Убедившись, что все мои противники крепко спят, я прежде всего добралась до своей сумки, которую смогла открыть таким необычным способом, достала мазь и бинты и обработала рану. Потом обошла спящих воинов и собрала у них все, что могло мне пригодиться в странствиях. Прежде всего я заткнула за пояс большой охотничий нож, а потом нашла и подходящую пищу: сухой паек, который обычно возили в походах воины Ализона. Они, похоже, берегли его, предпочитая промышлять охотой. Мечи, луки и стрелы я собрала и бросила в еще горевший костер. Пусть сгорит все дерево, да и меч, настолько перекалившись, вряд ли будет хорошим оружием. Потом я отвязала всех их лошадей, отогнала к выходу из долины и так пугнула, что они галопом умчались неведомо куда.
Я обкромсала ножом подол длинной юбки и хорошенько укрепила на поясе всю свою поклажу. Теперь ничто не мешало мне идти и лезть по скалам. А лазить мне придется немало, если только я в самом деле хочу добраться туда, куда мне нужно. И хотя была уже глубокая ночь, я решила отправиться немедленно, чтобы отойти как можно дальше к тому времени, как проснутся эти охотники Ализона.
Я не собиралась штурмовать барьер, закрывший Врата Всадников. Стена была такой гладкой, что я не видела ни одной неровности, куда можно поставить ногу или уцепиться рукой. Итак, мне оставались каменные стены долины с их галичными осыпями. Но меня вело стремление восстановить свое “Я”, и оно было так сильно, что я даже перестала чувствовать ледяную внутреннюю пустоту. Властный зов гнал меня на север, и я не могла ему противиться.
Так я начала карабкаться наверх. У меня было одно, очень важное для меня сейчас качество: я никогда не боялась высоты. От горцев я не раз слышала, что при подъеме нельзя оглядываться или смотреть вниз, и я старалась следовать этому совету. Я торопилась, несмотря на боязнь сорваться от каждого неосторожного движения. Мне казалось, что я поднимаюсь слишком медленно и вот-вот проснутся ализонцы и кинутся преследовать меня.
Я поднималась все выше и выше, и у меня уже возникло ощущение, что я лезу бесконечно долго. Два раза мимо меня пролетали огромные сорвавшиеся камни, и тогда мне приходилось в ужасе вжиматься в скалу. Наконец мне попалась достаточно глубокая трещина, и я рискнула поползти по ней. Мне пришлось пробираться довольно долго, но я все-таки выбралась на относительно ровную площадку. Похоже, это была вершина этой скалы. Я споткнулась о кусок льда и упала, но была не в силах пошевелиться, настолько устала.
Немного отдышавшись, я забралась в щель между двумя камнями и там отвязала свою меховую подстилку, которую, к счастью, не забыла захватить, и прилегла, завернувшись в нее.
Когда я начинала этот подъем, луна стояла высоко в небе, а сейчас она уже клонилась к горизонту, и звезды побледнели. Я достигла вершины самой высокой здешней скалы, которая, по моим расчетам, была примерно одной высоты с барьером. Я не спала, а находилась в каком-то странном полудремотном состоянии и мучилась необычной раздвоенностью: то я как бы со стороны видела себя, скорчившуюся в узкой каменной щели, то вдруг оказывалась в каком-то другом мире, теплом и светлом, где меня окружали какие-то люди, но я не могла ни разглядеть их, ни узнать.
Рана моя перестала кровоточить, мазь сняла боль, а меховая накидка помогла мне согреться. Но ни покой, ни сон ко мне не приходили, напротив, все сильней и сильней в моей душе звучал призыв моей второй половинки. Светало, и яркая зимняя заря разлилась по небу. За острыми выступами скал, в тени которых я нашла укрытие, мне открылся настоящий первозданный хаос, чудовищное нагромождение выветренных скал и камней. Я осторожно двинулась по краю долины, чтобы не потерять ориентиры. Теперь я подошла к самому барьеру и могла рассмотреть его сверху. Это оказалась стена шириной метра четыре, а за ней такая же узкая долина, как и та, по которой мы к ней приехали, только склоны ее были еще круче, почти отвесные, так что мне и в голову не пришло попробовать здесь спускаться. Я так и продолжала идти по краю вдоль долины, надеясь, что где-нибудь найдется место и для спуска.
Неожиданно я заметила, что среди обычных серых камней стали встречаться зелено-голубые. И хотя они были огромными, некоторые в два человеческих роста, но так неестественно выглядели среди обычных скал, что казались положенными здесь нарочно. Я решила присесть, перекусить и подумать. Паек, который я забрала у ализонцев, неплохо подкрепил меня. И чем дольше смотрела я на цветные камни, тем больше убеждалась, что они появились здесь не случайно.
