравился запах сена и животных, кожи и железа.
Китти сказала:
- Эрик, я тебя знаю. Ты взволнован.
Эрик обдумал свои слова. Наконец он сказал:
- Ты знаешь дорогу из города?
- Ты имеешь в виду, где ворота? - дурачась, спросила она.
- Нет, я имею в виду, ты смогла бы найти дорогу, если город закроют?
Китти приподнялась на локте и посмотрела на своего возлюбленного.
- Зачем?
- Просто ответь: могла бы?
- Так, чтобы не столкнуться с Мошенниками, вероятно, нет.
Эрик тщательно взвесил следующие слова, потому что то, о чем он собирался говорить, граничило с изменой, по крайней мере было пря-мым невыполнением приказа.
- Могу я тебя попросить об одной вещи?
- О чем угодно.
- Когда праздник на следующей неделе начнет подходить к кон-цу, как раз перед закатом...
- Да? - нетерпеливо сказала она.
- Найди дорогу из города; пойди с фермерами из окрестных дере-вень, они как раз отправятся по домам.
- Как это? - недоуменно спросила Китти.
- Я не могу тебе точно сказать почему, но я не хочу, чтобы ты оставалась в Крондоре после Банаписа.
- Ты имел в виду - не хочешь сказать. Что все это значит?
- У герцога Джеймса наверняка на всех воротах города свои аген-ты, и кроме того, что они ищут врагов, они, по моим предположениям, имеют также приказ не давать тебе и всем, кого он еще заставил слу-жить, смыться. Банапис - лучшая возможность выйти из города.
- Почему я должна уехать из Крондора? - сказала Китти.
- Потому что, если ты не уедешь, ты можешь погибнуть. Я не могу сказать больше.
- Ты меня пугаешь, - сказала она. Эрик никогда не слышал, чтобы Китти чего-то боялась, так что слова ее имели вес.
- Хорошо. Ты должна бояться того, что я не могу сказать из-за длинных ушей герцога Джеймса. Как выйдешь из города, иди в имение Ру и спрячься у него. Я сделаю так, чтобы он вывез тебя с запада. И никому ни слова.
- А где будешь ты, пока я буду прятаться на востоке?
- На войне.
Эрик почувствовал, что она обмякла в его руках, и горячие слезы Китти упали ему на грудь.
- Мы теперь не скоро увидимся, да?
Он прижал ее к себе, погладил по головке и поцеловал в щеку
- Я не знаю. но это не значт, что я не буду стараться, любовь моя ина поцеловала его в ответ.
- Я хочу забыть то, что-ты мне скавал.
- Можешь забыть до Банаписа. - сказал Эрик.
- До Банаписа, - эхом повторила Китти.
ГЛАВА 12 СЕРЕДИНА ЛЕТА
Ру указал вперед.
- Совсем не похоже на Равенсбург, правда?
Эрик сказал:
- Это точно.
Внутренний двор был заполнен знатными гостями, ожидающими начала празднования Банаписа, Дня Середины Лета, которое по тради-ции начиналось в полдень. Эрик поглядел вокруг, и им овладели проти-воречивые эмоции; Банапис всегда считался самым счастливым днем в году, днем, когда все в Королевстве становились на год старше. Этот день был посвящен питью, азартным играм, любви, танцам и всему, что связано с удовольствиями. Слуги после полудня были свободны и, как только столы для гостей были накрыты, могли присоединиться к госпо-дам или податься в город, где тоже можно было неплохо повеселиться.
В Равенсбурге праздник проходил значительно менее официально. Слуги за ночь и утро успевали приготовить угощение, потом бюргеры, члены местного собрания Виноградарей и Виноделов, выходили на ули-цы, и начинался праздник. Все в этот день сообща закатывали пир горой, и каждый вносил свою лепту, кто сколько мог. Все припасы расставляли на общем столе, и в полдень начинался кутеж.
Здесь же, в Крондоре, были слуги, чье время праздновать наступа-ло лишь после того, как принц и его семья удалятся спать. Некоторым из них разрешалось уйти пораньше, но потом они были обязаны вер-нуться, чтобы сменить других. Независимо от того, какие традиции существовали в других частях Королевства, королевская семья никогда не оставалась без прислуги.
Эрику выпало донести до сведения солдат, что они должны воздер-живаться от чрезмерных возлияний и что всякий, кто вернется в казар-мы заметно пьяным, непременно будет наказан. Само по себе это вряд ли остановило бы молодых солдат, но пустили слух, что преступники в наказание будут целый день трудиться на строительстве нового причала в гавани.
И это было причиной мрачности, овладевшей Эриком. В глубине души он не мог забыть о предстоящей битве и беспокоился о том, удастся ли Китти скрыться из города.
Его мучила совесть. Он должен был прямо пойти к лорду Джеймсу и попросить его отослать Китти, но боязнь отказа толкнула Эрика на ослушание. Он убеждал сам себя, что Джеймс открыто не запрещал Китти покидать Крондор, следовательно, нет никакой измены, но Эрик знал, что есть негласный закон, и нарушить условия службы лорду Джеймсу все равно что нарушить присягу.
И все же какой-то частью своего сознания он понимал, что все это пустое и для него нет ничего важнее безопасности этой девушки, так же как безопасности матери и ее мужа Натана. Китти отнесла бы в Равен-сбург письмо, подумал Эрик, если Ру даст ей приют. В письме он сказал бы Натану, чтобы тот увез Фрейду на Восток.