— Куда они ушли? Что там, за этим. барьером?
— Я не знаю. Они говорили, что там какая-то другая страна.
Предводитель поднял забрало и снял шлем. У него были очень светлые волосы, не теплого золотистого цвета, как у народа Дейла, а серебристого, седого оттенка, хотя это и не была седина старости. У него был тонкий орлиный нос, высокие скулы и маленькие глазки с тяжелыми веками. Его лицо несло печать усталости и напряжения, словно у человека, жившего, на пределе сил. Он тяжело опустился на камень и уставился на огонь костра, больше не обращая на меня внимания.
Скоро вернулись оба разведчика.
— Там кругом скалы и осыпи щебня. Они не могли пройти этим путем.
— Но мы же знаем, что они въехали в эту долину, — неуверенно сказал другой разведчик. — Если бы они вернулись, непременно бы наткнулись на нас… Выходит, они заехали сюда — и исчезли!
Взгляд предводителя снова уперся в меня.
— Как?
— Наверное, с помощью своего колдовства. Они просили, чтобы им открыли Врата, и они открылись.
Да, к сожалению, Врата открылись только для них, но не для меня. Только у меня было ощущение, что это не остановит меня, как и тех людей, среди которых я была сейчас. Меня вела и притягивала та часть моего “Я”, которая оказалась по ту сторону каменного барьера и хотела соединиться со мной.
— Может., она проводит нас туда… — Тратор кивнул в сторону барьера. — Говорят, этим колдуньям подвластны ветер и волны, земля и небо, растения и животные.
— Эта ведьма здесь одна, и что она может сделать, если раньше, похоже, ни разу не пользовалась своей силой, — предводитель ализонцев скептически пожал плечами. — Я думаю, что если бы она могла последовать за Всадниками, вряд ли сидела и дожидалась бы нас здесь. Нет уж, эту добычу мы, похоже, потеряли. Старкл облизнул пересохшие губы.
— И что же мы будем делать, капитан?
Тот пожал плечами.
— Поедим, а потом, — он с ухмылкой взглянул на меня, — потом поразвлекаемся с этой ведьмой, а утром подумаем о делах.
Один из воинов рассмеялся, другой толкнул в плечо своего соседа. Все мысли о завтрашнем дне были отброшены, и они, как все на войне, опять целиком жили настоящим. Я взглянула на жарящееся на костре мясо. Скоро оно уже будет готово. Потом они поедят, а потом…
Я ничего не могла пока предпринять. Хотя меня и связали, но в общем обращались со мной без лишней жестокости. Но время шло. Сейчас они поедят, а потом…
Но у меня было знание. В глубине души я твердо знала, что смогу использовать оставшееся время и для защиты, и для нападения, если решу нападать. Воля — я всегда могла всему противопоставить свою волю. Сила воли… Смогу ли я так сконцентрировать свою волю, чтобы она стала оружием?
В отчаянии мысли мои все время вертелись вокруг сумки с лекарствами. Мужчины набили снегом маленький котелок и поставили его греться к костру. Если бы теперь добавить в него хоть пару капель из маленького флакончика… Только как же это сделать?
Они уже сели есть, и запах жареного мяса заставил меня снова почувствовать голод. Мне они ничего не предлагали, и я догадалась, почему. Я для них только игрушка на эту ночь, а завтра утром они отправятся дальше без меня. Они не рискнут тащить с собой женщину, тем более, которую они считают опасной колдуньей. Так зачем же тратить на меня пищу?
Сумка. До сих пор я боялась лишний раз взглянуть в ее сторону, чтобы случайно не привлечь к ней внимания, когда же я все-таки взглянула на нее, то чуть не вскрикнула от испуга. Может, это костер разгорелся, освещая более широкий круг, но сумка сейчас лежала на свету, так что любой взглянувший в ту сторону мог сразу ее заметить. И все же я чего-то не понимала. Ведь раньше сумка была в щели между двумя камнями, а теперь оказалась в нескольких шагах от них. Похоже, сумка услышала мой безмолвный призыв и теперь двигалась прямо ко мне.
Сумка была плотно застегнута, и я решила не разглядывать ее, а попытаться мысленно отстегнуть застежку. Я пристально смотрела в пламя костра и изо всех сил старалась сконцентрироваться на застежке. Как легко и бездумно делаем мы это пальцами, но как трудно повторить это в уме!
Так: освободить металлический шпенек из отверстия и опустить его вниз, теперь повернуть, освободить второй шпенек. Может, посмотреть все же, что там получается? Нет, лучше пока не надо.
Так, дальше… Как там лежат пузырьки? Укладывалась я в темноте и спешке и вот теперь надо все разобрать. Я так сосредоточилась на своих мыслях, что реальная картина воинов у костра стала расплываться передо мной. В сумке было пять отделений, и в каждом по несколько пузырьков. Теперь я могла полагаться только на свою память. Я знала, что одна из маленьких трубочек не стеклянная, а костяная с черной каменной пробкой. Вылезай из сумочки, трубка! Я опустила голову и, спрятав лицо в колени, отважилась взглянуть на сумку. Со стороны, наверное, могло показаться, что я совсем впала в отчаяние, хотя именно такое впечатление я и хотела создать.
Трубочка — наружу! Крышка сумки зашевелилась. Только теперь я по-настоящему поверила, что у меня что-то получится, и все же, увидев это движение в сумке, настолько удивилась, что чуть не потеряла над собой контроль. Снова сконцентрировавшись, я заставила-таки трубочку вылезти из сумки, и вот теперь она свалилась на землю.