Внезапно я почувствовала головокружение и машинально прикрыла глаза, а когда открыла их снова, все вокруг изменилось, как в свадебной роще Всадников. Я видела как бы несколько реальностей, просвечивающих одна через другую. То одна становилась отчетливой, то другая, как будто волны миражей наплывали на меня. Вот чуть правее меня оформилась и замелькала тропинка, но не успела я даже взглянуть туда, как она исчезла, и опять кругом громоздились каменные обломки. От этого мельтешения у меня рябило в глазах и кружилась голова. Я сидела, крепко зажмурившись, и думала, как мне двигаться дальше, если это не прекратится. В любую минуту мои глаза могли меня подвести, и тогда, сорвавшись вниз, я разобьюсь.
Я попробовала сконцентрироваться и справиться с этим двойным зрением, но это удалось только на мгновение. Я пыталась снова и снова, но только все больше уставала. И все же я не могла оставаться на месте — зов по-прежнему гнал меня вперед.
Я встала, но тут же была вынуждена крепко вцепиться в скалу, так как голова сильно кружилась, создавая ощущение, что у меня под ногами даже земля колышется. Я стояла посреди кипящего хаоса и не могла сдвинуться с места. Я закрыла глаза и постаралась успокоиться, потом осторожно вытянула вперед ногу и потрогала землю — она была неподвижна. Я шагнула, так и не открыв глаз и шаря вокруг себя руками, пока они не наткнулись на твердый камень. Ободрившись, я с надеждой открыла глаза и вскрикнула, увидев то же кошмарное мельтешение.
Я подобрала свою сумку и подстилку и попыталась обдумать ситуацию. Похоже, здесь на реальную картину накладывалась какая-то иллюзия, и это меня путало. Но эта иллюзия сказывалась только на зрении, руками я ощущала только реальные предметы. Почему бы не попробовать идти на ощупь, с закрытыми глазами? Правда, так легко потерять направление и начать ходить по кругу… А может быть, этот голос, который так неотступно звал меня, послужит мне ориентиром? Можно ли, слушая только его, вслепую пройти через этот хаос? По крайней мере, стоит попытаться, все равно другого выхода у меня нет.
Я решительно закрыла глаза, вытянула перед собой руки и пошла в том направлении, куда звал меня безмолвный призыв. Это было очень трудно, так как идти приходилось медленно, и я то и дело спотыкалась и налетала на обломки камней. Иногда я останавливалась и пробовала открыть глаза, но тут же испуганно их закрывала. Сейчас передо мной плясали картины с просвечивающими тремя и даже четырьмя слоями реальности.
Я не знала, действительно ли продвигаюсь вперед или все-таки, как и опасалась, кружу на одном месте, но зов внутри меня не смолкал, и я уже вполне отчетливо улавливала направление. Руками я ощупывала скалы по обе стороны от меня, а ноги уже сами все увереннее находили дорогу среди разбитых камней. И вдруг у меня под руками оказалась не шероховатая поверхность камня, а что-то абсолютно гладкое, непонятное. Это было так странно, что я невольно открыла глаза.
В лицо мне ударил яркий, словно обжигающий свет, а между тем, руками никакого жара я не чувствовала — просто стена ослепительного света, горевшего сам по. себе. Я осторожно провела по ней руками. Световая стена перекрывала проход между двумя скалами, внизу уходила в землю, а вверх поднималась насколько я могла видеть. И вся она была абсолютно гладкая, без единой трещины или щербинки.
Я отступила назад и огляделась, чтобы как-то обойти эту преграду. Но никакого обхода видно не было, а мой внутренний зов вел прямо к этому барьеру. Отчаявшись, я присела на камень и опустила голову на колени. Это был конец. Что делать дальше, я не могла даже придумать.
Внезапно я почувствовала, что не сижу больше на холодном камне, а качаюсь в седле на лошади, но не могла поверить в это и открыла глаза, ожидая очередного обмана. Но я действительно ехала на своей лошади Ратке, и теплый ветерок развевал ее гриву. Мы ехали по сказочно прекрасной, теплой, зеленой и золотистой стране. Рядом со мной ехали Кильдас и Сольфинна в душистых венках и с украшенной цветами упряжью. Они смеялись, что-то пели, и я тоже радостно пела вместе со всеми. Но я понимала, что это такая же реальность для одной половинки моего “Я”, как холод и мрак выветренных скал для другой. Я хотела закричать, позвать, но только песня продолжала литься из моих губ.
— Хейррал! — беззвучный крик родился в моей душе. — Хейррал! — Только бы дозваться, только бы дать понять ему, что произошло. Может, он знает, как объединить ту Джиллан, что бездумно едет с невестами, с той Джиллан, что блуждает в отчаянии по каменному хаосу, чтобы я наконец стала снова сама собой?
Я оглянулась и увидела, что все невесты здесь, едут по этой прекрасной, утопающей в зелени дороге. Всадники тоже украсили свои шлемы цветами. Сейчас они казались мне просто красивыми мужчинами, хотя и не похожими на жителей Хай-Халлака. В их облике ничего звериного не осталось, кроме фигурок на шлемах. И только одного, того, кто был мне сейчас так нужен, я не видела среди них.
— О, Джиллан, — сказала мне Кильдас, — могла ли ты мечтать, что однажды наступит такой прекрасный день? Как будто Лето встретилось с Весной и принесло нам свои лучшие дары.
— Действительно, — ответила ей та, что ехала рядом с ней в моем облике.
— Страшно сказать, — рассмеялась Кильдас, — но я уже сейчас с трудом вспоминаю, как жила там, в Дейле. Будто смутный сон, который постепенно тает в памяти. И меня совсем не тянет обратно.
— Но меня-то как раз и тянет обратно, — кричал во мне мой внутренний голос. — Я-то все еще так и блуждаю в Дейле и не могу пробиться к вам! — Только вслух я ничего не могла произнести.
Один из Всадников подъехал ко мне и протянул ветку, усыпанную приторно пахнущими цветами.
— Неплохие цветы, моя леди, — сказал он, — но те, что я приготовил тебе в подарок, будут еще прекраснее.
Я приняла ветку.
— Хейррал… — начала я, оглядываясь, но с украшенного цветами шлема блеснули красные глаза медведя.
Всадник пристально, изучающе, посмотрел на меня, потом поднял руку, и прямо на уровне моих глаз оказалась его ладонь со странным белым камнем. Взглянув на этот камень, я уже не могла отвести взгляда, словно он зачаровал меня и манил, манил…
Я очнулась. Уже смеркалось, и от скал тянулись темные тени. Ничто не напоминало здесь только что виденную мной теплую золотисто-зеленую равнину, и я не ехала счастливо и радостно с невестами, а опять коченела от ветра перед колдовской стеной, только это видение кое-что мне прояснило. Во-первых, теперь я знала, что существуют две Джиллан — я, карабкающаяся по скалам в поисках пути, и другая, которая едет вместе с ничего не подозревающими невестами. И пока эти две Джиллан вновь не соединятся, меня как личности не существует.
Всадник, ехавший рядом с той Джиллан, был Хальзе. Он знал, что я стремлюсь к своей половинке, и умел отогнать меня. Но где же был Хейррал? Как складываются его отношения с той, другой Джиллан?
Тут до меня дошло, что уже почти совсем стемнело и мельтешение картин перед глазами прекратилось. Я снова видела нормально. Нужно проверить, не исчез ли и этот световой барьер.
Я осторожно выглянула из-за камней и увидела, что теперь барьер светился не нестерпимым обжигающим светом, а мерцал зеленоватыми переливами, но когда я попробовала коснуться его рукой, то ощутила все ту же гладкую твердую поверхность и поняла, что это настоящая магия. Всадники его установили или кто-то другой, но в нем явно чувствовались колдовские силы, и здесь я не могла ни вскарабкаться на скалы и обойт^ его по верху, как я сделала в долине, ни попытаться подкопаться под него. Между тем яркость света еще уменьшилась, и стена стала прозрачной. По другую ее сторону уже не было нагромождения камней, и местность, насколько я могла видеть, лежала открытая и ровная. Наверное, там будет не так уж трудно идти, и, возможно, путаница многослойной реальности исчезнет. Только как попасть на ту сторону? Пока мне ничего не приходит в голову, но я знала, твердо знала, что должна преодолеть эту преграду!
Я еще раз осмотрела камни, между которыми светилась стена, и поняла, что не смогла бы взобраться на них. Они были высотой в два человеческих роста и очень гладкие, словно кем-то обработанные. Мне пришло в голову, что все это очень напоминает ворота какой-то огромной крепости, а присмотревшись внимательнее, я заметила, что камни эти не связаны с массивом стены, а стоят отдельно, словно и вправду столбы ворот. И еще мне почему-то вспомнилась паутина в лесу между веток. Если осторожно обломить ветку, к которой крепятся нити, паутина порвется. Там, в долине, я одной только силой воли смогла достать из сумки пузырек с нужным снадобьем… Правда, здесь не легонькая костяная трубочка, а тяжеленные каменные столбы… Но почему бы не попробовать? Если бы только знать, что барьер действительно исчезнет, когда разрушится каменный столб!