Теперь… трубочка! В котелок! Как вкусно пахнет жареное мясо! Трубочка, в котелок! Теперь я сама видела, как зашевелилась лежащая на земле трубочка с лекарством, приподнялась и устремилась туда, куда я ее направила. Всей силой своей воли я старалась поддержать ее.
Конечно, она не летела, как стрела, и временами, когда моя воля слабела, она вообще опускалась на землю, но в конце концов все-таки добралась, куда надо. Трубочка упала в котелок с тающим снегом, и никто из ализонцев этого не заметил.
А теперь осталось последнее — открыть пробку. Пот заливал мне лицо. Пробка — долой! Я старалась изо всех сил, но, конечно, не могла проверить, получилось что-нибудь или нет.
И тут котелок подвинули к костру, и один из воинов зачерпнул из него рогом воду. Я затаила дыхание. Заметят или нет, что в котелке не только вода? Смогла ли я заставить трубочку открыться? Солдат жадно выпил воду из рога и передал его соседу. Один за другим воины наполняли и осушали маленький рог. Вот и Старкл выпил. Остался только предводитель.
Они закончили свой ужин, разбросав вокруг костра обглоданные кости. Вот и закончилась моя отсрочка. Предводитель так и не выпил, да и в поведении остальных я не заметила действия своего снадобья. Может, трубочка так и не раскрылась? Но пробовать снова у меня уже не было времени.
Старкл поднялся и, ухмыляясь, отер руки о бедра.
— Не пора ли нам поразвлечься, а, капитан?
Теперь и предводитель повернулся к котелку. Я попытался сконцентрироваться на нем, внушить ему… Тебя мучит жажда, пей. Пей! И он стал пить, жадно, большими глотками. Только отставив котелок, он обернулся и ответил Старклу:
— Как хочешь.
Старкл испустил радостный вопль и, под смех и поощряющие шутки своих товарищей, направился ко мне. Он поднял меня с земли и, прижав к себе, рванул на мне одежду. Я отбивалась, как могла, но на него это не производило никакого впечатления.
— Старкл! — раздался крик, но он только рассмеялся, дыша мне в лицо своим смрадным дыханием.
— Погоди, Мацик! Не спеши! Придет и твоя очередь. Ночи на всех хватит…
— Да нет, ты посмотри, посмотри! Капитан, смотрите! Старкл! — кричал один из солдат, тыча пальцем в мою сторону. — Она… она не отбрасывает тени!
Старкл выпустил меня и испуганно уставился на землю. Я сделала то же самое. Костер горел очень ярко, и на камнях отчетливо выделялись тени мужчин, но я… я и вправду не отбрасывала никакой тени! Я сделала несколько движений, но ни на камнях, ни на земле ничто не шевельнулось.
— Но она сама совсем как настоящая! — крикнул Старкл. — Я держал ее в руках и клянусь вам, она совсем не призрак! Попробуйте сами, если не верите!
Но остальные осторожно отступили назад.
— Капитан, ты больше нас всех знаешь о колдуньях, — умоляюще проговорил Старкл. — Могут они заставить человека видеть то, него нет на самом деле? Они же обычные смертные, и их колдовские способности очень легко уничтожить! Да и нам будет хорошее развлечение.
— Она может внушить вам все, что угодно, если захочет, — сказал один из воинов.
— А может, это вовсе и не женщина, а один из оборотней, оставшийся здесь, чтобы задержать нас, пока не вернется остальной отряд? Убьем ее и тогда убедимся, существует она на самом деле или это просто колдовское наваждение. Капитан, используй Проклятую Стрелу…
— Если бы она была у нас не единственная, я с радостью использовал бы ее, Ясмик, — ответил предводитель, — но сейчас ее лучше поберечь. А эта девка, кто бы она ни была, ведьма или оборотень, все равно имеет колдовские способности. Посмотрим, что она сможет сделать против холодного железа, — и он обнажил меч, направляясь ко мне.
— А-а-а-а… — раздался вдруг испуганный вопль, и воин, первый выпивший из котелка, пошатнулся, ухватился за своего соседа, в поисках поддержки. Вопль оборвался тихим всхлипыванием, и он упал на землю, уронив двоих, стоящих рядом. Затем пошатнулся еще один человек…
— Колдовство! — заорал предводитель и ударил меня мечом. К счастью, лезвие скользнуло только по ребрам. Удар был произведен так неловко, что лишь рассек мне мышцы, а острие меча сильно ударилось в скалу за моей спиной. Лицо предводителя исказилось от страха и ярости, и он снова замахнулся на меня мечом.
Но его внимание привлек сдавленный крик еще одного воина, так что он был вынужден обернуться к костру. Некоторые из его людей уже лежали на земле, другие с трудом держались на ногах, качаясь, как пьяные. Предводитель провел рукой по глазам, словно отгонял кошмар. Потом он повернулся ко мне и снова ударил мечом, задев на сей раз только одежду, затем тяжело опустился на колени и вдруг повалился на камни.
Я прижала руку к раненому боку и почувствовала, что он влажный от крови. Но я не решалась еще свободно двигаться, потому что несколько воинов держались на ногах. Двое из них нетвердыми руками пытались достать меня концами мечей. Наконец свалился последний, и я единственная на этой поляне осталась стоять на ногах.