Я еще раз оглядела столбы и барьер между ними. Они стояли, глубоко вросшие в землю. Наконец я решила сосредоточиться на левом столбе и принялась концентрировать волю.
Ты должен упасть! Падай! Всей силой своей воли я ударила в столб как тараном, будто била в него всем весом моего тела. Падай!
Здесь меня не тревожила необходимость торопиться, как в лагере ализонцев, и время значения не имело. Здесь только каменный монолит, моя воля и необходимость преодолеть этот барьер. Падай! Падай!
Мир перестал существовать для меня, я видела только темную громаду, вокруг которой появился и засиял легкий голубой ореол. Сначала огоньки только скользили по поверхности, но я силой воли заставила их спуститься к самому основанию. Земля, расступись! Освободи его! Падай! Падай! Теперь я вся была только сгусток воли, неистово колотящейся в каменный столб. Падай! И тут темный каменный столб покачнулся, голубое пламя охватило его основание. Падай!
Столб стал медленно клониться в противоположную от меня сторону. Раздался пронзительный резкий звук, отозвавшийся в моем теле такой болью, что в глазах у меня потемнело и я потеряла сознание.
Когда я снова пришла в себя, оказалось, что я лежу на холодных камнях, а с неба сыплет мелкий ледяной дождь. Но прежде всего я почувствовала странный незнакомый запах и открыла глаза, с трудом приподнимаясь.
Один из столбов стоял, сильно накренившись наружу, словно указывая мне путь, а основание его почернело, как закопченное, но между столбами больше ничего не было.
Я подползла поближе и потянулась рукой к почерневшим камням, но тут же отдернула ее, так как от камней все еще шел сильный жар. Шатаясь, я поднялась на ноги и осторожно прошла между камней на открытое место по ту сторону бывшего барьера.
Сейчас уже стоял день, хотя и было сумрачно от тяжелых снеговых туч… Шел холодный дождь со снегом. Я смогла наконец как следует оглядеться. Здесь уже не было разбросанных каменных обломков, через которые я пробиралась на той стороне, а стояли обычные горы, очень похожие на те, что были мне знакомы с детства. И самое главное, совсем рядом начиналась дорога. Я тут же направилась к ней, но как только дошла до нее, тут же должна была опуститься на землю, настолько устала и ослабела. Ноги уже не держали меня. Я устроила настоящий привал и как следует наелась из пайков охотников Ализона. С большой радостью я отдохнула бы здесь подольше, но неумолимый голос снова поднял меня и повел вперед.
Дорога была старая, узкая, и на ее камнях тут и там проступали пятна красных и сине-зеленых лишайников. Дорога спускалась вниз и через тесное ущелье выходила на далекую бескрайнюю равнину. Пройдя через что-то, похожее на арку, я вышла на ровную овальную площадку, окруженную высокими стенами, в которых на равном расстоянии друг от друга были устроены ряды ниш. Большинство из них были закрыты, и только в верхних рядах я разглядела пустые пещерки. На дверцах ниш были высечены незнакомые мне символы, некоторые из которых были легко различимы и казались относительно недавними, другие же были почти стерты временем и непогодой.
Верхняя часть ниш была темной, словно и там были отверстия. Я подошла к первой нише и тут же отшатнулась назад. Из ниши что-то ударило в меня. Только что? Чуждая воля? Энергия злой силы? Нет, не похоже. Я повернулась к другой нише, и ощущение стало более четким. Это было похоже на вопрос, точнее, требование дать ответ, только я не понимала, о чем меня спрашивают и кому я должна отвечать. И все-таки я чувствовала, что от ниш идет ощущение живого разума.
Не задумываясь, я нарушила царящую здесь тишину и громко ответила:
— Я, Джиллан, из долин Хай-Халлака, пришла сюда требовать насильно отнятую у меня часть моей личности. Я хочу только этого — ни больше, ни меньше.
В мире, который я воспринимала обычными чувствами, ничего не изменилось, но каким-то неведомым чувством я восприняла пробуждение разума, спавшего невообразимое количество лет. На меня были направлены взгляды стольких существ, что сам воздух, казалось, начал струиться и переливаться. Может быть, мои слова ничего здесь не значили; может быть, то, что находилось здесь, было настолько старо, что вообще не воспринимало человеческий язык, но я чувствовала, что нечто проверяет меня. Я медленно шла к центру площадки, внимательно оглядывая все ниши и стараясь уловить хоть что-то живое.
Из ниш, на которых символы были четко различимы, излучение было слабее, зато древние просто пронизывали меня своей энергией. Это были охранники, и кто знает, как давно стояли они здесь, исполняя свой долг? Может, они должны охранять от таких, как я? Может, я представляла неведомую опасность для этой страны?